Сергей Красов - Клады и кладоискатели

Рано утром Виктор Трухачёв отправился по указанному адресу. Двухэтажный дом с красной черепичной крышей производил удручающее впечатление. Ни одного целого стекла в окнах не осталось. Крепкие кирпичные стены были выщерблены пулями и осколками. Кусок крыши был сорван прямым попаданием снаряда или мины. С улицы были видны обломки стропил на чердаке. На уцелевшей половинке входной двери красовался герб: сверху была изображена собака с высунутым языком, под ней — щит с клетками, как на шахматной доске.

Хрустя сапогами по обломкам кирпича и стекла, Виктор обошёл все комнаты на первом и втором этажах, заглянул на чердак. Всё, что можно было вынести, уже вынесли. Пустые комнаты, мелкой мебели нет, а крупная разбита в щепки. Какие там двойные стены! Видимо, не один Володя Лопахин такой догадливый. На втором этаже кто-то из последних посетителей нагадил посреди комнаты. Видимо, от расстройства, что опоздал.

Единственное, что Виктору понравилось, это качество постройки. Сам — строитель по гражданской специальности, он с восхищением смотрел на высокие потолки, толстые стены, арки в дверях. Некоторые архитектурные решения Трухачёв даже постарался запомнить, чтобы применить в последствии. Мало ли, что ещё строить придётся.

Выйдя из дома, сержант закурил, полюбовался остатками лепнины на фасаде и хотел было уже уходить, но задумался. Что-то его насторожило, какая-то неестественность. Он ещё раз внимательно осмотрел дом. Что-то не так было с окнами второго этажа. Виктор присмотрелся к окнам и напряг память. На втором этаже было шесть окон: четыре широких посередине и два узких по бокам. Зрительная память у сержанта разведчика была замечательная. Он представил, как поднялся на второй этаж. Длинный коридор через всё здание. С левого края маленькая комната вроде чулана с одним узким окном. Рядом две большие комнаты по два больших окна в каждой. Всего, получается, пять окон. А с улицы их шесть! За разбитыми стёклами крайнего узкого окна виднеются обрывки какой-то тёмной материи.

Виктор, прихрамывая на раненую ногу, опять поднялся на второй этаж. С правой стороны коридор упирался в стену, на которой была прибита вешалка для одежды. На вешалке висело какое-то рваньё. Трухачёв внимательно присмотрелся к стене, на которой крепилась вешалка, сбросил на пол всю одежду с неё. Как оказалось, висевший в метре от правой стены длинный старый плащ, прикрывал едва заметную вертикальную щель. Доска для головных уборов на вешалке сверху напротив щели была разрезана. Параллельная щель оказалась в углу на стыке двух стен.

«Так, — подумал сержант, — с дверью всё понятно. Остаётся только выяснить, как она открывается.»

Он подёргал вешалку за верхнюю полку, попробовал пошатать деревянные крючки — бесполезно. Тогда Виктор внимательно, по сантиметрам пригляделся к стене. От опытного взгляда бывшего строителя не ускользнула шляпка забитого гвоздя, которому здесь просто нечего было делать. Ему тут нечего было крепить. Как будто кто-то просто так от скуки забил в стенку лишний гвоздь. На аккуратных и хозяйственных немцев это было не похоже.

Сержант надавил на него пальцем, как на кнопку — никакого эффекта. Тогда взялся за него ногтями двух пальцев и попробовал вытащить. Гвоздь неожиданно легко выскочил. Однако, ничего не изменилось. Виктор опять попробовал толкнуть дверь внутрь. Бесполезно. Начал по второму заходу дёргать за крючки вешалки. Неожиданно, крайний подался в сторону, справа в углу что-то негромко щёлкнуло.

Виктор мгновенно упал на пол и закрыл голову руками. Но взрыва не произошло. Подняв голову, он увидел слегка приоткрытую дверь в стене.

Трухачёв поднялся, отряхнулся и с интересом оглядел дверь. Изнутри она закрывалась на железный засов, тщательно подогнанный и смазанный каким-то жиром. Если его задвинуть до упора, то дырка в засове совпадала с дыркой от гвоздя в стене. Этим гвоздём засов и фиксировался. А рычагом служил крайний крючок на вешалке.

Виктор взял на заметку простоту и качество исполнения хитрого запора — может, где и пригодится — и переключил внимание на содержимое потайной комнаты.

Разбитое окно было завешано рваным одеялом. Сквозь дыры в материи солнечные лучи достаточно хорошо освещали небольшую комнату. Слева от входа у стены стояли две фигуры в рыцарских латах. Вдоль противоположной стены стояли в ряд три сундука и какие-то большие ящики. На одном из сундуков стопкой лежали несколько чемоданов разных размеров.

Виктор подошёл к сундуку возле окна, скинул на пол с него кучу одежды — пальто, шубы, какие-то мундиры с блестящими пуговицами — и поднял крышку. Сверху в сундуке тоже лежали мундиры и другая одежда. Всё это тоже было сброшено на пол. Под ними оказались старинные пистоли или мушкеты с красиво отделанными рукоятками, а также целая куча холодного оружия: шпаги, рапиры, тесаки, кинжалы, также отделанные золотом (или позолотой) и серебром, украшенные сверкавшими камнями.

Но внимание Виктора привлекли не они, а стоявшая в углу сундука на самом дне шкатулка. Откинув в сторону мешавшие предметы, сержант вытащил шкатулку и поставил на подоконник. Шкатулка была закрыта на небольшой навесной замочек. Виктор оглянулся, выбрал из кучи оружия большой стилет, вставил его острый конец в дужку замка и резко крутанул. Раздался хруст, петли, на которых висел замок, полопались.

Шкатулка оказалась доверху наполненной кольцами, перстнями, браслетами, серьгами, бусами и другими украшениями. Сразу было понятно, что всё это изготовлено из серебра и золота, а сверкавшие камни были настоящими драгоценными камнями, а не стекляшками. На некоторых изделиях был изображён герб, такой же, как и на входной двери.

Виктор даже растерялся от неожиданности. Он даже не представлял, куда девать такое добро. Ну, можно матери подарить серёжки, жене. По брошке им же, да бусы на шею. Куда ещё? Сестёр у него не было, только братья. Сам он никогда никакие украшения не носил и не собирался. Да и никто из мужиков в родне и в станице. Разве что крестики у некоторых были серебряные.

Немного подумав, Виктор сообразил, что можно ведь и продать. Золотые изделия и камушки стоят наверняка прилично. Только не всё сразу, да разным людям. Сразу вспомнился один знакомый — старый плутоватый еврей в Новочеркасске. Этот точно купит, если жив, конечно.

Постепенно до него стало доходить, как ему повезло по сравнению с другими солдатами и офицерами. Его трофеи много не весили и места столько не занимали, а были намного ценнее всяких швейных машинок и фарфоровой посуды, чем запаслись остальные.

Виктор выбрал из пирамиды чемоданов небольшой с железными уголками. Тем более, что к его ручке толстой ниткой были привязаны ключики.