Пётр Чигринов - Под тремя коронами

— Это лучшая песня на поле, — почти шепотом сказал князь. В знак согласия Елена еще плотнее прижалась к мужу. Чистые, резкие звуки заканчивались в одном месте и тут же начинались в другом… Одновременно появились и звуки низко летавшего козодоя, на топком месте в стороне одиноко кричал дергач. А перепела били и били, наполняя своей песней все поле.

— А хочешь, мы поймаем перепелов?..

— Это было бы интересно. Но возможно ли?

Александр подал знак и старший из охранников, находившихся поодаль, с готовностью подбежал к князю.

— Збышек, княгиня хочет, чтобы вы поймали перепелов.

Охранник безмолвно и быстро удалился.

— Не разговорчив, однако, этот старший охранник…

— Кто мало говорит, тот мало делает, — заметил на это князь. — К тому же он литовец, а они немногословны…

Вскоре над полем в двух шагах над землей была растянута сетка. Чеканные звуки перепелиного боя долетали до опушки и возвращались назад, в поле. Казалось, что все поле кричит странными звонкими голосами. Охранник, подражая перепелкам, отзывался нежной, глуховатой трелью. И это услышали влюбленные певцы. Они бежали к манку так, что стебли пригибались к земле и выдавали место, где они находились. Один из них не выдерживает и опьяненный страстью пытается взлететь. И уже не кричит как обычно, а захлебывается в сетке.

Вскоре Збышек поставил перед княгиней корзину, где сидели перепуганные пленники. Елена нагнулась, подняла плетеную крышку. Пять птиц одна за другой рванулись ввысь, а затем, как будто передумав, плавно опустились в рожь. И сразу же в общую перепелиную песнь добавилось еще несколько голосов.

Ото ржи поднимался пар, голубым дымком проплывая над полем и опускаясь в покрытую кустами ложбину. Луна поднялась, осветив кусты и копны сена. Эта ночь любви великого князя и княгини продолжалась среди нескончаемых песен перепелов и множества других таинственных звуков, доносившихся как с поля, так из темной громады леса, окружавшего озеро. Слушая все это, Елена шептала мужу: я тебе любви открою тайну, грусть твою развею нежной лаской, скуку прогоню я доброй сказкой, боль твою заговорю заклятьем…

Короткая летняя ночь прошла незаметно: на востоке неумолимо занимался рассвет. Незаметно померкли звезды, а затем ушла со своей небесной стражи и последняя, самая яркая из них. Слегка порозовели небо и земля, а затем утренняя заря все шире и шире наполняла собой все вокруг.

По обыкновению, взявшись за руки, молодожены медленно пошли в сторону великокняжеского поезда… Глядя на них, можно было подумать, что в супружеской жизни их еще не коснулись недоумения, огорчения и попреки. Елена спросила мужа:

— Ты полагаешь, что это блаженство может продолжаться вечно? — Александр счастливо рассмеялся… Но затем, то ли желая поддразнить жену, то ли всерьез сказал:

— Не хочу огорчать тебя, дорогая, но прекрасное недолговечно…

— Вот и наши охранники дремлют у погасшего огня, — показал он на троих воинов, уютно разместившихся у костра. Услышав шаги приближавшегося великого князя, стражники вскочили, виновато опустив головы. Александр укоризненно сказал:

— Опасен сладкий сон… Тем более, если он одолевает стражу…

Во время этой поездки Елена убедилась, что крупные вотчинники, боярство русских земель жили богато, в деньгах всегда имели избыток, строили себе каменные дома, которые были полной чашей. Но домашний быт их не был утонченным, даже в знатных семействах. Одевались они кто как хотел, но, как правило, просто, в богатых платьях не хаживали. Сами они и их жены за модой тоже не гонялись, не брезговали и прадедовской одеждой. Простой тулуп у них, как когда-то у великого князя Ягайло, был повседневной одеждой. Елена с удовлетворением для себя отметила, что и обычаев польских и немецких они не перенимали. К столу у них подавался борщ, утка с перчиком, полоток с грибами, а на праздничных банкетах — рисовая каша с шафраном. Тортов и различных заморских сластей они не знали; пили мальвазию, домашний мед и хлебную водку.

Эти паны не жаловали иноземцев, как не любили и поляков за их хитрости. Земель было у них не меньше, чем у панов рады, и они ревниво оберегали право исключительного владения землей. В их руках также были и уряды, но только второстепенные: они были наместниками, державцами, каштелянами, тиунами. Среди этой православной русской знати встречались и княжеские фамилии — потомки прежних удельных князей. Александр и Елена заметили, что глубокой розни между литовскими и русскими панами не существовало. Благодаря этому в сознании тогдашнего общества Литва и Русь казались нераздельными. Литовцы и русские вместе требовали от своих государей управлять по русско-литовскому праву, одинаково боялись Польши и опасались расширения польского влияния. Умели эти паны сказать великому князю золотую правду, стойко сражались, хорошо выдерживая поле.

Земельные владения дворян-шляхты быстро росли. Ее «золотой век» пришелся на правление Казимира, когда уже меньшая часть земли в государстве относилась к великокняжеским владениям. Возникали крупные земельные владения, основой благосостояния которых были индивидуальные крестьянские хозяйства. А сами собственники по своему потенциалу соответствовали рыцарству европейских стран и стремились во всем ему подражать. С появлением достаточного числа хорошо снаряженных дворян-шляхтичей войско Великого княжества обрело ядро, обеспеченное рыцарским вооружением. Хотя немалая часть шляхты и не достигла такого хозяйственного благополучия. Поэтому воинская повинность оставалась для нее тяжкой ношей. Тем более, что требования к боеготовности были суровыми: она должна была обеспечиваться даже за счет заклада или продажи отдельных членов семьи. За уклонение от воинской службы отбирали землю, а то и лишали живота. Правда, смертная казнь применялась лишь в самые напряженные моменты войны, и решение о ней принимал сейм. Небогатые шляхтичи, становясь в строй, часто обзаводились одолженными или взятыми взаймы конями и оружием. Срок пребывания рыцаря на военной службе по призыву строго не устанавливался, однако, по мере того как у призванного заканчивались средства или снег укрывал пастбища, войско стихийно распадалось. И великий князь был вынужден с этим считаться.

Вассальные права находившихся на службе у панов и князей основывались на принципе личной свободы шляхтича. Если он получал землю от пана, то при переходе к другому господину, право на землю им терялось. Все подобные сделки утверждались великим князем. Каждый землевладелец, обязанный военной службой за землю, был шляхтичем. Его поместье, как и достаток, были различны. Как и занимаемые должности: от высоких до самых низких. Но повинность ратной службы была одинаковой для всех. Служили шляхтичи при дворах богатых и знатных панов, занимали должности при наместниках и каштелянах. Этот многочисленный слой был почти весь русским по происхождению, по языку, по вере и обычаям.