Сергей Красов - Клады и кладоискатели

— А что ещё делать до вечера? — пожал плечами Славик. — Главное, патрулю на глаза не попадаться, а то зависнем тут в комендатуре на несколько суток.

— А где тут магазин поблизости?

— Не переживай, братуха, мы тут уже всё облазили, с нами не пропадёшь. — Славик закинул на плечо вещмешок. — Пошли.

Железнодорожный вокзал в Орше с двух сторон отделяли от города линии рельсов. С одной стороны вокзала поезда шли на запад, с другой — на восток. Удобно для железнодорожников, но неудобно для пассажиров, которым приходилось пробираться в город через рельсы в несколько рядов. С одной стороны через рельсы был сделан проезд для автомобилей и пешеходная дорожка рядом с ним. С другой стороны — только пешеходный переход и тот на значительном удалении от здания вокзала.

Славик решительно спрыгнул с перрона на рельсы и нырнул под вагон стоявшего на втором пути товарного состава. Виктор и Лёха последовали за ним.

В это же время с другой стороны на территорию вокзала заехал на «Виллисе» старший лейтенант Чернушевич. Сотруднику особого отдела дивизии Чернушевичу было приказано найти сержанта Трухачёва.

Началось с того, что двое суток назад командир расквартированной в Кенигсберге дивизии генерал-майор Ларионов в разговоре со своим начальником особого отдела майором Панкратовым пожаловался на жизнь:

— Другие генералы домой трофеи вагонами отправляют, а я, как дурак, только о Родине, да о Победе думал. Вот и вернусь на Родину с победой и голым задом.

Майор Панкратов знал, что генерал слегка кривит душой. В одной из комнат штаба дожидались отправки на домашний адрес командира дивизии несколько ковров и тщательно упакованные картины из местного музея. Да пара ящиков с различными статуэтками и другими предметами антиквариата. По уверению подчинённого Панкратова — старшего лейтенанта Чернушевича — эти предметы и картины имели высокую историческую и денежную ценность. А мнению Чернушевича можно было доверять, он по довоенной профессии был историком и в этих вопросах разбирался.

Вообще, присутствие в особом отделе Чернушевича его начальник считал неправильным. Ну, подумаешь, закончил институт. В армию призвали весной 1944 года. Сначала попал на командирские курсы. Потом послужил в штабе дивизии. В девятнадцать лет — старший лейтенант. Когда генералу понадобился специалист по антиквариату, Чернушевича перевели в особый отдел. Единственное, что примиряло с ним Панкратова — парень всерьёз занимался спортом, особенно боксом. При необходимости, легко мог «настучать по тыкве» любому.

Майор понимал, что в масштабах генерала припасённые трофеи это мелочь. Другие генералы действительно вывозили из Германии барахло даже не вагонами, а целыми составами.

— Короче, — закончил свою мысль генерал, — я понимаю, что в городе уже трудно что-нибудь найти интересное. Но нельзя сказать, что совсем невозможно. Подключись к этому вопросу. Может, солдаты где-то что-то пронюхали, да взять боятся. Или какого местного аристократа раскулачить. Найти причину, мол, оказал сопротивление или ещё что… шлёпнуть, а имущество реквизировать. В общем — не мне тебя учить.

— Сделаем, товарищ генерал, всё возможное и невозможное. Разрешите выполнять?

— Действуй, майор.

Панкратов знал, что генерал ему полностью доверяет. Поэтому и говорит открытым текстом о вещах, которые принято было умалчивать и ни в коем случае не афишировать. Они вместе прошли всю войну, знали недостатки и слабости друг друга.

Майор тоже не забывал о подарках для родни. Часть дорогих безделушек уже были отправлены домой с демобилизованным надёжным офицером. Жена отписалась, что всё получила и в полном восторге. Панкратов не собирался останавливаться на достигнутом. Он понимал, что если хорошо постараться для генерала, при положительном результате, можно и себе отщипнуть хороший кусок.

Поэтому он не стал откладывать в долгий ящик выполнение щекотливого поручения, а вечером отправился в госпиталь. Здесь у него было несколько «своих» людей среди выздоравливающих. Нужно было выяснить, не проскакивало ли где в разговорах солдат желание раскулачить какого-нибудь аристократа. Да и вообще, может, видели где-то что-то интересное, да не знали, как подступиться.

А тут, как говорится, на ловца и зверь бежит. Стоило по пути майору завернуть в тёмный угол, чтобы справит малую нужду, как он заметил крадущуюся фигуру солдата с мешком на плече, что, озираясь, двигался прямо на него.

— Стоять! Особый отдел! — Майор резко вышел из темноты и вытащил пистолет.

Солдат выронил мешок и поднял руки:

— Не стреляйте! Виноват, товарищ майор, бес попутал!

— Бес, говоришь… — Панкратов мельком заглянул в мешок и присвистнул, — а ну-ка, пошли со мной, расскажешь всё про этого беса. Мешок-то прихвати.

Вызванный в кабинет начальника особого отдела Чернушевич, долго с восхищением разглядывал выставленные на стол серебряные кубки, вазы и другие предметы.

— Да здесь, товарищ майор, на каждом предмете герб Гогенцоллнеров, точнее, одной из ветвей этого рода. Я бы даже сказал, одной из основных ветвей. Видите, вот здесь на гербе изображено…

— Короче. Меня эти детали не интересуют. Скажи конкретно — ценные вещи? — Майор уже закончил допрашивать задержанного и ждал, когда тот допишет «чистосердечное признание».

— Конечно! Это всё антиквариат. Я бы даже сказал — жуткий антиквариат — так как некоторым вещам может быть больше тысячи лет! Вот эта чаша — византийская работа, позже на ней выгравировали герб Гогенцоллнеров. Этот кубок… такие делали в Древнем Риме. Может, из него пил когда-то Понтий Пилат! Скорее всего, некоторые вещи могли попасть в Германию во время рыцарских крестовых походов…

— Подожди. Понтий Пилат — это который приказал Христа распять? — Блеснул эрудицией майор.

— Ну да! То есть, я говорю «возможно», не обязательно именно Понтий Пилат. Просто, вещь относится к той эпохе. А вот шкатулка из слоновой кости… на ней резьба… это Индия времён Александра Македонского. Если я не ошибаюсь, ей больше двух тысяч лет!

— Достаточно. Сейчас я вызову дежурный взвод. Ты поставишь часового у входа в комнату…, задержанный покажет, где это. А я поработаю с бойцами в госпитале. Надо срочно устроить там обыск. Ишь, мародёры! — Он повернулся к задержанному, — ты никого не забыл указать?

— Никак нет, товарищ майор! Мы, когда узнали об этой комнате от Трухачёва, так втроём туда и наведались. Больше пока никому не говорили.

— Смотри мне! А то вместо дембеля, в тюрьму поедешь. Чернушевич! Как поставишь часового, дуй на вокзал. Узнай, уехал сержант Трухачёв или ещё нет. Если уехал — когда, на чём, куда? В общем, всё, что можно. Действуй!