Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

— Скоро, скоро, товарищи... А пока нам надо бдительно следить за каждым шагом противника и быть готовыми дать отпор, если он внезапно нападет до подхода наших.

Вскоре Мясников, подкрепившись у караульных, в сопровождении Курятникова обошел посты охраны, расставленные вокруг здания Минского Совета и на Коломенской площади, потом зашел в казармы Тридцать седьмого запасного полка, к красногвардейцам-железнодорожникам, везде призывая: «Будьте начеку, товарищи!»

...Поздно вечером, вернувшись совершенно разбитыми и усталыми в Совет, Алибегов и Перно подробно доложили Мясникову о первом заседании «комитета спасения революции» и под конец начали жаловаться:

— Просто какое-то наказание иметь дело с этой бездарной публикой, Алеша! Создали какое-то опереточное «правительство», но никаких вопросов, связанных со снабжением или медицинским обслуживанием населения, не обсуждают. Только одно их интересует — разоружение нашего полка.

— Так это же и есть их главнейшая цель, друзья, — пожал плечами Мясников, — убрать с пути полк имени Минского Совета и другие силы, разгромить нас здесь и потом поскорей отправить помощь своим под Петроград и в Москву.

— Но неужели они настолько глупы, чтобы верить, будто достаточно вынести постановление о роспуске нашего полка? — развел руками Перно.

— Ну, персонально никого из них глупым не назовешь, — усмехнулся Мясников. — Во всяком случае, и Жданов, и Нестеров — умные и подготовленные люди... Все дело, видимо, в этом пресловутом «колесе истории», которое вновь пытаются повернуть вспять. Когда тот или иной класс не понимает, что пробил его час и надо покидать арену, — а этого не хочет понять ни один обреченный класс! — то он и его представители начинают совершать акции, абсолютно не соответствующие реальной действительности, не чувствуя, что со стороны иной раз выглядят просто дураками... — Мясников почему-то вздохнул и покачал головой. — Это было, есть и будет до тех пор, покуда будут классы, так что с этим надо считаться как с неизбежным злом. Ну а вы в данном случае избрали правильную тактику: нужно продолжать всячески мешать попыткам Жданова и других правых элементов «комитета спасения» склонить колеблющихся штернов и перелей на свою сторону...

Член военревкома Второй армии Василий Пролыгин отправился из Несвижа на разъезд Хвоево в ту же ночь, 28 октября. Но, вынужденный дожидаться попутного транспорта, он добрался до места только к вечеру следующего дня.

Ветер гнал по небу рваные серые облака, трепал голые, темные от дождей ветки деревьев, выстроившихся за запасной линией, и на их фоне особенно массивными и мрачными выглядели угловатые, словно сложенные из гранитных плит, вагоны бронепоезда. Пролыгин двинулся было в ту сторону, но, боясь напороться на офицеров, об антибольшевистских настроениях которых его уже предупреждали, раздумал. Оглядевшись вокруг, он увидел по другую сторону путей несколько приземистых бараков и решил, что солдаты, должно быть, живут там. И все же сразу заявиться к ним было бы неосторожно, поэтому он все топтался на месте, пока не заметил какого-то солдата, шедшего от бронепоезда к баракам. Тогда он зашагал с независимым видом по шпалам, наперерез солдату. Когда они сошлись совсем близко, он достал из кармана кисет и, сделав вид, что только сейчас заметил солдата, спросил:

— Слышь, браток, не найдется ли у тебя огонька прикурить?

Тот внимательно, изучающе оглядел его забрызганные грязью сапоги и шинель, косматую папаху, потом молча достал из кармана спички.

Пролыгин свернул цигарку из махры и по неписаному солдатскому закону предложил незнакомцу кисет и обрывок газеты:

— На, заверни тоже.

— Благодарствую. — Видимо поняв, что этот усатый незнакомец с хитринкой в глазах неспроста завязал с ним разговор, солдат сворачивал цигарку не спеша, ожидая, сока Пролыгин заговорит.

— Ты с бронепоезда будешь? — спросил тот, кивнув в сторону тупика, где стоял поезд.

— Оттуда. — Солдат, не отрывая глаз от цигарки, скручявал ее в аккуратный цилиндрик. — А что?

— Как бы мне встретиться с председателем вашего солдатского комитета? — спросил Пролыгин.

— А на что он тебе? — поинтересовался солдат.

— Дело есть к нему... Как звать-то его?

— Яшей звать, — солдат вернул ему кисет.

— А фамилия?

— Да неважно... Зовем его Яшей — и все. Ну дай-ка огоньку.

Пролыгин зажег спичку и, защищая пламя ладонями, поднес солдату. Тот, нагнувшись, прикурил и снизу вверх взглянул Пролыгину в глаза.

— Так какое это будет дело, а?

Пролыгин тоже присматривался к своему собеседнику: чуть рябоватое лицо, пытливые, умные глаза, на тонких губах еле уловимо брезжит усмешка... Нет, с этим играть в молчанку не стоит, все равно не пройдет.

— Из Несвижа я прибыл, — сказал он, — от Революционного штаба Второй армии... Мне нужно встретиться с председателем вашего комитета.

— А-а... Ну что ж, это можно... Ты, однако, спички себе в карман не ховай.

— Прости, солдат, — смутился Пролыгин. — Дурная привычка.

— Ничего, это со мной тоже бывает. Пошли-ка. — Солдат повернулся и пошел к баракам.

— Где он? — спросил Пролыгин.

— Тот крайний барак видишь? — через плечо посмотрел на него солдат. — Там у нас вроде клуба, и там каждый вечер наши комитетчики собираются.

— Выходит, вовремя пришел?

— В самый раз, — кивнул солдат.

В бараке были расставлены грубо сколоченные из тесаных досок скамейки и столы, на которых в беспорядке лежали старые, истрепанные брошюры. А возле одного стола, на котором горела керосиновая лампа с закоптелым стеклом, сидели солдаты.

— Вот, товарищи, — обратился к ним спутник Пролыгина, — к нам заявился этот товарищ и уверяет, что послан сюда каким-то «революционным штабом» Второй армии. Слыхали о таком штабе, а?

Кто-то из сидящих поднял фитиль лампы, и Пролыгина начали разглядывать, словно диковинную вещь. Солдат, сопровождавший Пролыгина, зашел ему за спину, словно боялся, что сейчас он повернется и убежит. А тот, с лампой, солдат с квадратной бородой, произнес:

— Первый раз слышим о таком штабе.

— Подвиньтесь-ка, я сяду, — сказал Пролыгин. И, сев на кончик скамейки, спросил: — Вы в самом деле солдатский комитет бронепоезда?

— Ну да, мы и есть комитет, — мотнул головой тот же бородач. — Не веришь, что ли?

— А не вы ли будете председатель комитета? — обратился к нему Пролыгин.

— Я? — Тот кивнул головой за его спину. — Вон он, председатель, сам же привел тебя сюда,

— Ты? — Пролыгин оглянулся на своего недавнего спутника и сказал укоризненно: — Так чего же сразу не сказал, брат?

— А ради какого беса я буду первому встречному докладывать, кто я да что я? — пожал плечами тот. И снова спросил: — Так как же насчет этого «революционного штаба»? Ведь нету же такого, а?