Марек Альтер - История Сепфоры, жены Моисея

Сепфора вдохнула воздух и почувствовала запах Моисея. От него пахло соленой морской водой. Он скрестил руки на груди, как это часто делал Иофар. Она опять вспомнила золотые браслеты и свой сон.

— Я рад. Я слышу твой голос, — сказал Моисей медленно, с акцентом, нерешительно, кивая головой при каждом слове. — Вчера ты ничего не сказала. Ни слова. Я думал, что случилось? Она не умеет говорить? Она чужестранка?

— Ты так подумал из-за моей черной кожи?

Она спросила это со смехом, очень быстро, словно этот вопрос давно рвался из ее горла.

— Нет. Просто потому, что ты ничего не говорила.

Она поверила ему.

— Ты ничего не сказала. Но ты слушала. Ты поняла, где меня найти. Здесь много пещер. Ты видела, как я ловил рыбу. Иначе…

«Иначе я бы до ночи ходила по берегу, чтобы найти тебя,» — подумала Сепфора, но ничего не сказала.

— Ты должна знать, — продолжал Моисей. — Я не Египтянин. Я похож на Египтянина, но я не Египтянин. Я Иудей.

— Иудей?

— Да. Сын Авраама и Иосифа.

И она снова вспомнила о ларе и о браслетах: «Он их украл. Вот почему он скрывается. Он вор!» Кровь стучала у нее в висках, и она почти машинально ответила:

— Мой отец Иофар, мудрец царей Мадиана, тоже сын Авраама.

Даже если он и подумал о том, как у сына Авраама может быть чернокожая дочь, он этого не показал.

— В Египте иудеи не цари и не мудрецы царей. Они рабы.

— Ты не похож на раба.

Он нерешительно отвел глаза и произнес странную фразу:

— И я уже не из Египта.

Оба молчали. В словах Моисея было так много смысла, так много они допускали предположений, что ей никак не удавалось привести в порядок свои мысли. Может быть, Моисей ничего не украл? Может быть, он не принц? Может быть, он просто человек из ее сна?

Эта мысль ужаснула Сепфору. Она отступила от Моисея, продолжавшего наблюдать за ней.

— Я должна вернуться.

Он покачал головой, указал на грот, поблагодарил ее.

— В доме моего отца тебя всегда примут с радостью, — сказала Сепфора, пытаясь понять выражение его лица. — Мой отец будет рад видеть тебя.

Она повернулась к нему спиной и вышла к обрыву.

— Подожди, — окликнул ее Моисей, — ты не можешь так уйти. Выпей воды.

Не дожидаясь ответа, он вынес флягу из грота, вытащил из горлышка деревянную пробку и протянул Сепфоре:

— Вода еще холодная.

Сепфора замечательно умела пить из горлышка фляги, но сейчас даже не могла поднести ее ко рту. Моисей поднес флягу к ее губам. Вода полилась, обрызгивая ей подбородок и щеки. Сепфора засмеялась, за ней засмеялся Моисей и опустил флягу.

Сепфора не умела соблазнять мужчин, хоть и видела, как это делает Орма. Она не знала, что такое любовь, хоть и наблюдала за Сефобой. Но сейчас она чувствовала, как в ней поднималась любовь и желание понравиться ему. Она хотела запретить себе и то, и другое.

— Я растрачиваю твою воду, — сказала она.

Моисей поднял правую руку, коснулся щеки Сепфоры и осторожно вытер каплю прохладной воды с темной кожи. Его пальцы скользнули ниже, коснулись ее губ. Сепфора схватила его за запястье.

Сколько времени они так стоят?

Не дольше, чем продолжается полет ласточки над их головами и достаточно для того, чтобы Сепфора успела всем телом ощутить нежность Моисея. Ей казалось, что он обнял ее и прижал к себе, как тот мужчина в ее сне. Она уже не отличала то, что происходило на самом деле, от сна.

Она открыла глаза и увидела по его лицу, что он тоже желал ее. Она поняла, что он будет делать дальше, подумала о ложе, которое было так близко от них. У нее достало силы улыбнуться, выпустить руку Моисея и выбежать под палящее солнце.

Солнце уже давно стояло в зените, когда Сепфора вернулась в дом своего отца. Во дворе царила тишина, которую невозможно было объяснить только послеполуденной жарой. Исчезли шатры, верблюды И вся свита Ребы.

Сепфора завела мула в загон. Мужчины старались не смотреть на нее, служанки бросали на нее встревоженные взгляды и перебегали в спасительную тень домов. По всей видимости, ее отсутствие не прошло незамеченным.

Сепфора мечтала о прохладе комнаты и о кувшине воды, чтобы омыть свое тело и сменить свою липкую от пота тунику. Боясь столкнуться с Ормой в своей комнате, она направилась в большую общую комнату женщин, откуда слышались веселые крики играющих детей. Она уже почти дошла до комнаты, когда услышала свое имя. Сефоба с изменившимся от тревоги лицом бросилась ей на шею и, дрожа от пережитого волнения, пробормотала:

— Где ты была? Где ты была?

Сепфора не успела ответить. Не переводя дыхания, Сефоба, рассказала, что все перепугались за нее, вообразив, на какие ужасы могут быть способны эти дикари, сыновья Уссенека, чтобы отомстить за то наказание, которому накануне подверг их пришелец. Да смягчит Хореб свой гнев!

— О, моя Сепфора! Если бы ты только знала! Я вообразила, что они похитили тебя, чтобы довершить то, чего не смогли сделать вчера, я ничего не могла с собой поделать!

Сепфора улыбнулась, погладила сестру по голове, поцеловала в мокрые от слез щеки и, не желая лгать, ответила, что с ней ничего дурного не случилось, что не стоило так волноваться.

Сефоба не успела задать ни одного вопроса, как за ее спиной раздались насмешливые слова:

— Конечно, ничего не случилось! Не беспокойся, Сепфора, никто, кроме Сефобы, не вообразил ничего подобного.

Орма, во всей красе ярости и гнева, схватила Сепфору за руку и вырвала ее из объятий Сефобы. Яд ревности исказил лицо Ормы.

— Ты ничем не рисковала там, где ты была, не так ли? И уж, конечно, тебе нечего бояться мести сыновей Уссенека!

Никаких сомнений — она догадалась, где была Сепфора. Иной раз Орма, при всей своей глупости, проявляла чудеса мудрости. Тем не менее Сепфора ограничилась коротким вопросом:

— Что, Реба уже уехал?

Орма смутилась и прищурила глаза, словно пытаясь разгадать ее лукавство:

— Да при чем тут Реба?

— Сегодня утром Орма вернула ему подарок, — вздохнула Сефоба.

— Ты вернула ему подарок? — искренне удивилась Сепфора.

— Подарок! Вот о чем ты думаешь! Неужели я должна выйти замуж из-за клочка ткани?

— Вчера вечером ты была рада этой ткани, ты с гордостью облачилась в нее.

— О-о! Ткань действительно красивая. Но только для того, чтобы танцевать, — я и танцевала. И что из того? Ночью, при свете факелов, это было красиво. А сегодня утром я увидела, что она мне совсем не по вкусу. Она перестала мне нравиться. Я и вернула ее Ребу. Конечно, если бы ты была здесь, ты бы мне не позволила это сделать.

Орма горделиво улыбалась, довольная своим вызовом. Сефоба утерла слезы и состроила гримасу:

— Реба был так оскорблен, что разорвал это чудо на мелкие кусочки. Он потребовал своих верблюдов и простился с нашим отцом, не сказав ни одного слова. Наш бедный отец был совершенно разбит: выпил слишком много вина накануне. Ты представляешь, что он об этом думает? Если бы ты была здесь…