Елена Ронина - Три женщины [litres]

– Несносная девчонка, – прошипел отец, – как она могла? Без нашего благословения, опозорила семью! Всех опозорила.

Моисей посмотрел на Анну налитыми кровью глазами.

– Кто он?

Нэха подсела к отцу и взяла его за руку.

– Мовша, умоляю, только не волнуйся. Посмотри на себя, красный, как помидор. Еще удар тебе выйдет. Нашел про что думать.

– Молчи, Нэха, – грозно произнес Моисей. – Кто он?

– Алексей Семашко, работает в газете. Папа, он хороший парень.

– Хороший парень не может быть с фамилией Семашко, – отрезал отец. – Где они живут?

Анна спокойно посмотрела отцу прямо в глаза.

– Они живут у нас.

Моисей аж задохнулся.

– Нет, эти дети доведут тебя таки до удара! – вскрикнула Нэха. – О чем ты говоришь, Анна, что ты сейчас сказала?! Ты сама себя не слышишь. Моисей, чем мы провинились, скажи мне?! Как могло такое произойти? Наши дети объединились против своих же родителей.

– Мама, перестань. Ты же видишь, вот я приехала специально, чтобы все рассказать, все объяснить. Могла же написать. Нет, я приехала.

– Она приехала, когда они уже поженились. Ты раньше не могла приехать? Или поезда, может, не ходили? – Моисей не мог остановиться.

– Как смогла, так и приехала. Папа, они любят друг друга, – Анна неожиданно для родителей вдруг повысила голос. Наверное, первый раз в своей жизни. – А что ты хотел? Или ты бы выдал ее замуж за нашего местного еврея? А что девочка при этом будет чувствовать? Ты о нашей Роне подумал?

Анна замолчала, ей нужно было перевести дух.

– Папа, в свое время я тебя послушалась, я тебе поверила, я сделала так, как ты хотел.

– Нюра, ты недовольна своей жизнью, тебе чего-то не хватает? Ты нуждаешься, Нюра?!

– О чем ты говоришь, папа, я не нуждаюсь. Но я не люблю своего мужа! – Анна все так же прямо смотрела на отца. – Понимаешь, думала, полюблю, а не получилось. И потом, наши дети. Папа, вы же с мамой знаете, почему наши дети рождаются больными. Это все учеба Ефима в Германии и его связи там. Мама, что ты ахаешь?! Мне тридцать семь лет, почему я не могу называть вещи своими именами?

Анна встала из-за стола и прошла к большому старинному буфету. Чтобы немного успокоиться, она погладила резную столешницу. Родители молчали.

– Да, я видела это зарождающееся у Рони чувство. Это случилось год назад, помните, когда совсем разболелся Дениска, Роня приехала мне на помощь. Мы втроем пошли на комсомольский праздник, Ефима пригласили типографские сотрудники. Вот там они и познакомились.

Анна подняла взгляд от буфета и посмотрела на родителей. Те не могли прийти в себя. Непонятно, что убило их больше. То ли откровенные разговоры о болезни Ефима, то ли то, что дочь несчастна в браке, или все-таки свадьба Рони. А может, все-таки совсем даже не еврейская фамилия жениха?

– Алеша – хороший человек. Нам с Ефимом он нравится. Любит Роню, и она его, – дочь посмотрела на родителей и добавила: – Очень.

Дальше говорить было уже легче.

– Он много работает, учится на заочном в институте на факультете журналистики, работает в газете, возглавляет комсомольскую организацию, кандидат в члены партии.

– Но откуда он, откуда он взялся? – не выдержала Нэха. – Что за семья? Мы же никого из них не знаем.

– Он из села Бражное. Родители – простые крестьяне, еще двое сыновей, тоже на селе. Алексей первым подался в город, приехал всего-то года четыре назад, а столько всего сам добился. Поэтому и говорю, хороший парень.

– Да уймись ты, хороший, – Моисей наконец пришел в себя. – То есть ты хочешь сказать – они не евреи.

– Папа, я это обсуждать вообще не собиралась. Но выходит так, они не евреи, они вообще приехали из Белоруссии, помнишь, у нас в сибирских деревнях земли нарезали, только обрабатывай. Вот они всей семьей и приехали.

– Значит, они не евреи, – подытожил Моисей.

– Папа, скажи, какое это имеет значение?

– Это, дочь, имеет очень большое значение, – Моисей поднял палец вверх. Нэха торжественно выпрямилась на стуле. – Запомни, Анна, только еврей знает, что такое настоящая семья. Только он даст ребенку все, что ему нужно. Никогда не оставит голодными ни детей своих, ни жену. На него можно положиться.

Анна с сомнениями смотрела на родителей. Они никогда не обсуждали эту тему, и дочь действительно была сейчас крайне удивлена. Ей всегда казалось, приведи она в дом любого парня, отец так ее любит, что, конечно, поймет и обрадуется, и даст свое благословение.

А тут, оказывается, вот как. А как же все, что ребенок ни захочет?

– Папа, вы с мамой живете старыми взглядами. Сейчас все по-другому.

– Сейчас все то же самое, даже не сомневайся.

– Но и среди других национальностей есть хорошие люди.

– Не спорю, – быстро согласился Моисей, – есть. Только ведь как угадаешь? А среди евреев – всегда хорошие. Я имею в виду, идеальные семьянины.

– Ой, папа, папа, – только и ответила Анна.

Спать легли рано, так ни до чего и не договорившись, в крайне расстроенных чувствах. Всю ночь Моисей ворочался в своей кровати, никак не мог уснуть.

Это же надо, его Ронька. Его вихрастая любимица, его маленькая разбойница. Как же она могла? Так подвести своего отца! Выставить его на такое посмешище! Ну разве бы он не понял? И тут же одергивал себя. А мог бы и не понять, и запереть. Да, так, наверное, и случилось бы. А Роня знала, поэтому и убежала. Что делается, что делается?

Утром Моисей засобирался в дорогу.

– Ты куда, Мовша? И зачем тебе с собой нужна твоя швейная машинка? Ты что, решил пойти в люди? Зарабатывать на хлеб? Тебя не устраивает твой стол у окна?

– Ой, Нэха, что делать? Ведь она наша дочь. И другой Рони у нас нету. Ну вот не спал я ночь, и все крутился, и все думал. Может, и я чем перед дочерьми виноват? – В глазах Моисея блеснули слезы. – Но ведь хотел как лучше!

– Конечно, золотой ты мой, ты все делал правильно. А как иначе.

Моисей снял картуз и присел за стол.

– Ну кто бы взял нашу Фрейдочку, если бы не этот немой австрияк. Но парень-то хороший?!

– Хороший, Мовша!

– И Фрейдочку ведь нашу полюбил!

– И то правда, полюбил.

– Она его, правда, нет.

Нэха вздохнула.

– И чего ей еще нужно в этой жизни? Мовша, но у нее был в жизни только один шанс. И ты ей его предоставил.

– Так и я так думаю, Нэха! А наша Маруся? Ну, красавица, ну таки и все же! До сих пор бегаешь с судками к ней домой, готовишь потихоньку фаршированную рыбу.

– Таки ведь дочка.

– Так и она вроде носом воротит. Тоже недовольна!

– Видите ли, не очень красивый этот ее муж, – Нэха развела руками.

– А про Анну я вообще молчу. И красавица, и умница. Просто хотел ей выбрать самое лучшее. В Канск поехал, не в какое-то село. Унижался, можно сказать. Чуть лицо не потерял. И опять все не так, – Моисей, сгорбившись, сидел за столом. – Поеду, Нэха моя, подарю вот машинку нашей Рахиль на свадьбу. Она единственная проявляла интерес к моему ремеслу, пусть она послужит ей, как когда-то служила мне.