Янко Веселинович - Гайдук Станко

На пороге гостей встречал Милош. Он был без шапки.

— Добрый вечер!

— Бог даст добро!

— Рад гостям? — спросил отец Милое.

— Хорошим — всегда.

И повел их в хозяйскую горницу.

Все уселись за, стол, на котором не было ничего, кроме соли в деревянных солонках.

Разговор шел о восстании. Да и о чем еще можно было говорить в те времена?

— Милош, мы пришли… — спохватился вдруг священник.

— По какому делу?

— Думаю, ты и сам догадаешься. Но уж коли ты такой недогадливый, то я скажу. Мы пришли, чтоб помирить вас. — Он показал на Алексу. — Будь на то божья воля и будь мы сами поумнее, все бы сладилось по-хорошему. Но сделанного не воротишь!

— Я не против, отче.

— Тогда скажи, сколько с меня? — спросил Алекса.

— Сколько дашь, — ответил Милош.

— Прекрасно! — сказал Алекса. — Не стоит из-за этого ссориться.

Алекса развязал кошелек и выложил на стол десять дукатов.

— Тебе хватит?

— Хватит.

— Что еще надобно?

— Позову своих.

И Алекса стал оделять каждого из домочадцев.

— А теперь поцелуйтесь, — сказал отец Милое.

И началось целование. Алекса целовался со всеми подряд; Станко лишь с теми, кто был ему ровней: старшим он целовал руку.

— Дети, несите ужин! — распорядился Милош, когда все между собой перецеловались.

В мгновение ока стол уставился разными яствами. Со двора донесся пистолетный выстрел.

— Эх, бог рассудил по-своему! — вздохнул Милош.

— Сами виноваты, — сказал отец Милое. — Дьявол нас попутал поверить этому лгуну. Но что было, то быльем поросло!

— Из песни слова не выкинешь! — возразил Алекса. — Эта история унесла у меня несколько лет жизни. Хотя грех жаловаться, долго я живу на свете. И хорошего, и плохого — всего перевидел.

— Когда думаешь справлять свадьбу? — спросил Милош.

— Скоро. Сейчас медлить нельзя.

— Правильно, — подтвердили остальные.

— Через неделю… Пусть отец Милое обвенчает их…

— Вот и хорошо.

— Договорились?

— Договорились.

Была уже темная ночь, когда сваты разошлись по домам.

Что и говорить, удивительные времена! Где-то гремят ружья и льется потоком кровь, а здесь затевают свадебный пир.

Приготовления идут, как в самое что ни на есть мирное время. В доме радость и веселье.

Баклага увита нитками талеров и цванциков. Кто-нибудь из домашних ставит ее в сумку и обносит всех гостей.

Приглашен кум, а главный сват — Йова Юришич. О шафере Станко позаботился еще в лесу. Даром, что ли, он побратался с Зекой Селяковичем?

Все в доме Алексы веселы — и сам хозяин и его жена, и дети.

Накануне свадьбы домочадцы Алексы сбились с ног. Куда ни кинешь взор, везде кипит работа, все хлопочут, все суетятся. Алекса бегал от одного к другому, напоминая о том, что еще нужно сделать. Петра суетилась среди женщин — у нее тоже хлопот полон рот.

Солнце клонилось к западу; становилось прохладно, но люди не замечали этого.

Станко то и дело поглядывал на ворота. Он ждал своих друзей, обещавших пособить по хозяйству.

— Еще не пришли? — спросил Алекса.

— Кажется, идут…

И правда, в воротах показались Суреп, Заврзан, Йован и Йовица.

— Добрый вечер! — крикнули они.

— Бог даст добро!

— А побратим? — спросил Станко.

— Придет попозже. Ждет Иванко из Сараево.

— Из Сараево?

— Да. Отправился покупать подарки.

Гостей усадили за низкий турецкий стол, который имелся тогда почти в каждом доме.

Подошли женщины. Поздоровавшись, они подали ракию, чтоб, как выразился Алекса, «работнички подкрепились».

Баклага обошла всех несколько раз.

— А теперь за дело! — распорядился Суреп.

— Но… сейчас уж нечего делать. Все переделано. Завтра работы будет по горло.

— Хорошо!

— Дочка! Дай еще ракии! — кричал Алекса.

Мара снова принесла полную баклагу.

Ракия развязала языки. Разные истории и шутки сыпались как из рога изобилия. Как и следовало ожидать, пальма первенства досталась Заврзану. Слушатели повеселели. Не смолкали смех и шутки.

— Пора бы и поужинать, — предложил Алекса.

— Я жду побратима, — сказал Станко.

— Вот он! Легок на помине! — крикнул Заврзан.

Во двор вошел Зека с несколькими товарищами. Он так расфрантился, словно это он шел под венец. Зеленый кафтан ниже колен украшен серебряными бляхами и позолоченными пуговицами. Сараевский пояс расшит серебром, а за ним отделанные серебром пистолеты; пуговки на рукоятках сверкают, как луна; между пистолетами угнездился нож с рукоятью из слоновой кости, на которой переливался зеленый изумруд. В руках Зека держал длинное ружье. Приклад его был оправлен в серебро, а на стволе красовалось более тридцати серебряных колец.

— Добрый вечер! — поздоровался он.

Все мигом вскочили и приветствовали молодца. Потом гости уселись за стол, на котором в мгновение ока появились разные яства. Домочадцы прислуживали гайдукам.

Разговор шел о ратных делах и ежедневных стычках с турками. Спать легли поздней ночью.

Чуть свет Заврзан поднялся и выстрелил из пистолета.

— Вставайте, сваты! — крикнул он во всю мочь.

Домочадцы проснулись, встали и пошли к колодцу умываться. Гости тоже поднялись. Мара принесла воду и полотенце и стала поливать им.

— Судя по рассвету, день будет чудесный, — заметил Алекса.

И правда. Небесная синь все алела, и вот наконец выплыло яркое солнце и брызнуло на землю своими лучами, засверкавшими в капельках росы. Свежий воздух бодрил силы. Сели за стол. Домочадцы подали дымящуюся медовую водку.

— А ну, Суреп, — сказал Заврзан, осушив чарку, — пора за работу.

— Пора, — согласился Суреп.

— А ну, хозяин! Приказывай!

Алекса повел гайдуков во двор, где им предстояло заколоть вола.

Начали собираться соседи. Они подходили к столу, здоровались и предлагали свою помощь. Улучив удобный момент, Станко убежал в дом.

Наступил день.

У дома Алексы одна за другой останавливались телеги. Прибыл кум из Совляка. Все от мала до велика кинулись ему навстречу…

Следом за ним явился главный сват, Йова Юришич. Ему была оказана столь же достойная встреча.

Сели за стол перед домом, к которому то и дело подсаживались самые почетные гости.

Станко отправился одеваться. Наконец он вышел из клети. На нем было столько серебряных украшений, что у кума и сватов заслепило глаза, когда он подошел к ним поздороваться.

Главный сват и кум раздвинулись и посадили Станко между собой. Зека понес в клеть свои дары.

Начался обед. Ели, как водится на свадьбах, руками. Молодежь ела стоя. Гремели выстрелы.

Когда принесли жаркое, Зека вывел из дому Елицу. Она приподняла фату, и все увидели, что щеки ее пылают румянцем. Зека подвел ее сначала к главному свату, а потом к другим гостям. У стариков она целовала руку, а молодых — в щеку. Потом они принялись потчевать сватов.