Елена Ронина - Три женщины [litres]

– Моисей, – Нэха взяла мужа за локоть, – подожди. Тут наш Изя прислал письмо. Все не знала, как сказать, а теперь чего уж там.

– Что такое? – вскинулся Моисей.

– Пишет, разводиться с Реввекой хочет.

– Вай, неужели она ему изменила?!

– Если бы, Мовша! Он нашел себе другую. Но она замужем! Ждет теперь, пока та разведется. Мовша! Она русская. Какая-то Дуся! – Нэха заплакала.

Моисей тяжело вздохнул.

– Ну мы же правильно воспитывали своих детей? Мы же давали им только самые положительные примеры?

Нэха развела руками. Потом взяла гребень и еще раз причесала и без того аккуратно причесанные волосы.

– Ну вот что, Моисей, поезжай в Канск, все правильно, благослови детей, передай от меня все самые лучшие пожелания. А я поеду в Куйбышев. И разберусь и с этой Дусей, и с ее мужем, и с Израилем.

Нэха решительно встала со стула и пошла в спальню – собираться в дорогу.

Москва. Столица. Для кого-то – мечта всей жизни. Для Тамары – теперь реальность. В Москве совсем другая жизнь. Театры, музеи, библиотеки. Все, что хочешь, только успевай, только поворачивайся. И вот Тамара здесь. С мужем, с дочерью.

– Эх, счастливая, Томка! – за столом сидели Роня, Светлана, Шура и Тамара.

Светлана вышла замуж за своего летчика и уехала с ним в Норильск, в Алымск приезжала уже в гости. Тамара не расспрашивала подругу, счастлива ли, не жалеет ли, что сделала выбор не в пользу Бориса. Что ворошить старое? И Светлана молчала, значит, рана еще не затянулась.

А Шура переехала в Алымск. Врачи помочь ей, к сожалению, не смогли, одна нога так и осталась короче другой, зато Николай помог устроиться на работу. У девушки появилось много новых друзей, и от бывшей угрюмости не осталось и следа.

Сегодня девчонки пришли проводить подругу. Устроили по случаю отъезда девичник. Роня накрыла стол, как водится, с пельменями, с квашеной капустой. Достали бутылку вина.

– Да, девчонки, счастливая, – Тамара улыбнулась, – даже стыдно, муж такие письма пишет. Никогда таких слов от него не слышала. А тут – и «родная», и «скучаю». Что разлука с человеком делает!

– Вот и поезжай быстрее, она, знаешь, разлука хороша, пока недолгая. И потом, Ковалев твой – парень видный.

– Он меня любит, – тихо произнесла Тамара.

– Любит-то любит. Только вокруг девчонок сколько? Не забывай! А парней меньше. Уведут, оглянуться не успеешь, – подруги наперебой давали советы.

– Не увели же за год.

Светлана опять было открыла рот, что-то добавить.

– Свет, ладно мою девку стращать, – вступилась Роня, – и так в себе не уверена. Лучше давайте выпьем, – Роня посмотрела на девушек. Все было в этом взгляде, и радость за них, и горечь, что своя молодость прошла. Но все-таки радости больше. – Вот все вы молодые, красивые. И вся жизнь у вас впереди. Вот я вам желаю простого женского счастья. Чтобы рядом с вами всегда был человек, который бы вас любил. Самой любить – это очень хорошо. Но важно, чтобы любили тебя, чтобы встретился вам тот единственный. И приласкал когда, и слово сказал хорошее. Дети, труд, это все замечательно. Но за работу особо спасибо не скажут, и дети вот разъезжаются. А муж – он рядом. Берегите его, мужика. Не дай вам бог остаться одним, – голос у Рони задрожал.

– Мам, перестань, а то я сама сейчас разревусь. Договорились же, только обустроимся – сразу приедешь.

– Все, девчонки, выпили, – уже веселым голосом продолжила Роня. – Это я так, по-стариковски. Давайте лучше что-нибудь споем.

И Роня затянула: «Крутится, вертится шар голубой».

Нет, все-таки не дома. Дом – это Алымск, это мама, бульвар, по которому она ходила на работу в родную школу, ее ученики.

В Москве все чужое. На улице смотрят недружелюбно, никто никому не улыбнется, не спросит, как дела, не расскажет последние новости. Все бегом, все на ходу. Тамаре было откровенно тяжело и очень одиноко. И характер еще такой стеснительный, сама не подойдет, не познакомится. Все сама. А как сама, когда ничего толком не знаешь? Еще и Наташенька маленькая.

Работа у Николая сложная, 40 дней в командировке, 10 дней дома, в Москве. Значит, нужно привыкать, обустраиваться.

Первым делом узнать, где продуктовые магазины, деньги Коля оставлял исправно. Приспособиться к ценам, выбору продуктов. В Алымске же как? Молоко, сметану у тетки Матрены берем, яйца на рынке, хлеб в палатке. А здесь – все в одном магазине, или тоже нужно побегать да поискать, где получше, посвежее. И в квартире нет подпола! Что делать?! Ну да, зима, продукты можно вывешивать за окно. А летом как быть? А она все удивлялась, почему покупают по 100 да по 50 грамм. Теперь понятно. Купили, съели, опять пошли, купили. Надо же, когда же другими делами заниматься. Ничего, уговаривала себя Тамара, справлюсь.

Новый дорожный знакомый позвонил через неделю после приезда.

– Тамара? Это Владимир Лопухов беспокоит.

– Володя, как я рада вас слышать!

Тамара действительно была рада от души. За дни, которые провели вместе, столько было переговорено, столько друг другу рассказано. Этот чужой мужчина стал ей близок. И даже как-то екнуло сердце.

– Рассказывайте, Тамарочка, как устроились, как вам на новом месте, не обманулись в своих ожиданиях?

– Что вы, Володя, Москва же. Хотя, знаете, это длинный разговор. С одной стороны, здорово, с другой стороны, все чужое, – Тамара помедлила, – и я чужая…

– Да что вы, Тамара, это все поначалу только. Я, кстати, не отвлекаю?

– Нет, нет, что вы, муж на работе. А мы с Наташенькой только с прогулки вернулись.

Тамара про себя отметила, звонит в понедельник, среди дня. Почему? Специально, чтобы застать без мужа? А она, понимая, тем не менее с ним разговаривает.

– А вы на работе?

– Да, вот сижу у себя в кабинете, как раз обеденный перерыв, секретарь принесла чай. Думаю, дай позвоню, узнаю, как там мои попутчицы? Как самочувствие, какие планы на жизнь?

Тамара услышала в голосе Володи больше, чем дружеские нотки, и попыталась перевести разговор в другое русло.

– Володь, как Авдотья Никитична? Как она после такой дороги?

– Мама бодрая, тоже вам привет передает. И тоже говорит про то, что все чужое. Ну прямо как вы.

Тамара представила хорошую улыбку Лопухова и его глаза, спокойные, надежные. Ей стало немного не по себе.

– Тамара, когда мы увидимся?

Вопрос Владимир поставил настолько прямой, никаких сомнений не оставалось, про какую встречу он говорил. И опять у Тамары предательски закружилась голова. Что это? Ей просто приятно мужское внимание? Ну конечно, она же женщина. Это абсолютно естественно. Она постаралась взять себя в руки.

– Николай через пару дней уедет, так что в гости вас пригласить в ближайшее время не сможем. А по приезде – обязательно. Знаете, вас часто вспоминает Наташенька.