Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

Все широкие замыслы графа потерпели неудачу; после этого он поселился в Париже и прожил здесь 20 лет. Он был возведен в звание маршала Франции, и три победы — при Фонтенэ, Раку и Лаффельде в Нидерландах — прославили его имя. Он умер 54 лет отроду в замке Шамбор, подаренном ему Людовиком XIV.

Аврора Кенигсмарк была права, опасаясь непостоянства своего царственного любовника. Когда она сделалась матерью, его раньше столь пылкая страсть остыла и ей пришлось уступить свое место другой.

И в этом случае опять обнаружился ее незаурядный ум, ее тонкое чувство такта. Если бы она преследовала своего неверного возлюбленного ревностью и упреками, вероятно, ее ожидали бы неприятности и она потеряла бы всякое влияние при Дворе.

Но ей не пришло в голову ничего подобного, она нисколько не изменила своего обращения; не выступала против своих соперниц, не старалась им явно или тайно вредить, не выказывала зависти или неприязни, относилась к ним приветливо, вежливо, предупредительно, не жаловалась курфюрсту на обиду, не изображала из себя ни несчастной, ни покинутой.

Она осталась в Дрездене, как будто ничто не переменилось, и продолжала ту же жизнь, как вела раньше. Таким образом она сумела сохранить уважение и дружбу Августа Сильного и удержать за собой влияние, которым так долго пользовалась.

Когда чувства саксонского султана к прекрасной графине начали постепенно охладевать, его оправдывали тем, что такое охлаждение явилось следствием не зависящих от него обстоятельств. Говорили, будто после родов у Авроры появился очень дурной запах, не поддававшийся никаким средствам и делавший невозможным общение с ней царственного любовника.

Но, наверное, такое измышление было праздной выдумкой. Ведь существуй действительно подобная причина, бедная графиня оттолкнула бы от себя всех остальных мужчин. Однако, имеются неоспоримые доказательства, что ее по-прежнему окружала толпа ухаживающих и поклонников.

Сохранилось письмо, относящееся как раз к этому времени и дающее нам мечтательное, восторженное описание ее красоты.

«Никто в мире, — говорится дословно в этом письме, — не обладает таким умом, как вы, — умом, всегда распространяющим веселье. Вы не принадлежите к числу красавиц, поражающих только с первого взгляда; нет, чем более вами любуешься, тем больше восхищаешься, потому что прелесть с вами неразлучна. Я созерцал вас в такую минуту, когда вы затмили красоту всего мира. Ваша слава не может быть больше и прекраснее, — она так благородна, так возвышенна, что вас любишь, еще не видя вас. Так и я уже давно посвятил себя вам, но не думайте, что с того дня, как я имел счастье вас узнать! Будьте справедливы, вспомните, что я пленился славой и блеском вашего ума раньше, чем красотой, подверженной превратностям. Тем сильнее и крепче моя любовь и страсть. Но не стану отрицать своего восторга, что вы обладаете богатством телесной красоты, что ваш стан изобличает прелестную величавость, что он не кажется ни слишком полным, ни слишком тонким. Если бы вы были более полны, то соразмерность, вполне соответствующая вашему росту, была бы нарушена. Таким образом, все части прекрасного тела представляют удивительно гармоничное сочетание. Ваш цвет лица, свежий и великолепный, всегда цветет румянцем юности, заставляя думать, что вам, тридцатилетней женщине, не более двадцати лет. Ваши волосы отличаются необыкновенной пышностью и чернотой, круглый овал лица прекрасен, лоб высокий, открытый, и под ним извиваются две большие черные дуги, чарующие без искусства своей природной красотой. Это любовные луки над глазами, сверкающими ослепительным блеском. Как красивы нос, маленький рот, губы, окрашенные природой, всегда ярко-алые, великолепные зубы, белые, ровные, частые! Одним словом, все наполняет блаженным восторгом самого равнодушного…»

Это письмо и другие ему подобные не допускают мысли, что Аврора Кенигсмарк страдала каким-нибудь физическим недостатком или недугом. Вообще нигде не встречается никакого намека, дававшего бы повод к такому предположению.

Наоборот, нам известно, что многочисленные поклонники просили руки красавицы графини. В числе их находился герцог Христиан Ульрих Вюртембергский, овдовевший в третий раз и знавший Аврору еще в Гамбурге. Вероятно, Аврора с удовольствием приняла бы герцогскую корону, но ей пришлось отказаться от этого брака, так как Август Сильный не хотел дать своего согласия.

Однако, он совершенно не обнаружил щедрости относительно бывшей царицы своего сердца, каждое желание которой прежде было для него законом. Графине Кенигсмарк было довольно трудно вести привычный образ жизни, и она постоянно нуждалась в деньгах. Ей захотелось приобрести имение в окрестностях Бреславля, но для осуществления своего намерения пришлось занять десять тысяч талеров. И все-таки ей не удалось удержать купленное поместье — через несколько лет его пришлось продать и, кроме того, вести из-за него целый ряд процессов.

Августа Сильного вообще нельзя причислить к скупым государям. Он, без сомнения, помог бы своей бывшей возлюбленной, но к нему тянулись так много рук, что при всем желании он не мог удовлетворить всем требованиям. Вокруг него образовалось целое сонмище любимцев и фавориток, не отличавшихся скромностью в своих притязаниях.

И в этом случае Аврора составляла исключение. Наконец она получила, вместе с другими дорогими подарками, обещание, что в день нового 1697 г. ей будет выплачено 50 тысяч талеров. По-видимому, ей действительно пришлось получить эту кругленькую сумму.

Но Аврора не привыкла к скромной жизни; даже после падения она не умела устроиться и наслаждалась всеми земными радостями, не признавая стеснений. Она проживала то в Дрездене, то в Кведлинбурге, путешествовала, посещала великосветские курорты. Всюду ее встречали радушно.

Летом она часто жила в Теплице, где очень весело проводила время, о чем свидетельствует ее собственное письмо. Из него же мы узнаем, какими рискованными увеселениями развлекалось высшее общество. Письмо написано по-французски, кому оно адресовано — неизвестно.

«Друзья мои!

Вы меня очень раздосадовали своим остроумным ответом; я прекрасно вижу, что с вами трудно сравняться в магии. Мне понадобился бы Пегас г. Зейвердица, чтобы преодолеть разнообразные приключения. Поэтому я не решаюсь дать вам подробного отчета о происшествиях в Бреславле. Но, если вас удовлетворят незначительные подробности нашей курортной жизни, должна вам сказать, что общество незаметно увеличивается. Вы видите здесь графов из Праги, о прибытии которых возвещает труба с башни, как о появлении диковинных зверей. Нетрудно себе представить, какие в них мечут стрелы, и, конечно, они совершают прогулки не для того, чтобы собирать фиалки при свете луны.