Сергей Красов - Клады и кладоискатели

Открыв ключами чемодан, Виктор вытряхнул на пол его содержимое. Это оказалось женское бельё, частично упакованное в разные по размеру мешочки с завязками. Выбрав подходящий, Виктор вытряхнул его содержимое и пересыпал туда драгоценности из шкатулки. Завязал мешочек и положил его в чемодан. Потом пригляделся к женским тряпкам на полу. Вот где подарки жене и матери! Взял в руки, повертел какие-то панталоны с рюшечками и брезгливо отбросил в сторону. Срамота! Ничего подобного женщины в станице никогда не носили. А вот тонкие чулки, насколько понимал Виктор, были страшным дефицитом. Этому бабы точно обрадуются. Один из мешочков был плотно набит такими чулками. Виктор положил его в чемодан, добавил туда несколько кофточек, юбок и ночных рубашек и решил, что женщинам достаточно подарков.

Открыл ещё один сундук. Переложил из него в чемодан наборы серебряных ложек, вилок и ножей с одинаковыми гербами на каждой вещи. Также наборы серебряных стаканчиков и мелкой посуды непонятного назначения. Потом выбрал несколько кинжалов с богатой отделкой. Это — подарки братьям, дядькам, друзьям. Всё — чемодан полный. Виктор закрыл его, приподнял — тяжеловат. Но, ничего, своя ноша не тянет.

С сожалением посмотрел на остающиеся ценности, вздохнул и решительно направился к выходу. При всём желании всё не унести. А так — чемодан в руке и солдатский «сидор» с личными вещами на спине — никаких подозрений. Все так едут.

— Ты где бродишь? — Встретил его Лопахин у входа в госпиталь. — Выписывают нас. Я уже документы забрал. Беги в канцелярию. Я тут с земляком договорился. Он через час в город едет на полуторке. Подбросит нас до станции. Ты, я гляжу, чемоданом разжился…, вина нет?

— Не… вина нет.

— Ну, чего стоишь? Давай быстрее. Я уже всё узнал. Нам до Орши вместе ехать. Там тебе пересадка на Ростов, а мне прямо, через Москву на Рязань.

Виктор забежал в канцелярию, где ему выдали проездные документы и деньги, потом в каптёрку, получил продукты — сухпай — на дорогу. Зашёл в палату, попрощался с остающимися.

Когда кто-то поинтересовался, где он разжился таким шикарным чемоданом, Виктор, немного подумав, открыл секрет потайной комнаты. Чего добру пропадать? Ему уже всё равно там не поживиться, а ребята всё приберут. «Ребята» тут же дружно засобирались за добычей.

На улице Володя Лопахин уже махал руками из кузова полуторки. Виктор закинул через борт чемодан, запрыгнул сам, и машина тронулась.

Задёрганный майор — начальник вокзала — едва взглянул на документы и махнул рукой на состав из теплушек:

— Вот это через Оршу. Сейчас отправляется. Если место найдёте — скатертью дорога.

Володя достал из вещмешка бутылку с прозрачной жидкостью, подмигнул Виктору, подошёл к распахнутой двери ближайшей теплушки и крикнул:

— Здорово артиллеристы! Косопузые есть?

Раздался дружный хохот. Кто-то ответил:

— Конечно! Залазь, земеля. В тесноте не в обиде.

Как позже выяснилось, на предыдущей станции с таким же вопросом в вагон подсел обгоревший танкист, тоже из госпиталя. Потому и хохот. «Косопузыми» издревне называли всех рязанских, которые в старину промышляли строительством. Засунутый за пояс топор создавал впечатление, что живот сдвинут вбок.

Когда, через пол часа вагон дёрнулся и поехал, в теплушке уже все были друзьями. Чемодан Виктора стал импровизированным столом. На нём на расстеленных газетах была разложена немудрёная закуска. Под мерный перестук колёс произносились тосты: «За победу!», «За Сталина!», «За артиллерию!», «За разведку!». Откуда-то появлялись и разливались бутылки с крепкоградусной жидкостью.

Виктор быстро захмелел и задремал, пристроив голову на край чемодана. Это, впрочем, никому не мешало. В тесноте — не в обиде…

До Орши ехали больше суток. Паровоз часами простаивал на некоторых станциях, а другие, наоборот, проскакивал без остановки. На остановках привокзальные пивнушки и ближайшие магазины брали штурмом. Слишком много было желающих пополнить запасы спиртного. Так что, всю дорогу пили и пели. Весело ехали! Да и как же иначе? Победа!

Крупную узловую станцию Орша поезд прошёл рано утром и почти без остановки. Только народ высыпал на перрон, как объявили отправление. Видимо, в направлении на Смоленск как раз образовалось окно в движении поездов. Так что Виктор даже обняться на прощание смог не со всеми.

У дежурного по станции он быстро выяснил, что в сторону Ростова формируется состав, отправление которого намечается к вечеру. Придётся ждать.

Во время разговора Виктора и дежурного мимо проходил лейтенант с эмблемами связиста. Услышав про Ростов, он хлопнул Виктора по плечу:

— Так и мне в ту сторону! До Краснодара. Почти земляки! Пошли к нам, мы тут с корешем с вечера ошиваемся. Выпить хочешь?

После суточного беспробудного пьянства у Виктора внутри всё горело, язык в пересохшем рту ворочался с трудом. В ответ на предложение выпить он смог только что-то утвердительно промычать.

— А вот и кореш. Знакомься, это Лёня. Я, кстати, Славик, — новый знакомый подошёл к черноволосому невысокому парню в форме с погонами старшего лейтенанта пехоты. — Попутчика нашёл, он с нами до Ростова поедет, — пояснил другу Славик.

— Виктор, — представился Трухачёв, пожимая руки. При этом он отметил характерные татуировки на пальцах у Лёни. С такими наколками пришёл в разведку после штрафного батальона Сашка — весёлый парень, ленинградец. Он объяснял в свободное время Виктору значение каждой наколки. Сашка имел буйный характер, за что успел до войны несколько раз побывать в местах «не столь отдалённых», где и были нанесены эти «украшения». Жаль парня — погиб год назад при очередном переходе линии фронта.

Похожие наколки были и у нового знакомого.

«Тоже успел срок отмотать», — подумал Виктор, но спрашивать не стал. Посчитает нужным, сам расскажет.

Новые друзья расположились на пустых ящиках за кустами сирени. Лёня вытащил из «сидора» начатую бутылку креплёного вина, набулькал в кружку и протянул её Виктору:

— Ну, давай, за знакомство!

Тот церемониться не стал. Залпом проглотил содержимое. Сразу стало легче. Сушняк отступил, в голове прояснилось. Новые знакомые стали какими-то добрыми и симпатичными. Они тем временем разделили остатки вина. Славику Лёня налил в кружку, а сам допил бутылку «из горла». С сожалением посмотрел на пустую тару и отбросил в кусты.

— Здесь в буфете вчера всё бухалово выдули, — задумчиво проговорил Лёня, закуривая, — хорошо, если к обеду завезут. Надо в магазин сходить, в город.

— За вином, что ли? — Виктор резко опьянел после вчерашнего, стоял, глупо улыбаясь, спросил просто так. Выпить ему и самому хотелось. Душа требовала продолжения праздника.