Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

— Ну, что, капитан, — заговорил молодой Велен, — вы ведь, конечно, в первый раз видели графиню Ко́зель?

— Разумеется, первый раз в жизни! — отвечал Заклик.

— Ну, что же вы о ней скажете? Не правда ли, что эта женщина достойна трона? Что за красота! Что за прелестное лицо!

Велен говорил с таким восторгом, что сразу выдал Заклику свою тайну, которую, впрочем, он, может быть, и не хотел скрывать.

Заклик взглянул на Велена и, улыбнувшись, отвечал:

— Ого, как вы о ней говорите!

— А что?

— Ничего, ничего, капитан Велен! Я вам не удивляюсь, но только думаю, что вам, пожалуй, не очень-то по сердцу видеть графиню под охраной стражи, в которой вы служите.

Велен ударил себя в грудь и воскликнул:

— О, капитан, мы оба солдаты и, разумеется, честные люди! К чему же я стану запираться перед вами? Да, я потерял голову и покой и не стыжусь этого. Что делать, что делать? Такой второй женщины на свете нет!

— Хорошо, хорошо, пусть так, но к чему все это? Она узница на веки.

— На веки! Ничего нет вечного на земле! — перебил Велен. — Она еще очень молода!

— А вы, кажется, еще моложе, — пошутил Заклик.

Капитан Велен слегка сконфузился, но, не обижаясь, протянул руку своему новому товарищу и тихо проговорил:

— В сущности вы правы, я еще юноша, это правда, но ведь, кажется, лучше увлекаться по молодости, чем по старости.

— Это правда.

— То-то и есть, а между тем, смотрите: мой дядя старик, но и он…

— Тоже увлекается графиней?

— Увлекаться, может быть, и не увлекается, но тоже… жалеет ее и ради этого отступает от многих своих правил, в которых всегда точен, как педант. Что же после этого говорить обо мне!

— Совершенно справедливо, и я вас в этом не укоряю.

— Я очень рад, что вы на это смотрите таким образом, и надеюсь, что не станете мешать моим заботам, чтобы ей жилось, сколько возможно, полегче.

— О, будьте покойны, этому я не помешаю!

Заклик понимал, что Велен мог быть ему полезен, но мог быть и помехой, если в нем родится что-нибудь вроде ревности или подозрения, а потому он старался быть как можно осторожнее.

Они, однако, очень подружились, и Генрих скоро познакомил Заклика с тайниками замка. Заклик побывал с ним во всех закоулках семиэтажной башни, где содержалась графиня; обошел подземелья и галереи, все выходы и входы.

Занятый всегда мыслью об освобождении графини, он скоро обдумал план, как ее вывести подземельями в часовню, от которой давно заброшенный коридорчик вел в тесный подземный ход, выводивший в довольно уединенное место за оградой замка. Переодетая в мужское платье графиня могла ночью спуститься с лестницы и проскользнуть во внутренний двор, где не было часовых, и никем не замеченная, добраться до дверей подземелья, которое и выведет ее за ограду, а отсюда уже широк путь во все стороны, так как замок стоял на самой границе и дальняя погоня была невозможна.

Велен и не подозревал всего этого коварства и с легкомыслием молодого человека сам подсказывал Заклику подходящие мысли.

— Черт знает, что настроено! — говорил он. — А несмотря на всю эту городьбу и высокие стены, которые со всех сторон окружают замок, бежать отсюда совсем нетрудно!

Заклик притворился, что он этого не слышал.

Несколько дней спустя он увиделся с графиней с глазу на глаз, но они говорили мало, она укоряла за медлительность, он оправдывался невозможностью действовать скорее, и потом графиня шепнула:

— Вы должны знать мой план. Молодой Велен сослужит нам службу: он…

— Влюблен в вас?

— Да, и этим надо воспользоваться: он хорошо знает замок.

— Это не особенно важно, потому что и я его теперь тоже знаю.

— Да, но вас я должна беречь до последней крайности. Побег может не удасться, и тогда мы оба попадем в их руки; я этого не хочу. Нет, я должна бежать с ним!

— С ним! — воскликнул Заклик.

— Да, непременно с ним: это и удобнее и безопаснее; он здесь почти хозяин, и его всюду пускают, тогда как вы можете навлечь на себя подозрение. Это решено: я убегу с ним!

— Но он неосторожный и почти сумасшедший молодой человек!

— Это-то и дорого: только сумасшедшим и удаются такие сумасшедшие предприятия.

— А если оно ему не удастся?

— Что же, мое положение так дурно, что ничего худшего быть не может! — холодно отозвалась Ко́зель.

— А уверены ли вы, что этот молодой человек отважится на это дело?

— Он должен отважиться! — отвечала Ко́зель. — Но тс-с! Я слышу на лестнице чьи-то шаги, — добавила она и отошла в сторону, а Заклик спустился на нижний этаж. Ему было досадно, что Ко́зель отказывалась от его помощи. Но дорожа ее пользою, он беспрекословно ее слушался и играл смешную роль поверенного сердечных тайн молодого Велена, который вскоре же признался ему, что для освобождения графини он готов пожертвовать своей жизнью.

— Вы ведь, конечно, не выдадите меня, капитан Заклик?

— Да, в этом-то, мне кажется, вы можете быть вполне уверены. Только смотрите, сами себя не выдайте!

Заклик замечал, что Велен учащает тайные прогулки с графиней в садике и даже проникает к ней в башню, а вместе с тем становится беспокоен и озабочен.

Чтобы старый дядя не замечал отлучек племянника и происходящих в нем перемен, Заклик заменял Генриха на службе и играл вместо него в шахматы с комендантом. А в это время в молодом человеке любовь забила ключом, и затея побега близилась к исполнению.

Нетерпеливая Ко́зель, конечно, спешила как можно скорее отсюда вырваться и торопила влюбленного юношу. Заклик об этом догадывался и, пробравшись однажды в башню графини, сказал ей:

— Осмотрительно ли вы поступаете, графиня?

— Не знаю, но прошу вас, чтобы и вы были слепы и глухи ко всему, что я делаю. Одно, о чем я прошу вас — играйте как можно чаще в шахматы с комендантом, и если случайно поднимется какая-нибудь тревога, делайте все, чтобы помешать ему выбежать.

— Хорошо, я сделаю все, что могу, а вы скажите же мне скорее, что я должен делать, если вам удастся бежать?

— Немедленно бежать самому и явиться туда, куда я укажу. До свидания!

И она подала ему руку и тихонько направила его к двери.

Заклик вышел с каким-то тяжелым предчувствием и зорко смотрел за молодым Беленом, который был очень беспокоен и почти ежеминутно поглядывал на солнце, при закате которого и сам скрылся.

Старый комендант ничего не подозревал, он пригласил к себе на пиво Заклика и преспокойно играл с ним в шахматы. Игра длилась долго; вот и ночь спустилась; подали огни; пришел дежурный унтер-офицер, запиравший ворота, и принес ключи, а комендант и Заклик все еще играли; но Заклик нынче против обыкновения играл неудачно и делал ходы самые нерасчетливые. Комендант это заметил и спросил его:

— Что с вами сегодня, капитан, вы так худо играете?