Сергей Красов - Клады и кладоискатели

К утру у Панкратова уже сложилась полная картина, и он подвёл итоги.

Во-первых: в имении немецких аристократов Гогенцоллнеров была потайная комната, битком набитая ценными вещами. Эту комнату во время боёв за освобождение Кенигсберга впопыхах никто не заметил.

Во-вторых: все обитатели дома погибли во время боёв.

В-третьих: эту комнату случайно обнаружил сержант Трухачёв и забрал что-то очень ценное и компактное. Судя по разломанной шкатулке, в ней могли находиться драгоценности. Учитывая общий характер обнаруженных вещей, то, что увёз Трухачёв, может иметь огромную антикварную ценность.

В-четвёртых: с момента отъезда Трухачёва прошло чуть меньше суток. Догнать паровоз на автомобиле вполне реально.

Всё, что успели утащить из тайника трое солдат, у них уже было изъято. Панкратов припугнул их трибуналом, но решил не наказывать, чтобы не привлекать к тайнику лишнего внимания. Все трое клялись, что шкатулка была взломана ещё до них, а Трухачёв уехал с новым чемоданом, которого у него раньше не было. Всё сходилось к тому, что Трухачёва нужно догнать и обыскать. Оставшиеся в комнате вещи были подчистую вывезены. Вместе с вещами, изъятыми у солдат, они были складированы в одной из комнат штаба дивизии.

Когда Панкратов доложил генералу о результатах выполнения его задания, настроение у того резко улучшилось. И он легко согласился с предложением отправить на розыск и задержание Трухачёва старшего лейтенанта Чернушевича. Даже выделил для этой цели «виллис» с водителем.

Приказ есть приказ. Чернушевич хоть и прослужить успел сравнительно немного, но успел привыкнуть к тому, что приказ сначала надо выполнять, а потом уже думать, правильный он или нет. А лучше, об этом совсем не думать. Сказали: догнать и задержать, значит, надо так и сделать.

Расстояние от Кенигсберга до Орши «виллис» преодолел за несколько часов. Дороги больше никто не бомбил. Их успели восстановить и расчистить. Хотя движение во всех направлениях было довольно оживлённым, машина шла на максимальной скорости и практически без задержек.

Так что в Оршу они прибыли не намного позже нужного эшелона. И то обстоятельство, что эшелон уже ушёл дальше, Чернушевича не расстраивало. Он знал, что у Трухачёва в Орше пересадка. Быстро выяснил у начальника станции, что эшелон на Ростов уйдёт только вечером, и уехать в ту сторону за последние несколько часов было не на чём.

Оставалось найти сержанта Трухачёва. В лицо его Чернушевич не знал. Под полученное описание подпадали многие. Вокзал и прилегающая территория были буквально забиты людьми в военной форме. Чернушевич не придумал ничего лучше, как вместе с военным патрулём начать проверку документов у всех сержантов подряд.

Но тут на высоте оказался начальник станции. Его, честно говоря, немного напрягало само присутствие на станции представителя особого отдела с непонятными полномочиями. Поэтому он подключил милицию. Точнее, попросил знакомого оперуполномоченного подключиться к поискам сержанта. Тот, в свою очередь, поговорил с какими-то подозрительными личностями явно уголовной наружности и быстро выяснил, что похожий хромой сержант выпивал в кустах с двумя офицерами. И что все трое направились в город, скорее всего — к ближайшему магазину.

Об этом опер и доложил Чернушевичу.

— Похоже, — опер немного замялся, что эти офицеры ряженые.

— То есть…? — Не понял Чернушевич.

— Ну, в смысле, не настоящие. Их тут, оказывается, видели несколько дней назад. А что могут делать офицеры на вокзале несколько дней? Если они периодически появляются на вокзале, а никуда не едут, то, значит, с какими-то преступными целями. Может, высматривают и грабят фронтовиков? Сейчас же многие едут с войны с трофеями. У вашего сержанта, кстати, при себе кроме вещмешка и чемодан был. И явно не пустой.

Чернушевич выругался. Уж он то знал, что могло быть в этом чемодане.

— Где этот магазин, в который они ушли? Можешь объяснить?

— Вы же на машине? Поехали, покажу. Только тут прямо не проехать, надо вокруг.

* * *

Сержант Трухачёв тоже понял, что новые друзья ряженые. Только слишком поздно. Они успели добраться до магазина, приобрели несколько бутылок креплёного вина и даже одну уже допивали в кустах возле магазина. В замутнённых алкоголем мозгах сержанта отмечались какие-то нестыковки в поведении «офицеров». В их разговоре всё чаще проскакивали блатные интонации и слова. На его вопросы, где они воевали, новые знакомые или отвечали уклончиво или отмалчивались, переводя тему разговора. При этом явно старались споить сержанта, наливая ему больше и чаще, чем себе.

Когда Трухачёв заплетающимся голосом спросил у Славика, почему у того цвет просвета на погонах красный, а кант на галифе зелёный, тот удивлённо посмотрел на него и произнёс:

— Ты смотри, Лёня, какой фрайер глазастый!

Тот посмотрел на часы и сказал:

— Пора заканчивать, до поезда пол часа осталось.

— Как пол часа? — Виктор попытался подняться, но пошатнулся и опять сел на ящик. — Поезд же вечером.

— Это твой вечером, — Лёня засмеялся, — ты пока посиди здесь. Ты нам не нужен, только чемодан.

— Что-о-о? — Протянул Виктор, поднимаясь, — там подарки для моих…

— Не дёргайся, фрайер! — В правой руке Славика как бы сам по себе появился нож, левой он толкнул Виктора вниз на ящик, обхватил его за шею сзади и приставил нож к горлу. — А то прямо сейчас приедешь! На конечную!

Сержант мгновенно протрезвел. Машинально, он отработанным движением вывернул руку с ножом, взял её на излом и, привстав, резко перекинул Славика через себя. Тот, нелепо взмахнув ногами, рухнул под ноги Лёне, еле успевшему отскочить. При этом Виктор не только завладел ножом, но и успел полоснуть им Славика по боку.

Лёня за долю секунды оценил обстановку: схватившийся за окровавленный бок Славик, и стоящий напротив него с ножом в руке Виктор. Он выхватил из-за пояса сзади пистолет, передёрнул затвор и выстрелил. Пуля попала Трухачёву точно в сердце. Он выронил нож и упал лицом вперёд.

— Ты что наделал!? — Славик поднялся, переводя испуганный взгляд с Виктора на Лёню. — Нам только жмура не хватало!

— Идти сможешь? — Лёня схватил чемодан сержанта. — Надо рвать когти отсюда. Сейчас кто-нибудь на выстрел припрётся.

— Смогу. Тут ерунда — царапина. — Славик ощупал рану, — кровь только, сука, всё запачкала. Перевязать бы надо.

— Потом перевяжем, пошли отсюда.

— Подожди, — Славик ловко обшарил карманы у Трухачёва, — ключи от чемодана… ага, вот они. Побежали.

Петляя между заборами, друзья-подельники быстро удалились от места преступления. Уже возле железной дороги завернули в тупик между какими-то сараями, чтобы перевязать рану.