Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

Курион вытаращил глаза:

– В Равенне? Как он мог там оказаться?!

– Ха! – усмехнулся Антоний. – Он передвигается быстрее ветра.

– И что же нам делать? Что мы скажем ему?

– Правду, – невозмутимо ответил Антоний. – Мы его люди, и только, мой друг. А решения принимает он.

Гай Клавдий Марцелл-старший тоже принял решение. Распустив собрание, он направился к Марсову полю в сопровождении Катона, Агенобарба, Метелла Сципиона и двух будущих консулов – Гая Метелла-младшего и Лентула Круса. На полпути их догнал слуга Марцелла-старшего и вручил хозяину меч, обычный двухфутовый обоюдоострый римский гладий. От солдатских мечей его отличали лишь отделанные серебром и золотом ножны и рукоять слоновой кости с навершием в форме орла.

Помпей сам встретил гостей у порога и провел в кабинет, где слуга налил разбавленного водой вина всем, кроме Катона, который с презрением отклонил воду. Помпей с нетерпением ждал, когда слуга выйдет. Если бы члены депутации не выглядели так, словно умрут без глотка вина, он не предложил бы им выпить.

– Ну? – требовательно спросил он. – Что там было?

В ответ Марцелл-старший молча протянул ему меч. Удивленный Помпей машинально взял меч и уставился на него, словно видел подобную штуку впервые. Потом облизнул губы:

– Что это значит?

В его голосе послышались нотки тайного страха.

– Гней Помпей Магн! – торжественно провозгласил Марцелл-старший. – Этим мечом я от имени сената и народа Рима даю тебе право защищать Рим от посягающего на него Гая Юлия Цезаря и официально передаю в твое распоряжение два стоящих в Капуе легиона – шестой и пятнадцатый, а далее обязываю тебя начать вербовку солдат, поскольку подвластные тебе легионы пребывают сейчас в Испаниях и очень не скоро сюда прибудут. Надвигается гражданская война.

Ясные голубые глаза стали большими. Помпей опять посмотрел на меч и опять облизнул пересохшие губы.

– Гражданская война? – медленно проговорил он. – Я не думал, что дело дойдет до этого. Я действительно… – Он напрягся. – Где сейчас Цезарь? Сколько у него легионов? Идет ли он к Риму?

– У него один легион, и он пока никуда не идет, – сказал Катон.

– Он не на марше? Это какой легион?

– Тринадцатый. Он в Тергесте.

– Тогда… тогда… что случилось? К чему все это? С одним легионом Цезарь не пойдет на Рим.

– Мы тоже так думаем, – сказал Катон. – Мы здесь, чтобы не дать ему совершить этот шаг. Мы сообщим Цезарю, что меры приняты и что он ничего не добьется. Мы первые нападем на него.

– О, я понимаю, – сказал Помпей, возвращая младшему консулу меч. – Спасибо, я ценю этот жест, но у меня есть меч, и я всегда готов обнажить его для защиты своей страны, если в том будет необходимость. Я с радостью возьму под свое командование эти два легиона, но действительно ли так нужно проводить дополнительный набор?

– Определенно, – твердо сказал Марцелл. – Цезарю надо дать понять, что мы настроены серьезно.

Помпей сглотнул.

– А сенат? – спросил он.

Вперед выдвинулся Агенобарб:

– Сенат сделает то, что ему скажут.

– Но ваш визит, разумеется, был одобрен?

Марцелл-старший снова соврал.

– Разумеется, – сказал он.

Это был второй день декабря.

В третий день декабря Курион узнал, что произошло на вилле Помпея, и разъяренный влетел в сенат. При поддержке Антония он обвинил Марцелла-старшего в измене и попросил почтенных отцов поддержать его, то есть признать, что Цезарь не совершил ничего незаконного, что в Италийской Галлии только один тринадцатый легион и что весь кризис злонамеренно сфабрикован кучкой boni с Помпеем.

Но многие сенаторы уже попрятались по домам, а те, что пришли, были слишком потрясены, чтобы осмысленно реагировать на что-либо. Курион и Антоний ничего не добились. Марцелл-старший упорно стоял за право Помпея защитить государство. Но никаких попыток узаконить это право не делал.

На шестой день декабря в Рим прибыл Авл Гирций, чтобы по поручению Цезаря оценить обстановку. Он впал в отчаяние, узнав, что Помпею был вручен меч. Бальб организовал ему встречу с Магном на следующее утро, но Гирций к Магну не пошел. Какая в том польза, спросил он себя, если меч уже принят? И поторопился обратно в Равенну, чтобы лично сообщить Цезарю обо всем. Пусть тот решает, что делать, основываясь не на одних только письмах.

Помпей же, не дождавшись Гирция, еще до полудня отправился в Капую для инспекции шестого и пятнадцатого легионов.

Последний день памятного трибуната Куриона приходился на девятое декабря. Безмерно усталый, он вновь обратился к сенату, но успеха не добился. И в тот же вечер уехал в Равенну. Эстафетная палочка перешла к Марку Антонию, всеми презираемому лентяю.

Цицерон прибыл в Брундизий в конце ноября. Там его ожидала Теренция, что было неудивительно. Ей хотелось поскорее уладить одно скользкое дельце. Ибо при ее попустительстве Туллия вышла-таки замуж за Долабеллу, хотя Цицерон намеревался выдать дочь за Тиберия Клавдия Нерона, очень высокомерного молодого сенатора-патриция, равно обделенного интеллектом и обаянием.

Плохое настроение великого адвоката усугублялось беспокойством по поводу его любимого секретаря Тирона, который заболел в Патрах и вынужден был там остаться. А кроме того, Цицерон узнал, что Катон выступил в сенате с предложением устроить Бибулу триумф и голосовал против того, чтобы триумфатором сделали и Цицерона.

– Как смеет этот Катон! – кипя от злости, говорил он жене. – Бибул не высовывал носа из Антиохии. А я сражался.

– Да, дорогой, – машинально соглашалась Теренция, озабоченная совершенно другим. – Не согласишься ли ты встретиться с Долабеллой? Тогда ты поймешь, почему я не противилась его сближению с Туллией. – Ее некрасивое лицо осветилось. – Он замечательный, Марк, правда-правда! Остроумный, обаятельный и так влюблен в нашу дочь!

– Замолчи! – крикнул Цицерон. – Не лезь не в свое дело, Теренция! Я строго-настрого это тебе запрещаю!

– Послушай, муж, – прошипела она, грозно мотнув своим клювом. – Туллии уже двадцать семь! Она не нуждается в твоей опеке!

– Но это я обеспечиваю ее приданое, поэтому я должен выбрать ей мужа! – взревел Цицерон.

Он вел войну, он показал себя отличным правителем и несколько месяцев пользовался огромным авторитетом. Авторитет этот должен теперь распространиться и на домашних.

Теренция удивилась, но не сдалась.

– Слишком поздно! – закричала она еще громче. – Туллия вышла замуж за Долабеллу, и ты найдешь ей приданое, или я кастрирую тебя!

Вот так и получилось, что Цицерон путешествовал по Италийскому полуострову из Брундизия в сопровождении жены, этой мегеры, которая никак не соглашалась уступить ему роль paterfamilias . И он примирился с необходимостью встретиться с ненавистным Долабеллой. Встреча состоялась в Беневенте. К своему ужасу, он обнаружил, что тоже не может устоять перед обаянием Долабеллы, как и Теренция. В довершение всего Туллия была беременна, чего не случалось с ее предыдущими двумя мужьями.