Янко Веселинович - Гайдук Станко

— Оттого-то меня гложет тоска.

— Лес рубят — щепки летят. Когда поднимается каждая былинка, как мы поднялись против турок, то нельзя оглядываться назад. Знаешь прибаутку, как одному сказали, чтоб шел без оглядки, потому что иначе окаменеет?

— Знаю.

— Тогда не оглядывайся. Ежели есть у тебя другие заботы, то давай вместе поразмыслим, а об этом забудь.

— Есть.

— Какие?

— Я хочу, чтоб наши люди построили в убежищах такие же избушки, чтоб у всех была защита от непогоды.

— Теперь ты говоришь дело. Это мы сделаем, сейчас же. — И крикнул: — Во́йко!

Войко, поглощенный рассказом Заврзана, вздрогнул от неожиданности.

— Слышу, булюбаша!

— Отбери себе людей сколько надо и ступай в Дренову Греду. Построишь там такие же избушки, как здесь.

Суреп встал:

— Погоди, Зека.

— Что?

— Избушки не надо… Их видно. Нам это подходит. Мы ведь всегда готовы оказать туркам достойную встречу. Но там будут старые да малые, а потому лучше построить для них землянки…

— Как ты думаешь? — спросил Зека Станко.

— Ну… ладно.

— Правильно, правильно, землянки! Избушки, они, конечно, удобней, но в теперешние времена разумнее строить землянки, — вступился Заврзан.

— Тогда землянки! — решил Зека.

— Там уже все готово. Надо их только получше покрыть. Войко в таких делах собаку съел, — заметил Суреп.

— Сделаю, не беспокойся! — сказал Войко.

— Тогда бери помощников и ступай.

Войко отобрал себе десять человек и двинулся в Дренову Греду.

Однако ясные дни стояли недолго. На сербском горизонте громоздились черные тучи, сверкали молнии и гремели громы.

Слухи приходили самые безрадостные. Приятных вестей больше не было. Понурились гайдуки, словно смерть коснулась их своей острой косой. Заврзан и тот приуныл. Не стало его веселых шуток, подобных резвым мотылькам: все ушло, все потонуло в каком-то недобром предчувствии.

Зека и Станко редко бывали в Парашнице. То они отправлялись к Чупичу, то к Смиляничу, то к Срдану и Катичу. Говорили шепотом. Все были удручены и озабочены.

Воевода Чупич приказал кметам увести старых и малых в убежища. Опять ожила Дренова Греда.

Опустели дивные села. Домишки стояли хмурые и печальные.

Решили построить укрепление на Прудах, возле брода, которым турки пользовались чаще всего.

Общими усилиями построили редут. То же самое сделал Зека в Парашнице. Но Чупич считал, что место для укреплений выбрано неудачно.

На первом же совете он высказал свое мнение.

— Как же быть? — спросили все, кто был там.

Помолчав немного, Чупич сказал:

— Я так думаю… Верблюд говорит, что их много. Значит, они перейдут Дрину. Но двинуться лесом они не решатся, а будут держаться воды; значит, их надо ждать у Дрины и Савы. Зека встретит их в Парашнице, но ему не сладить с такой силой, и они продвинутся дальше. Ха! Теперь знаю, как быть. Будем строить укрепление на полоске, что между Савой и Засавицей. Там и встретим их!

План этот был одобрен. Чупич немного повеселел.

— Протянем редуты от Савы до Засавицы. Я уже послал к Карагеоргию: он даст нам в помощь Якова с валевцами и Милоша с рудничанами. До прихода Молера с подринцами будем обороняться, а потом перейдем, в наступление. Молер нападет с фланга… Черт меня возьми, если они устоят!

Слова его лились с такой легкостью, что всем казалось, что по-другому и быть не может. Люди воспряли духом.

— Ты послал за Молером? — спросил Смилянич.

— Верблюд ушел еще вчера.

— А когда прибудут Яков с Милошем?

— Через три-четыре дня.

— Дайте мне слово, — попросил Катич.

— Говори! — закричали со всех сторон.

— Я бы не стал строить редут в Парашнице. Лучше сразу занять позицию в Равне. Стоян прав: турки пойдут не по дорогам, а вдоль воды. Но ведь на то и дьявол, чтоб их надоумить. Поверьте мне, они первым делом кинутся в Парашницу. Когда же их лазутчики увидят, что лагерь пуст, то они уж ни за что не войдут в лес. Покинуть Парашницу — это все равно что заманить турок в Равне.

— Разумно говоришь! — сказал Чупич. — Так и сделаем. Отче! — обратился он к Смиляничу. — Пошли кого-нибудь из своих навстречу Якову и Милошу. Пусть ведут их прямо в Равне…

— Хорошо.

И все разошлись, чтоб сделать необходимые приготовления.

Никто не знает, почему эта местность получила такое название. Известно лишь, что в 1813 году здесь не было села. Местность была совершенно пустынна, если не принимать в расчет нескольких пасек, принадлежащих жителям окрестных сел. Много позже здесь поселились выходцы из Боснии.

Равне расположено в северной части Мачвы, между двумя реками — Савой и Засавицей, так что в пору весеннего паводка оно целиком оказывается под водой.

На этой-то полоске во всю ширину, согласно плану Чупича, и начали строить редут.

Чупич готовился к решительной схватке с турками. Место это было почти недоступно для врага. Но в случае, если он все же прорвется в редут, побежденным останется только умереть или от острой сабли и пули, или в волнах Савы и Засавицы.

Работа шла полным ходом. Благословенные руки рыли матушку-землю, возводя укрепление, коего назначение — беречь головы его защитников.

И построили редут, равный крепости, редут, который существует и поныне и который еще долго будет говорить чуткому сердцу о героизме и самопожертвовании.

Сделали ворота, вбили острые колья, чтоб остановить турецкую конницу. Все было продумано до последней мелочи, как у хорошего хозяина, заготавливающего на зиму припасы.

Покончив с работой, повстанцы с удовлетворением смотрели на дело рук своих.

— Да это не редут, а целая крепость! — воскликнул Катич.

— Сделано по моему замыслу! — с гордостью заметил Чупич. — Осталось только запастись провизией. Тогда я буду совершенно спокоен.

И он приказал Зеке разослать гайдуков на добычу провианта.

Повстанцы верили в победу и работали засучив рукава. Сердца их трепетали от одной мысли о скорой битве.

Дня через два после святого Пантелеймона прибыл Яков Ненадович с валевцами, а еще через день — Милош Обре́нович с рудничанами. Не охватить было глазом ясных соколов, собравшихся на этой полоске, что между Савой и Засавицей.

Воеводы довольны, воины веселы. Все ждали боя, в успехе которого никто не сомневался. Чупич разработал план действий, и воеводы одобрили его. Поскорей бы явились турки.

И долгожданный день настал.

Небо хмурилось, отовсюду надвигались тучи. Холодный ветер освежал пылающие головы воинов.

На закате к редуту подошел человек в турецком одеянии.

— Верблюд! Верблюд!.. — закричали со всех сторон. — Что принес нам?

— Где Чупич? — спросил Верблюд.

— В редуте, с воеводами.