Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

Графиня Ко́зель остановилась на минуту перед этой картиной, как вдруг до ее слуха долетели знакомые шаги. Это шел Август. Он был, очевидно, очень взволнован и, увидев графиню, заговорил с иронией:

— Вот чего я никак не ожидал: графиня Анна Ко́зель смотрит на мое изображение!

— Что же тут удивительного, государь? — ответила спокойно графиня. — Мне кажется, гораздо удивительнее было бы, если бы Анна Ко́зель смотрела на чье-нибудь иное изображение.

— Да, да, — перебил ее дрожащим, нервным голосом король, — до сих пор я этому верил! Я думал… я полагал… Но наружность бывает обманчива, а причуды женщин непонятны…

Голос короля и очевидный гнев его обрадовали Анну. Она видела, что им овладела ревность, доказывавшая, что в его сердце жила любовь к ней. Однако, графиня прикинулась оскорбленной.

— Я не понимаю вас, государь! — с достоинством сказала она. — Что значат эти темные слова? Не думаю, чтобы я могла дать какой-нибудь повод к ним! Не будете ли вы милостивы говорить яснее? Тогда я, по крайней мере, буду знать, в чем мне оправдываться или чем доказывать свою невинность.

— Оправдываться? Доказывать свою невинность? — резко прервал король. — Нет, есть дела, в которых нет оправдания! Вот такие-то дела вы и надеялись от меня скрыть?! А между тем я имею доказательства…

— Доказательства?! Против меня?! Что такое? Во сне или наяву я это слышу? Мой Август, будь добр, рассей эти грезы! Говори скорее, давай сюда твои доказательства!

И с этим она подошла к нему и обняла его шею. Август хотел отстранить ее, но она в это время зарыдала. Это произвело свое действие, и Август начал смягчаться. Анна усадила его рядом с собой и заворковала:

— Мой Август, объясни же, что тебя так рассердило? Что вызвало твой гнев и подозрения? Ты видишь, что со мною делается… Я с ума схожу!.. Скажи мне!.. Открой!.. Или я стану думать, что ты вовсе уже не любишь меня, а ищешь только предлога, чтобы избавиться от меня!

— Хорошо, — сказал Август, — если ты непременно все хочешь знать, изволь, я скажу тебе все… Я сейчас из замка, где разговаривал с Фюрстенбергом…

— А! С Фюрстенбергом!.. В таком случае, я ничему не удивляюсь, это мой враг!

— Да, но Фюрстенберг сказал мне, что весь город знает о ваших отношениях с Лехереном.

— С Лехереном! — воскликнула, смеясь, Ко́зель.

— Да, да, именно с Лехереном! Говорят, что он даже не давал себе труда скрывать свое чувство к вам! Говорят, что в мое отсутствие вы принимали своего возлюбленного каждый день и что он просиживал у вас целые вечера! Даже некоторые видели, как он…

Лицо Ко́зель приняло холодное, гордое выражение оскорбленной женщины.

— Довольно! — сказала она. — Довольно! Все это правда, Лехерен действительно влюблен в меня, но я смеялась над этим и смеюсь. Он забавлял меня и только… Слушая его, я потешалась над ним… Не думаю, чтоб это была очень большая вина. Или ваше величество полагаете, что достаточно полюбить меня, чтобы быть любимым мною?.. Но, впрочем, все это вздор, а вот что ужасно, — продолжала она, заплакав. — Ужасно, что Фюрстенбергу довольно было бросить в меня одно злое слово, и оно уничтожило в вас всякое ко мне доверие!

Выезд дам на турнир перед дворцом в Дрездене

Август Сильный, 1722 г.

Ко́зель упала на софу и закрыла глаза руками. Король был уже укрощен. Он стал перед ней на колени и начал целовать ее руки.

— Анна, прости меня! — воскликнул он. — Не был бы я ревнив, если бы не любил тебя! Знаю я этого Фюрстенберга! Это правда, что он ядовитейшая змея. Но прости же меня, прости!.. Я не хотел, чтобы даже подозрения касались моей Анны!

Но графиня все-таки не переставала плакать.

— Король, — говорила она, всхлипывая, — если ты будешь потворствовать клеветникам… и приближать их к трону, то помни, что они не кончат мною… Язык их не пощадит и твоей священной особы!

— Будь спокойна, будь спокойна! — отвечал король. — Я обещаю тебе, что с этих пор никто более не осмелится говорить мне о тебе.

Сцена эта кончилась нежностями и самыми торжественными уверениями в любви с обеих сторон.

Король вернулся в замок совершенно успокоенный, а наутро заметно отворачивался от Фюрстенберга и не обратился к нему ни с одним словом.

Таким образом, благодаря Заклику, Ко́зель одержала эту победу.

Что же касается графа Лехерена, то ему Август через министра своего двора приказал немедленно оставить придворную службу и выехать из Дрездена.

Это распоряжение настолько ошеломило молодого графа, что он не знал, верить ему или нет. Комендант города приказал подтвердить Лехерену распоряжение министра двора, назначив двадцать четыре часа на сборы и выезд.

Встревоженный Лехерен, не зная ничего о том, что произошло, поспешил во дворец к графине Ко́зель. Заклик явился к Анне с докладом о графе. Ее это несколько смутило, и она, покраснев, отвечала Заклику:

— Передайте графу, что я не могу принимать тех, кому запрещено показываться королю. — И затем, понизив голос, добавила: — Скажите тоже, впрочем, что я сердечно сожалею о его отъезде и…

Она сняла с пальца перстень, который незадолго перед тем подарил ей король:

— Отдайте графу от меня этот перстень!

Заклик побледнел.

— Графиня! — осмелился он отозваться сдержанным голосом. — Соблаговолите простить меня!.. Но этот перстень от короля…

Ко́зель, не терпевшая никаких противоречий, повернулась к нему с гневным лицом и, топнув ногой, сказала:

— Без замечаний! Делайте, что вам приказано!

Заклик вышел, но тотчас за дверями остановился и что-то соображал… Незадолго перед этим при саксонском дворе гостил богатый чешский граф и подарил Заклику дорогой перстень. Этот подарок был как нельзя больше похож на тот перстень, который Заклик теперь нес от Ко́зель графу Лехерену. Особенное предчувствие, что из-за этого перстня может выйти история, подсказало Заклику мысль подменить перстень, отдать свой и сберечь подарок Ко́зель, на всякий случай, себе. Он так и сделал: свой перстень отдал Лехерену, а перстень Ко́зель спрятал у сердца.

После этого прошло четыре дня, и на пятый король вздумал посетить графиню: он вошел к Ко́зель в ее будуар, когда она одевалась, и, ревниво оглядев ее руки, сразу заметил, что на них не достает перстня, с которым Анна до сих пор обычно никогда не расставалась.

— Где мой перстень с изумрудом? — спросил запальчиво король.

Анна с большим присутствием духа, начала беспокойно искать кольцо в своем рабочем столике, на паркете и по всей комнате, но перстня, разумеется, не было. Между тем лицо короля все более и более покрывалось краской.