Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

В конце 1944 года очень недолго выходила газета Восточно-тюркского соединения СС – Türk Birligi («Тюркское единство») [1347]. В первом выпуске, опубликованном 25 ноября 1944 года, в качестве темы номера фигурировал Курбан-байрам; здесь же были напечатаны статьи об исламе и битве против большевизма [1348]. Пропагандистские газеты, распространявшиеся в Восточных легионах вермахта – Ghazavat («Священная война») для Северокавказского легиона, Idel-Ural («Волга-Урал») для Волжско-татарского легиона и Azerbaijan («Азербайджан») для Азербайджанского легиона – продержались чуть дольше. Информация о газетах, распространявшихся в четвертом мусульманском легионе (Туркестанском), сейчас недоступна, но, скорее всего, в них печатались материалы, похожие на те, что выходили в газетах трех других мусульманских легионов [1349]. Кроме того, штаб 162‐й пехотной дивизии Нидермайера раздавал своим новобранцам газету Свобода . Большинство легионных периодических изданий выходило еженедельно или два раза в месяц. За всю войну было выпущено около ста номеров каждой газеты. Статьи туда писали в основном коллаборационисты-мусульмане из Берлина, а материалы тщательно контролировались и цензурировались Восточным министерством и пропагандистским отделом вермахта, где составляли резюме каждого номера [1350].

По содержанию все эти издания были похожими; по сути, они напоминали типичные фронтовые газеты, которые печатались для немецких солдат. Заметное место занимали переводы статей, выходивших в германской прессе, например в Völkischer Beobachter , Deutsche Allgemeine Zeitung и Das Reich . Большая часть материалов была посвящена ситуации на фронте, а политические и идеологические вопросы затрагивались гораздо реже.

Значительную роль в этой пропаганде играл национализм, что отразилось и в названиях газет. Столь же повсеместной была и религиозная тематика. Действительно, название Ghazavat («Священная война») несло в себе бесспорно религиозный смысл, поскольку отсылало к северокавказской традиции исламского сопротивления и джихада. Многие статьи были нацелены на обучение легионеров исламу и пестование исламской идентичности. «Религия – краеугольный камень нашего национального самосознания»,– провозглашалось на страницах Idel-Ural в начале 1944 года [1351]. Через несколько месяцев Azerbaijan заверяла читателей, что нация может быть основана только на чистом учении пророка Мухаммада и Корана [1352]. В одном из заголовков Ghazavat утверждалось, что «жизнь нашего Пророка должна служить примером для нас» [1353]. Среди статей, напечатанных с образовательной целью, попадались тексты о мусульманском вероучении и исламской истории, нередко написанные религиозными деятелями. Некий мулла Филанкиас, например, представил читателям Azerbaijan «ретроспективу развития ислама», а азербайджанский майор Абдул Фаталибейли опубликовал в Idel-Ural серию исторических эссе «Пророк и ислам» [1354]. Месяцем ранее он же написал два исторических обзора о «Пророке и его истинном кредо» в Azerbaijan [1355]. Фаталибейли, бывший офицер Красной армии, произвел впечатление на немцев своими боевыми качествами в битве за Кавказ и вскоре стал признанным защитником азербайджанского дела и горячим сторонником панисламского единства [1356].

Большинство статей, посвященных религии, изображали Третий рейх другом ислама. В некоторых материалах выражалась идея о более масштабной мобилизации мусульман в поддержку стран Оси. И Ghazavat, и Idel-Ural подробно писали об арабских подразделениях вермахта [1357]. Azerbaijan публиковала статьи о мусульманских добровольцах с Балкан рядом с фотографиями боснийских мусульман [1358]. Дополнительная серия фотографий показывала быт в мусульманских деревнях Хорватии. Жизнь под защитой стран Оси вообще была популярной темой. Так, опубликовав фоторепортаж «Мусульманская жизнь в Сербии», Idel-Ural отмечала: «Под защитой Германии мусульмане могут жить свободнее» [1359]. Неудивительно, что поддержка Германией ислама на востоке оставалась ключевой темой во всех газетах, издаваемых для восточных легионов. «Мусульмане убеждены, что с победой Германии свобода религии станет реальностью»,– гласил заголовок Ghazavat осенью 1943 года [1360]. Под властью Советов, писала газета, отправление религиозных обрядов было полностью запрещено. «Но когда немецкие войска пришли на Кавказ, они немедленно открыли все церкви и мечети и предоставили полную свободу вероисповедания». Мусульмане возлагали все свои надежды на немецкую победу, поскольку только Германия способна принести свободу исламу. Подобные заявления подкреплялись многочисленными статьями о жизни мусульман под защитой рейха, прежде всего – о проведении ими религиозных праздников. Религиозные торжества регулярно попадали в заголовки, о них писались репортажи, причем затрагивались празднества не только в легионах, но и на оккупированных территориях. Однако еще более важным было использование религиозных праздников как маркера, противопоставляющего сталинскую и гитлеровскую власть. Например, в 1943 году Azerbaijan писала о «мулле Сулеймане», который якобы становился «счастливее день ото дня» благодаря вновь обретенной свободе отправлять религиозные обряды без ограничений, «свободе, в которой в Советском Союзе было отказано на протяжении 25 лет» [1361]. В то же время мусульманский легионер писал в Idel-Ural : «Сегодня весь мусульманский мир отпраздновал Ураза-байрам, закончив пост. Но 30 миллионов мусульман, которые живут в Советском Союзе, не могут достойно отмечать праздник. Уже 25 лет угнетаемые большевиками последователи ислама могут исповедовать свою религию только втайне» [1362]. Статья в Ghazavat обещала, что «не за горами день», когда и на советских территориях мусульмане смогут снова отмечать свои праздники [1363].

Действительно, одной из целей множества статей по религиозной тематике было представить Советский Союз атеистическим угнетателем ислама. «Во всех странах, на которые нападает СССР, мусульмане свободно исповедуют свою веру,– писала Ghazavat [1364].– Только в Советском Союзе, где верховный безбожник-еврей Ярославский-Губельман позволил закрыть или снести все мечети, это не так. 40 миллионов мусульман вынуждены жить, без возможности отправлять культ, потому что мулл изгнали или убили». Миней Израилевич Губельман, более известный как Емельян Михайлович Ярославский, был председателем «Союза безбожников» до того, как Сталин свернул деятельность этой организации в 1941 году [1365]. Разумеется, факт ее роспуска был проигнорирован немецкой пропагандой, которая утверждала, что ситуация только ухудшается. «Москва усиливает свою борьбу с религией»,– писала Idel-Ural [1366]. В газетах печатали подробные, эмоциональные истории об угнетении ислама при советской власти. Так, в статье «Большевизм на Северном Кавказе» Ghazavat описывала, как мусульмане пережили приход Советов: «Их первым „делом“ стало закрытие всех мечетей, а также арест и депортация священнослужителей» [1367].