Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

— Господа, господа, прошу успокоиться! — поднялся с места Балуев. И обернулся к Жданову: — Должен сообщить вам, Венедикт Алексеевич, что я тоже, как человек военный, считаю ваш план неразумным, хотя и по иным соображениям: просто он основан на чувствах, а не на трезвом учете обстановки. Вы предлагаете начать военные действия, не имея даже приблизительной уверенности в их успешном окончании. А это самый верный способ погубить дело, за которое вы ратуете... — После небольшой паузы, он продолжал: — Совершенно очевидно, что сначала надо попробовать задержать бронепоезд, а потом уже начинать действовать здесь. Поэтому начальнику службы передвижения необходимо всячески препятствовать продвижению бронепоезда... Господа Злобин и Колотухин должны выехать навстречу поезду: быть может, в команде имеются ваши единомышленники, с помощью которых можно будет изменить ход событий... А вам, Венедикт Алексеевич, — снова обратился он к Жданову, — следует все же найти какой-то способ для разоружения большевиков в Минске через Комитет спасения революции...

Бронепоезд остановился у водоразборной колонки на станции Замирье. Пока Глонта и еще несколько солдат набирали воду, Пролыгин оглядывал станцию.

На платформе было довольно много народу, и все с явным интересом разглядывали бронепоезд. Лица одних выражали радость, других — испуг, а у иных были и кисло-враждебные физиономии. Во всяком случае, для Пролыгина стало ясно: здесь уже все знают об их бронепоезде, знают, чей он и куда следует.

К паровозу подошел пожилой штабс-капитан с бледным лицом и обратился к выглядывающим из окна Пролыгину и Яше:

— Кто у вас начальник, господа?

Пролыгин понял, что это военный комендант станции, и, спрыгнув вниз, ответил:

— Я начальник.

Снова его замасленная одежда и перепачканное углем лицо стали предметом пристального и удивленного изучения.

— Кто вы будете? — словно не веря, задал вопрос комендант.

— Член Революционного штаба Второй армии. По его приказу и действую. — И Пролыгин на всякий случай добавил: — Каждый, не подчиняющийся распоряжению штаба, будет мною немедленно арестован, а при сопротивлении — расстрелян. — Он достал свой мандат без печати и показал коменданту. — Видите?

И без того перепуганный, комендант торопливо сказал:

— Да мне что, я ведь ничего не говорю. Но вас просит к аппарату начальник передвижений войск штаба фронта.

Вокруг них уже собралась большая толпа солдат с бронепоезда и людей случайных. Сопровождаемые ими, Пролыгин и комендант пошли на станционный телеграф.

— Сообщи в Минск, что новый начальник бронепоезда у аппарата, — сказал телеграфисту комендант.

Когда аппарат отстукал это, последовал ответ. Пролыгин прочитал на ленте:

— У аппарата начальник передвижений войск Западного фронта. Кто у аппарата?

Пролыгин продиктовал телеграфисту:

— У аппарата член Революционного штаба Второй армии солдат Пролыгин. Что нужно?

— Отвечайте, подчиняетесь ли вы распоряжениям главкома фронта? — спрашивали из Минска,

— Нет! — отрезал Пролыгин.

— Фронтовому комитету?

- Нет!

— Командарму?

- Нет!

— Армейскому комитету и комиссару Второй армии?

— Нет!

— Кому же подчиняетесь? — допытывался начальник передвижений.

— Революционному штабу Второй армии, Минскому Совету рабочих и солдатских депутатов! — ответил Пролыгин.

После этого аппарат минуту молчал, а затем снова застучал:

— Подождите в Замирье полчаса ради недопущения могущего быть кровопролития по недоразумению. Дам ответ, что вам делать.

Пролыгин нагнулся к телеграфисту и резко приказал:

— Передай этому господину: «Ждать не буду, ответ от вас может быть дан мне по пути следования. Предлагаю вам сделать распоряжение по всем станциям, чтобы мне был дан свободный путь. Если где будет закрыт семафор и не подготовлены стрелки, буду считать, что станция занята нашим противником, и стану расстреливать, начиная со стрелочных будок и кончая всем окружающим. Я поехал. Разговор окончен».

Выйдя на платформу, Пролыгин отыскал по околышку фуражки дежурного по станции и приказал ему открыть семафор. Потом, обернувшись к бронепоезду, зычным голосом, чтоб было слышно всем, скомандовал:

— Команде бронепоезда — открыть все люки и приготовиться к бою!

Расчет его был прост: все это будет передано на станции по дороге в Минск, а главное, в штаб 10-го железнодорожного батальона, расположенного в четырех верстах от станции Замирье. Пусть знают и подумают: стоит ли делать попытку задержать поезд?

Подъезжая к Негорелому, Пролыгин вгляделся и увидел, что выводной семафор закрыт, а дежурный но станции стоит на перроне с какой-то бумажкой в руках.

Он остановил паровоз перед станционным зданием, и дежурный, подбежав, спросил:

— Кто тут у вас начальник?

— Ну я... — Пролыгину уже начинал надоедать этот вопрос. — Что нужно?

— Вам есть депеша, — почти подобострастно сообщил дежурный. — Получите, пожалуйста.

Пролыгин взял бумажку и прочитал: «Навстречу вам едет делегация. Скоро прибудет Негорелое. Просим подождать».

— Поезд с делегацией уже вышел и скоро будет здесь, — со своей стороны, добавил дежурный. И тут же, чтобы подчеркнуть свою полнейшую незаинтересованность, спросил: — Будете следовать дальше? Или изволите все же дождаться их?

Пролыгин решил остаться.

— Пусть все остаются на своих местах, в полной готовности. А я пойду и попытаюсь связаться с Минском... — сказал он Яше.

Они с дежурным направились в здание и вызвали по телефону Минск. Когда оттуда ответили, Пролыгин попросил соединить его с Минским Советом.

— Телефоны Совета отключены, — сухо ответила телефонистка.

— Тогда давайте штаб фронта.

— Соединяю, — ответила телефонистка.

Немного погодя в трубке послышался мужской голос:

— Кого хотите?

— Дежурного по штабу, — повторил Пролыгин.

— Дежурный вышел, подождите минутку. Голос был знакомый, и Пролыгин спросил:

— А кто со мной говорит? Кто у аппарата?

— Да так, посетитель...

— Погоди, не Кривошеин ли? — осенила Пролыгина догадка.

— Ну я, — удивился собеседник. — А вы кто?

— Да это я, Пролыгин, из Второй армии... Ты как тут очутился?

— Да вот пришел заявить протест по одному делу... Скажи, а ты где находишься? По какому делу звонишь в штаб?

— На станции Негорелое. Слышишь, Кривошеий, я здесь с бронепоездом, иду к вам на помощь, сообщи, чтоб держались...

И не успел сказать это, как связь сразу оборвалась. Пролыгин чертыхнулся и вышел со станции.

«Ах, гады, следят за каждым звонком! — подумал он. — Но наши, видно, еще держатся, раз Кривошеин даже пришел в штаб, чтобы заявить какой-то протест. И хорошо, что я успел сказать им о том, что бронепоезд уже близко».