Ананд Неелакантан - Бросок костей

Мать Пандавов не дала Бхимше договорить:

— Успокоиться? Когда мой сын убит? О, Питамаха, потерпи мою скорбь и яви нам правосудие! Покарай виновного!

В поддержку Кунти встал молодой брахман Дхаумья:

— Мы не должны отказать вдове в правосудии! Проклятье вдовы считается одним из сильнейших, а она к тому же потеряла сына! Дурьйодхана убил Бхиму. Зная характер и нрав человека, мы не нуждаемся в доказательствах его вины! Отсутствие доказательств не должно стать причиной того, что убийца избежит наказания! Нам достаточно внимательно рассмотреть поступки убийцы в прошлом. Дурьйодхана всегда показывал себя капризным, строптивым и своенравным человеком! Это может подтвердить его гуру!

— Дхаумья! — ледяным голосом сказал Бхима. — То, что здесь идет суд, не лишает тебя обязанности обращаться к царевичу Суйодхане вежливо. Нет никакой необходимости использовать уничижительное прозвище в отношении царского сына!

— Для меня он — Дурьйодхана! — упрямо возразил Дхаумья.

Из рядов сидевших рядом с Кунти ее сторонников раздались голоса, похожие на хоровое пение:

— Позор Дурьйодхане! Позор Дурьйодхане! Позор Дурьйодхане!

Суйодхана стоял посреди зала, сердце его щемило от стыда за то, чего он не совершал. Как он смог вызвать такую ненависть у собравшихся здесь людей? Конечно, он не разделял представления многих из них о чистоте происхождения, но ему и в голову не приходило, что за иную точку зрения его люто возненавидят.

— Царевич еще молод, но уже чересчур высокомерен, не следуют предписаниям священных писаний, якшается с шудрами и неприкасаемыми, несет в царский дворец скверну с улиц! Он спорит со старшими. Он излишне и неоправданно самоуверен. Ему нравится высказывать сомнения в непреложных истинах! Скудный умом, он дерзает спорить с наставниками, брахманами, храмовыми служителями и пандитами! Перед тем, как войти в храм, царевич раздает пищу и деньги грязным нищим, толпящимся там и оскверняющим своим присутствием наши святыни! Мне постоянно из храмов приходят жалобы на него! Служители внушают ему, что грешно помогать всем этим попрошайкам, а царевич смеется им в лицо! Ему недоступна мысль, что вместо кажущегося благодеяния, он вмешивается в законы кармы, что люди бывают богаты или нищи в силу заслуг их прошлых жизней!

— Что ты такое говоришь, Дхаумья? — проговорил Бхишма, сделавшийся с возрастом крайне раздражительным.

— О, господин! Ты должен позволить мне продолжить и доказать мои доводы! — Дхаумья пристально посмотрел на Великого регента.

— Ты не в храме, и мы собрались не проповеди слушать! Проявляй свое красноречие в другом месте. Здесь же идет разбирательство по серьезному обвинению! В убийстве обвиняется наследник престола, и нам требуются неопровержимые доказательства, а не твои жалобы, что Суйодхана не разделяет твои воззрения на мир! Суд же сам решит…

— Но священные писания гласят, что характер…, - испепеляющий взгляд регента заставил замолчать перебившего его брахмана.

— Почтенный Дхаумья! Мы все преклоняемся перед твоей мудростью и твоими знаниями Вед и остальных священных книг! Однако мне придется растолковать тебе две вещи. Во-первых, когда говорю я, ты молчишь! Во-вторых, при всем уважении ко всему, что гласят нам священные писания, суд будет исходить из доказательств вины или из их отсутствия. И только так! Если это грех, то я готов им испортить свою карму, в этой жизни или в любой последующей. Теперь ответь прямо на мой вопрос. Есть ли у тебя доказательства того, что Суйодхана убил Бхиму? Иначе суд собрался преждевременно. Тела Бхимы никто не обнаружил, никто не знает точно, жив он или мертв. Его не видели два дня. Бхима не ребенок, парню скоро исполнится восемнадцать лет! В таком возрасте у молодых людей в голове появляются самые необычные мысли. Он мог просто сбежать, чтобы посмотреть на мир!

Кунти от злости подскочила.

— Господин Бхишма! Как ты можешь такое говорить? Видимо я напрасно пришла сюда в поисках справедливости! Здесь не ценят ни слова священных писаний, ни слова таких мудрых брахманов, как Дхаумья! Даже не знаю, удивлена ли я. Твое сердце, Бхишма, стало подобно твердому камню. Чувства матери тебе не понять. Ты никогда не был женат, и не знаешь, что значат дети для родителей!

В зале собраний воцарилась тишина. Суйодхана видел, как многие женщины, допущенные сюда, вытирали слезы. Почему молчит и не вмешивается дядя Видура? Царевич попытался встретиться с ним взглядом. Но Первый советник не отрываясь глядел на Шакуни.

Слово решил взять Юдхиштхира. Он поклонился всем собравшимся в зале, особенно почтительно Дроне и Дхаумье, после чего попросил позволения говорить. Брахманы благословили его. Только после этого старший Пандав склонился перед царем Дхритараштрой и царицей Гандхари, а затем и перед Бхишмой, уже начинавшим выходить из себя от такого тщательного проявления благочестия.

Юдхиштхира повел свою речь мягким тихим голосом. Так он добился, чтобы его слушали все. Никто в собрании старался не шуметь, желая услышать слова Пандава, представшего смиренным, лишенным личных устремлений, человеком.

— Глубокую печаль испытал я, узнав, что родич мой, Суйодхана, причастен к смерти Бхимы, моего брата. Я всегда любил царевича Суйодхану и считал его достойным человеком. Не будь свидетелей ужасного поступка им совершенного, я никогда не поверил бы, что мой кузен способен на преступление! Но кое-кто всё видел. Позволит ли суд и господин регент призвать свидетеля?

От удивления Суйодхана вздрогнул и поднял голову. Свидетель? Что происходит?

— Если у тебя есть свидетель, так предстать его нам! Зачем было тянуть время разговорами? — сердито сказал Бхишма.

— Свидетель, как бы сказать…., он из неприкасаемых. Разве может он войти в царскую сабху, даже как свидетель в суде? — тихо проговорил Юдхиштхира.

— Царевич Юдхиштхира, ты поражаешь меня! Какое значение имеет его происхождение и положение?

— О, свами! Его присутствие осквернит не только зал собраний, но и весь дворец! Он человек из самых низов, нишадец, кажется. Им запрещено ступать даже на дорогу, ведущую к царскому дворцу! Как же он сможет войти сюда? — громко спросил вновь вставший Дхаумья.

Окружающие его брахманы дружно закивали в знак одобрения.

— Если не представляется возможным представить доказательства, если даже свидетель не может явиться перед судом, то мне не остается ничего другого, как прекратить это разбирательство и объявить царевича Суйодхану невиновным. Я не могу…, - Бхишма прервался, раздраженно глядя на приготовившегося что-то сказать Дхаумью.

— Я обсудил сложившуюся ситуацию с учеными мужами, и мы считаем — в нашем исключительном случае неприкасаемому можно посетить сабху! Своды законов допускают это. Но в дальнейшем царю придется исполнить множество искупительных обрядов. Необходимо накормить тысячу брахманов и одарить их…