Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

— Эй, командир, давай к нам, перекусим! — крикнул с паровоза Яша.

Он поднялся в будку, где Глонта с почтительной поспешностью подал ему кружку дымящегося чая и кусок хлеба с чайной колбасой.

— Откушайте, товарищ командир, а то все дела да дела...

Тон его был таков, что заставил Пролыгина внимательно посмотреть на этого солдатика. Что ж, обыкновенный рабочий парень, курносый, с чуть грустными глазами и юношескими прыщами на щеках... Но Яша, перехватив его взгляд, сказал с добродушной усмешкой:

— Слышь, командир, а Глонта сейчас в любви признавался к тебе...

— Это в каком же смысле? — перевел на него взгляд Пролыгин.

— Говорит: «Вот это командир так командир! Не какой-нибудь офицер, барчук-шкуродер, а свой... За таким пойдешь хоть в огонь, хоть в воду!»

— Да ну, — смущенно отвернулся Глонта. — Это же вся команда так говорит...

— Вся команда? — Пролыгину было важно знать об этом, и он начал расспрашивать: — Откуда знаешь? Сам слышал?

— Конешна... Увидали они, как вы с этими охфицерами да начальниками разговариваете, — и все друг другу: «Вот это орел! С ним не пропадешь...»

— Вот как... Ну спасибо, брат, — без ложной скромности высказал свое удовольствие Пролыгин. И снова с любопытством оглядел парня: — А ты что такой застенчивый, а? Все молчишь, глаза опускаешь, словно девица на выданье. Не по нынешним временам это, брат!

— Что застенчивый — это ничего, — все продолжая улыбаться, сказал Яша, — но вот поди ж ты, он же эсер!

— Да ну? — поразился Пролыгин. И обернулся к Глоите: — Это ты серьезно? Сознательно стал эсером?

— А что? — нахмурился тот. — Разве эсеры не за народ?

— За народ? — Казалось, от неожиданности этого утверждения Пролыгин готов задохнуться. — Тогда зачем же мы идем в Минск?.. Ведь там эти твои эсеры да меньшевики как раз и решили сбросить Советскую народную власть, ты это не понимаешь?

— Да ладно, ты не сердись на него, товарищ Пролыгин, — вступился Яша. — Баловство это, какой он убежденный эсер... Просто когда все решили вступать в большевистскую партию, этот да еще несколько дурней сказали: «А мы вот подадимся к эсерам...» Понимаешь? Сами, мол, с усами...

И тут с другого конца станции послышался свисток паровоза.

Пролыгин спрыгнул с паровоза и пошел в конец перрону, куда подъезжал другой паровоз с одним классным вагоном.

Как только поезд остановился, к вагону подбежал дежурный и, встретив трех вышедших военных, повел к Пролыгину. Один из них был кругленький коротыш с полковничьими погонами, два других — молодые поручики.

Они остановились перед Пролыгиным, изучающе оглядывая его. Потом один из поручиков — это был Колотухин — спросил:

— Вы командуете бронепоездом?

— Я, — ответил Пролыгин, удивляясь, что разговор с ним ведет не полковник.

— Пойдемте, товарищ, к нам в вагон и переговорим.

— А кто вы будете? — спросил Пролыгин.

— Делегация и члены комитета.

— Какого комитета? — Пролыгин уже понял, что это «политики», которым доверили вести с ним переговоры.

— Не все ли равно какого... — ответил Колотухин.

— Нет, не все равно! — усмехнулся Пролыгин. — С представителями одних комитетов я не буду говорить, а с другими не только буду разговаривать, но и исполню все, что мне прикажут.

Делегаты переглянулись менаду собой, и опять Колотухин сообщил:

— Мы члены Комитета спасения революции, признанного всеми партиями и Минским Советом.

«Ага, вот вы кто!» — подумал Пролыгин и сказал вслух:

— Говорить нам не о чем. Можете ехать туда, откуда приехали.

— Товарищ! — вышел вперед другой член делегации, Злобин. — Ведь вы едете на погибель! Вам же неизвестно, сколько у нас войск...

Пролыгин окинул его насмешливым взглядом.

— Поберегите лучше свои головы! Сколько войск у вас, я знаю, а вот сколько у нас — вы действительно не знаете. Бронепоезд видите? — он кивнул через плечо. — А через полчаса по шоссе проедут наши бронеавтомобили. С позиции сняты два полка, они тоже будут здесь с часу на час... — Он сообщал эти сведения, будучи уверен, что в штабе фронта и без него узнают обо всем.

— Мы разберем путь! — крикнул наконец толстяк полковник, видимо начальник передвижения войск.

— Да? Подойдите-ка к бронепоезду! — предложил Пролыгин и, показывая на платформы с рельсами и шпалами, наставительно пояснил: — Имея это, мы сможем отремонтировать путь в два-три часа, а если не хватит материала, разберем за час пять верст пути и устраним любое повреждение... Зато тем, кто пытался нам помешать, придется несладко!

Но полковник все не унимался:

— Мы пустим навстречу вам порожний состав!

— А глупее вы ничего не придумаете? — снова усмехнулся Пролыгин. — В лучшем случае состав этот, пущенный под уклон, я поймаю на себя, предотвратив крушение. В худшем же — перебью ось бронебойным снарядом и пущу состав под откос, а расчистка пути потребует часа два... Так что убирайтесь-ка с вашими угрозами, покуда не поздно! — И, считая разговор оконченным, повернулся к дежурному по станции: — Сообщите на Фаниполь, что бронепоезд трогается туда и чтобы там все было готово к приему...

Но Злобин не считал, что разговор окончен, поэтому крикнул Пролыгину:

— Погодите-ка, солдат! А по какому праву вы разговариваете с нами от имени всей команды? Не царские ведь времена, сейчас в армии демократия!

Пролыгин остановился, пораженно посмотрел на него и только воскликнул:

— Ишь ты!

— Вот тебе и «ишь ты»! — продолжал наседать на него Злобин. — Имеется ли на бронепоезде комитет? Мы хотим встретиться с ним... Мы хотим встретиться с представителями других партий, с социалистами-революционерами, социал-демократами, меньшевиками!

— С комитетом, говорите? С эсерами и меньшевиками?.. Ну что ж, пойдемте.

Сопровождаемый тремя офицерами, он направился к бронепоезду. Чуть позади от этой группы шагал начальник станции, всем своим видом подчеркивающий, что его хата с краю и занимать чью-либо сторону он не намерен.

Бронированная дверь и окно паровоза были открыты, оттуда на них смотрели Яша и Глонта. Председатель комитета, видимо, уже что-то учуял, так как глаза его были выжидательно и враждебно прищурены, но Глонта продолжал оставаться спокойным и равнодушным.

— Слезайте, товарищи! — крикнул им Пролыгин. — Эти господа желают поговорить с вами. — Он повернулся к Злобину: — Вон тот товарищ и есть председатель солдатского комитета поезда, а тот — один из членов эсеровской партии. — Он снова повернулся к Яше и Глонте: — Ну давайте, давайте сюда, чего вы...

Яша тяжело спрыгнул вниз и как-то боком, словно шел на кулачный бой, двинулся к группе офицеров. Глонта же, тоже спрыгнув, сделал два шага и остановился в нерешительности.

— Ну, чего им от нас нужно? — спросил Яша, подойдя к офицерам, но обращаясь к Пролыгину.