Марек Альтер - История Сепфоры, жены Моисея

Постепенно желание близости с Моисеем превратилось в боль, в ревнивую боль, Она стала неловкой и несдержанной. Еще ни один мужчина так не занимал ее мысли. Она была в смятении, ей было стыдно, и она не смела открыться никому, даже Сефобе.

Но однажды утром она встала полная решимости положить конец своим мукам. Ей пора стать самой собой и отказаться от слишком затянувшегося обета терпения.

Солнце едва коснулось верхушки смоковницы в начале дороги в Эфу, когда она увидела палатку. Она не пошла дальше, потому что завеса на двери палатки раздвинулась и на пороге появилась девушка. Сепфора узнала ее, это была служанка Мюрти!

Мюрти было очень хорошенькой, чуть моложе Ормы. Своим тонким грациозным телом она прислонилась к стволу смоковницы. Сепфоре показалось, что кровь ее превратилась в песок. Как же она глупа, что не подумала об этом! Ведь она же видела, какими глазами молодые служанки смотрели на Моисея! Вокруг Иофара было немало привлекательных женщин. То, что случилось, было неизбежно. И не чего злиться на Моисея.

Однако там, у шатра, Мюрти опустилась на колени, нет, кажется, она рухнула на землю, но тут же поднялась и, как безумная, бросилась бежать в направлении Сепфоры. По щекам ее катились слезы. Сепфора выскочила на середину дороги.

— Мюрти! Мюрти!

Сепфора схватила ее за руку, но девушка была в таком неистовстве, что они обе едва не потеряли равновесие.

— Мюрти! Что с тобой? Куда ты бежишь?

Мюрти всхлипывала. Сепфора еще раз назвала ее имя, и служанка зарыдала так сильно, что грудь ее судорожно заколыхалась. Сепфора притянула ее к себе, обняла. Завеса на двери шатра оставалась неподвижной.

— Мюрти, что с тобой случилось?

Служанка отрицательно покачала головой, уперлась руками в плечи Сепфоры, пытаясь высвободиться из ее рук.

— Нет, постой, не убегай, — бормотала Сепфора, удерживая девушку. — Не бойся! Я никому не скажу, ты же знаешь.

Мюрти это знала, но ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Еле слышным голосом она прошептала:

— Никому?

— Клянусь тебе перед лицом Хореба. Никому.

Мюрти закрыла лицо руками.

— Я давно этого хотела. Это было сильнее меня. Каждое утро я просыпалась с этой мыслью, — начала она.

Сепфоре не стоило ни малейшего труда понять чувства девушки и поверить в ее искренность. Сепфоре были хорошо знакомы горе и беспомощность перед непреодолимой силой, которая толкала ее к пришельцу. Моисей еще спал. Мюрти пробралась в шатер, разбудила его ласками, которыми давно осыпала его в каждом сне. Она была уверена, что он обрадуется ей. Однако в открывшихся глазах Моисея было больше удивления, чем радости. Он удерживал ее руки, но Мюрти сорвала с себя тунику, положила руки Моисея на свое тело.

Что было дальше, Мюрти не могла рассказывать. Это было ужасно. Взгляд Моисея, туника, которую она никак не могла надеть на себя, слезы стыда, которые она не могла удержать.

Сепфора погладила ее по голове, по плечам:

— Что он сказал тебе?

Мюрти пожала плечами.

— Он выставил тебя из палатки, ничего не сказав? — настаивала Сепфора.

Мюрти шмыгнула носом и отодвинулась, чтобы вытереть глаза. Она беспокойно посмотрела в сторону палатки.

— Не знаю, я не слушала его. Я хочу уйти отсюда.

— Постарайся вспомнить.

Служанка, не отвечая, быстро пошла по направлению ко двору Иофара. Сепфора шла за ней. Она не испытывала гнева против Мюрти, наоборот, скорее умиление соучастника, растерянного и несчастного. И странное облегчение.

Что бы случилось, если бы это она разбудила Моисея!

Они уже подошли к загону, когда Сепфоре удалось остановить Мюрти. Служанка больше не плакала. Лицо ее казалось подурневшим. Не дожидаясь вопросов Сепфоры, она указала в сторону запада, еще белесого перед рассветом. Охрипшим от гнева голосом она сказала:

— Он сказал, что я красивая и что я не должна на него сердиться. Но он не может. Он так и сказал: «Я не могу!» Не потому что он не мужчина, а потому что его что-то удерживает. Я хотела посмеяться над ним и спросила, что может помешать мужчине взять женщину?

Она замолчала, держа Сепфору за руки.

— Ты обещаешь, что ты ничего не скажешь? Никому? Даже своим сестрам?

— Не бойся, Мюрти. И он никому не скажет. Я знаю это.

Мюрти вздохнула, глаза ее были затуманены непониманием.

— Я никак не могла надеть тунику. Мне хотелось расцарапать ему лицо. Он застегнул мне тунику на плече и сказал: «Воспоминания. Воспоминания не позволяют мужчине взять женщину». Я даже не поняла, что он хотел сказать.

Наступила зима, а вместе с ней и дожди, которые каждый год оживляли долины, простиравшиеся от горы Хореба до самого моря. У Моисея уже было настоящее, хоть и небольшое, стадо. Такие стада обычно давали молодым сыновьям для того, чтобы они учились обращаться со скотом и выгонять его на летние пастбища.

Иофар призвал Моисея и сообщил ему, что пора отправляться на свое первое пастбище.

— Мой сын Обаб, мои зятья и мои племянники были в Моабе, где они продали самый крупный скот. По пути домой они воспользовались дождливым сезоном, чтобы попасти ягнят и телят на склонах Эфы и Шеба. Тамошние пастбища гораздо обильнее и зеленее наших. Наш скот там набирается силы. Таким образом хозяева тех земель вознаграждают меня за мои советы и за жертвоприношения, которые я совершаю Хоребу от их имени. Иди к ним. Скажешь им, что пришел со двора Иофара.

Иофар снял со своей туники металлический диск с отверстием, в которое был продет шерстяной шнурок.

— Покажешь им это. Они будут знать, что ты говоришь правду. Они примут тебя как друга и научат тому, чего ты еще не знаешь.

Волнение Моисея было видно даже в дрожании его пальцев, которые поглаживали металлическую пластинку.

— Как я найду их? Я не знаю ни одной дороги в твоей охране.

Иофар весело рассмеялся:

— Ты пойдешь не один, Моисей! С тобой пойдут слуги и пасхухи, которые покажут тебе дорогу.

— Ты уже давно расплатился со мной, Иофар. Я помог твоим дочерям, ты дал мне во сто раз больше. Почему ты так добр со мной?

Иофар прищурился:

— Мне кажется, что я еще не могу ответить на этот вопрос, мой мальчик.

Глядя на растерянное лицо Моисея, который не знал, как реагировать на такой ответ, Иофар искренне рассмеялся, положив свою руку на руку Моисея:

— Иди и ничего не бойся, мой мальчик. Ты мне нравишься, и мне просто надоело жить в окружении стольких женщин.

И, конечно, все дети хотели сопровождать Моисея. Тогда Иофар рассердился и сам назвал счастливых избранников. Небольшой караван, составленный из стада, мулов и верблюдов, скрылся за низкими, закрывающими небо тучами. Ближе к вечеру этого сумрачного дня, в течение которого солнце ни разу не вышло из-за тяжелых туч, во двор Иофара вместе с ветром проникла апатия.