Пётр Чигринов - Под тремя коронами

Во время поездок Белая Русь с ее величественными Днепром и Двиною, Неманом и Припятью, с ее непроходимыми лесами и болотами явилась Елене царством множества диких зверей, ведьм и чаровниц. Хотя уже пять веков здесь господствовало христианство, но люди сохраняли древние языческие предания и обряды. Белорус продолжал чтить своего домашнего Чура, знал богов каждого времени года: весна для него — Лиоля, лето — Циоця, осень — Житень, зима — Зюзя. Он даже может описать, как выглядит каждый из них. Он представляет наружность Ярилы, умеет не столкнуться с лешим в лесу, знает, как подразнить русалок, но не поддаться им. Он чествует богиню Лиолю, свою кормилицу богиню Циоцю, когда она явится красивой полной женщиной с венком из спелых колосьев на голове и с плодами в руках. Умеет белорус задобрить и страшного Зюзю, как и грозного смертоносного Карачуна. Он может рассказать, как Терешка добыл цветок папоротника и в результате стал умен и могуч. Только белорус может договориться с Жижей, контролировавшим лесные пожары.

Знакомясь с удивительным богатством народной фантазии о давно прошедших временах и событиях, отраженных в преданиях и легендах, в песнях, сочетающихся с верованиями во все таинственное, сверхъестественное, Елена увлеклась всем этим и готова была со всем соглашаться.

Перед поездкой великая княгиня проявила настойчивость, чтобы Александр принял решения по ряду неотложных дел. Великий князь подтвердил городам магдебургское право, а многим, в том числе Гродно, Полоцку, Минску предоставил его впервые. Были рассмотрены жалобы жителей заднепровских и задвинских городов на большие притеснения от писарей, посылаемых для сбора недоимок. Они годами безвыездно жили в волостях за счет населения. Судили и рядили жителей, взимая за это непомерно большие пошлины. От этого многие разбежались, а те, кто остался, и половины денег заплатить не могут. Жители просили великого князя позволить им, как это бывало при Витовте, самим собирать дань — грошовую, бобровую, куничную — и относить в казну, а мед пресный — к ключнику. Александр по настоянию Елены исполнил их просьбу.

Горожане магдебургских городов жаловались на воевод, князей, панов и бояр. Поэтому от полоцкого воеводы великий князь решительно потребовал не нарушать магдебургского права, данного городу. Александр указывал, что войт, бурмистры, радцы и все мещане не раз жаловались по поводу убийств, побоев, грабежей, которые они терпели от урядников и слуг воеводских. Жаловались полочане также на игуменью и монахов-бернардинцев. Горожане Вильно — на бурмистров и радцев, выказывали недовольство старым уставом. Но великий князь подтвердил старый устав во всей силе, разрешив при этом вильнянам подати, серебщизну и ордынщину платить по старине, без прибавок.

Большинство приднепровских волостей, и прежде всего Свислочская, Любошанская, Бобруйская, Кричевская, Пропойская, Чечерская, Гарвольская, Речицкая, Брагинская, Мозырская, Бчичская, были редконаселенными. А основа жизни людей — земледелие было развито слабо. Поэтому великий князь, заботясь о заселенности всей территории княжества, решил этим волостям уделить особое внимание. На несколько лет новосельцы освобождались от податей. Устанавливались твердые размеры платежей. С каждого надела земли жители платили полкопы грошей да по бочке овса. Кто варил пиво, тот платил столько же. От судных штрафов два пенязя должны были идти на великокняжеский двор, а третий — на войта. Кто занимался торговлей, обязывался давать по грошу в год. Мясники обязывались давать великокняжескому двору с каждого торга по плечу мяса бараньего. Винные корчмы должны быть на великого князя, а кто шинковал вином, тот платил десять грошей.

Александру пришлось ради поездки по княжеству отказаться от приглашения брата Яна Альбрехта поучаствовать в работе польского сейма. Главную цель поездки Александр видел в том, чтобы осмотреть, изучить состояние оборонительных сил государства. Поэтому путь великокняжеской четы пролегал через Полоцк, Витебск, Смоленск, Оршу, Минск и другие города и крепости.

На этот раз великого князя сопровождали и паны-рада. Были в свите и два монаха-бернардинца. Александр благоволил к ним, часто удостаивая вниманием и даже беседой. Старший из них, литовец по происхождению, как казалось Елене, много повидавший на своем веку, не упускал случая поговорить с великой княгиней о вере. Делал он это с уважением к собеседнику, ненавязчиво, и Елена иногда проявляла интерес к его суждениям. Последний раз он затеял разговор о литовцах:

— Литовцы — храброе и знаменитое племя. Их прародителями являются римляне, прибывшие в Литву почти полторы тысячи лет тому назад, еще в первом веке после Рождества Христова. Возглавлял переселенцев Палемон, родственник императора Нерона.

— А откуда это известно?

— Народная память, княгиня… Она в легендах и преданиях… Ученые мужи Филипп Калимах и Ян Длугош собрали почти все легенды. И в каждой из них говорится о римском происхождении литовцев. Сейчас в это верят все литовцы, как и все образованные люди… Монах помолчал, как бы собираясь с мыслями, и продолжил:

— Есть и еще одно важное доказательство, княгиня. Язык литовцев и язык латинский во многом схожи между собой. К сожалению его сейчас игнорируют сами же литовские вельможи. Да и великий князь не хочет изучить его. К сожалению, и ты, великая княгиня…

Затем монах, как всегда, перевел разговор на вопросы веры.

— После крещения Литвы по божьей воле и благоволению великого князя Ягайло ее положение резко изменилось. До этого она была удаленным от европейской культуры, можно сказать, медвежьим углом. Посмотри сама, княгиня: за какие-нибудь сто лет Литва освоила европейский образ жизни, приобщилась к письменности и научилась обращаться с латынью — языком международных отношений и науки, создала зрелую систему права, восприняла художественные принципы готической архитектуры, обрела национальную историческую хронику.

Елена внимательно выслушала монаха и, как всегда, поблагодарила его за беседу, передав ему полкопы литовских грошей в красивом бархатном мешочке с вышитыми вензелями-буквами «Е» и «И».

Эта поездка оказалась полезной для Елены, запомнилась и даже оставила глубокий след. Устанавливались более теплые, нежные супружеские отношения. Она все больше и больше чувствовала любовь мужа, отвечая ему взаимностью. С другой стороны, она воочию познакомилась с новым своим отечеством, с самыми значительными людьми, руководителями городов и земель, пригляделась к русскому населению. Общаясь со священнослужителями и простыми людьми, она узнала их надежды и устремления, увидела, насколько они соответствуют целям Москвы и в чем отличие этих целей.