Марек Альтер - История Лейлы, сестры Ездры

Голос Сары сорвался, шея и подбородок снова затряслись, и она добавила с рыданием:

— Антиной стал командиром колесниц! Он сражается рядом с великим Трибазом. Он может заходить в Ападану, когда ему вздумается, и даже получить приглашение на трапезу Царя царей…

Лейла прекрасно догадывалась, что чувствует ее тетя. Сара всегда любила Антиноя как собственного сына. Но она также любила и высокое происхождение его семьи, блеск его имени и положения. Ей нравилось, что она сможет с гордостью сказать своим клиенткам, что Антиной, сын Артобазанеза, покойного сатрапа Маргианы, отныне супруг ее племянницы и наследник Мардохея.

Лейла отошла от столика и подушек. Тетя тут же вскочила и бросилась к ней.

— Лейла! Прости меня, дорогая. Я знаю, как тебе сейчас трудно. Ты любишь Ездру и… мы все его любим.

Лейла позволила тете взять ее за руки. Та вздохнула и мужественно выдавила из себя улыбку.

— В конце концов, может, ты и права? Ты всегда умела с ним управляться. Может, и не стоит говорить с ним сейчас об Антиное? Его настроение так переменчиво. Через несколько дней…

Надежда прозвучала фальшиво. Лейла в замешательстве отвернулась, но тетя с посерьезневшим лицом задержала ее и проговорила низким и твердым голосом:

— Лучше ничего не говорить и твоему дяде, дорогая, пока Ездра не решит. Мардохей мечтает, чтобы ты была счастлива. Он так давно ждал этого момента, и этот брак так важен для него! Да и для нас всех. Ты понимаешь?

Ей никак не удавалось заснуть.

Она слышала то голос Антиноя: «Отныне мы навсегда вместе. Без твоей любви я стану так слаб, что любой греческий ребенок сможет одолеть меня».

То голос Ездры, который говорил: «Не оскверняй стен этой комнаты его именем».

То голос тети Сары: «Этот брак так важен для всех нас!»

Яростным движением Лейла отбросила сбившееся в ногах одеяло. Ее разбудил дурной сон, и теперь она тщетно пыталась заснуть. Темнота комнаты и воздух, такой душный, будто здесь жгли кедровые палочки, давили на нее.

На ощупь она нашла свою шаль, накинула ее поверх ночной туники, бесшумно открыла створку и босиком вышла на узкую террасу, обнесенную зубчатой стеной, нависавшей над внутренним двором вдоль женских спален.

Она сделала глубокий вздох, чувствуя, как наконец-то проходит спазм в горле.

Тяжелое тусклое небо затягивали тучи, ни звезд, ни луны не было видно. Порывами дул западный ветер, налетавший из пустыни. Скоро он утихнет. Его прогонит зархмат , несущий осенние дожди и зимнюю стужу.

Как и каждую ночь, диадема Ападаны сияла над уснувшим городом. Мысли Лейлы невольно обратились к Антиною.

Глаза ее попытались найти башню, приют их любви. Башню было не рассмотреть в темноте, но Лейла все равно видела ее, точно так же, как чувствовала на своей коже дыхание Антиноя и дрожь его ласки.

Она положила ладони на стену, словно ища поддержки, которую хотела бы обрести на крепкой груди и плечах своего любовника. Ибо именно этим и был для нее Антиной: не только жаром желания, но миром и покоем, которого больше никто не мог ей дать. И уж точно не Ездра.

Безжалостные укоры, разбудившие ее, вернулись вновь. Тетя Сара была права. Ей не хватило смелости перед лицом Ездры. При первых же признаках гнева, направленного против Антиноя, она умолкла. Она не сдержала своего обещания.

Что скажет она своему любовнику, когда они увидятся? «Подожди. Подожди еще!»

А он ответит ей: «Я так давно жду».

Спит ли он сейчас или тоже стоит где-то и мучительные мысли не дают ему покоя? А может, он стоит на той самой башне и пытается разглядеть ее сквозь ночь?

От этой детской мысли она улыбнулась.

— Лейла…

Шепот заставил ее вздрогнуть. Она обернулась, ее сердце забилось сильнее.

Ее окружала только чернота ночи.

— Это я, Лейла. Это я, не пугайся.

Она узнала голос Аксатрии, и из тьмы рядом с ней выступил силуэт.

— Аксатрия! Что ты здесь делаешь?

— Я не хотела тебя пугать.

— Почему ты не спишь?

Аксатрия тихонько ласково засмеялась и поймала ее руку.

— Потому же, почему и ты, — проговорила она.

Она подняла руку с зажатой в ней ладонью Лейлы и прижала к своей щеке. Лейла почувствовала влагу слез.

— Ты плачешь?

— Я поняла, что была глупа и должна попросить у тебя прощения.

— Что я должна тебе простить?

— Мою глупость. Мое дурное настроение. То, что я все утро придиралась к тебе. Я подумала, что ты тоже не спишь и я должна зайти к тебе в комнату, но…

Лейла обняла служанку и прижала к себе.

— Я прощаю тебя, Аксатрия. Конечно же я прощаю тебя.

Аксатрия мягко отстранила ее, вздохнула и вытерла щеки полой своей туники.

— Мне страшно.

— Страшно? Почему?

— Если ты поссоришься с Ездрой, что со мной станет?

— Аксатрия…

— Лейла, Антиной вернулся, чтобы жениться на тебе. Вот почему ты поссоришься с Ездрой.

Лейла смотрела в ночь, не говоря ни слова.

— Ездра никогда не согласится, чтобы ты стала супругой Антиноя. А если ты это сделаешь, он никогда не захочет тебя видеть. Ты больше не будешь его сестрой.

— Почему ты в этом так уверена? Это он тебе сказал?

— Ему незачем говорить. Ты прекрасно знаешь, что так и будет.

Далеко, в Царском городе, залаяли собаки. Звук трубы или флейты донесся из тьмы, и ветер унес его эхо. В некоторых домах ночь означала пир…

Аксатрия вздохнула:

— Ездра без тебя не может. И все равно он предпочтет никогда тебя больше не видеть, чем делить тебя с Антиноем.

Она говорила правду, Лейла знала это. Аксатрия совершенно точно обозначила угрозу, которая над ними нависла.

— Антиной тоже не может без меня, — возразила она еле слышно. — Он уверяет, что я оберегаю его в бою.

Аксатрия кивнула головой, соглашаясь.

— Я верю ему. Да.

Аксатрия с такой силой сжала руку Лейлы, что ей стало больно. Они стояли так близко друг к другу, плечо к плечу, что Лейла чувствовала сотрясавшие Аксатрию рыдания, которые та не могла подавить.

— Ты должна выбрать Антиноя. Ты слишком красива и горда, чтобы оставаться в тени своего брата. Но если Ездра не захочет больше видеть тебя, он не захочет видеть и меня.

Лейла напряглась, стараясь не поддаваться исходящему от Аксатрии наплыву чувств.

— Еще ничего не решено.

— Я потеряю и то немногое, что он мне дает. Я потеряю все. Но кто может винить Ездру? — продолжала Аксатрия, не слушая, — он делает то, что считает правильным. Он думает только о том, чтобы поступать правильно. Он учится, чтобы знать, что правильно, он слушает учителя Баруха, и все, что он делает и говорит, проникнуто духом праведности. Когда он ревнует к Антиною, он думает, что это праведно. Согласно тем законам, которые он изучает, перс не должен жениться на дочери земли Иудейской.