Валентин Лавров - Катастрофа. Бунин. Роковые годы

Проявлял заботу о молодежи и Гитлер. Вожди наций уделяют внимание тем, кому предстоит вскоре взять оружие. Фюрер, впадая в транс и сокрушая кулаком воздух, бросал фразы в наэлектризованную толпу юнцов:

— Вы — надежда великой Германии! Нас окружают враги. Вы должны закалить свое тело, свой дух, чтобы разбить всех врагов! Молодежь, ваш долг — научиться мыслить и действовать по-германски. Классовое сознание — это дурь, которую выдумали жиды и коммунисты. Мы выбьем ее из ваших голов.

Толпа с радостной готовностью выдыхала:

— Хайль Гитлер!

— Перед вами содрогнется мир! Какими вы обязаны быть? Уверен, что каждый из тех, кто стоит на этой площади, чьи горящие глаза я вижу, ответит: активными, неустрашимыми, властными, жестокими!

— Хайль! — Счастливый вопль вздымается к голубому небу.

— Ты, ты, ты, — фюрер рукой, словно штыком, страстно пронзал воздух, — замечательные сыны Германии, каждый из вас — великая надежда великой нашей родины.

«Молодые люди лавиной хлынули к фюреру. К ним присоединились миллионы восторженных женщин… Многие вполне искренне радовались уничтожению демократических свобод… С приходом нацизма трудящиеся Германии обрели устойчивые рабочие места и отличное медицинское обслуживание. Если свобода означает иногда голод и неопределенность, то не лучше ли, когда государство берет на себя заботу об основных нуждах?.. Нацизм дал многим людям цель и смысл жизни, наделил их чувством принадлежности к чему-то высшему, надличному — экстаз самоотречения» ( Пруссаков В. Оккультный мессия и его Рейх. М., 1992).

Днем раньше эмигрантские газеты поместили интервью французского журналиста Анри Массиса с Муссолини. Дуче говорил о немецком национал-социализме и большевистском социализме:

«Что означает сочетание этих слов — национализм и социализм? Социализм не становится менее опасным от того, что к нему присоединяют эпитет „национальный“. С социализмом разговор один: его надо уничтожить. Национал-социализм рискует создать противоречия и путаницу.

Что касается большевизма, то в духовном отношении это движение — величайшая опасность для нашей цивилизации. В практическом отношении большевизм потерпел поражение. Пятилетний план обанкротился. Государство, сосредоточив в своих руках и индустрию, и сельское хозяйство, не справилось с ними. В результате — обнищание государства и полная неуверенность населения в завтрашнем дне. Пятилетний план не удался, но как доктрина большевизм остается инфекцией, с которой Запад должен бороться всеми силами».

Вожди воодушевляли народы на путь, в конце которого была пропасть. Наступила кровавая эпоха тиранов.

Газеты больше не писали о скором свержении большевиков. Народы до самозабвения любили своих фюреров.

Большевики сидели в России прочно — Сталин в Кремле, вредители и оппозиционеры — в тюрьмах и концлагерях, которые изобрел Троцкий. Сам изобретатель и смутьян — ненавистный Лев Троцкий — был лишен гражданства и выдворен из пределов Страны Советов. Миллионы россиян вздохнули с облегчением, испытав чувство благодарности к Сталину: Троцкий ненавидел Россию, народ отвечал ему ненавистью еще большей.

Вся страна напоминала гигантскую стройку. Тракторные заводы в Харькове и Сталинграде, автомобильные в Нижнем Новгороде и Москве, грандиозные сталелитейные в Магнитогорске и Кузнецке, машиностроительные и химические комбинаты на Урале — все это поражало воображение тех, кто следил за «социалистическим чудом» со стороны.

Забывали даже о том, что труд этот чаще всего был каторжным.

Седьмого января 1933 года Сталин выступал с докладом «Итоги первой пятилетки» (которая была выполнена, конечно, за четыре года). Не скрывая удовольствия, вождь много цитировал буржуазные газеты:

— Вот отзыв известной буржуазной газеты во Франции «Тан»: «Достижения пятилетнего плана представляют собой изумительное явление… Коммунизм гигантскими темпами завершает реконструкцию… В состязании с нами большевики оказались победителями». Отзыв английского буржуазного журнала «Раунд тейбл»: «Достижения пятилетнего плана представляют собой изумительное явление…» Отзыв английской «Файнэншл таймс»: «Успехи, достигнутые в машиностроительной промышленности, не подлежат никаким сомнениям. Восхваления этих успехов в печати и в речах отнюдь не являются необоснованными…» Отзыв американского буржуазного журнала «Нейшн»: «Четыре года пятилетнего плана принесли с собой поистине замечательные достижения…»

Отзывов и восхвалений было столько, что сквозь их грохот не доносились ни стоны уничтожаемой интеллигенции, ни гибельные голоса коченевших на Севере «ссыльнопоселенцев» — вчерашних трудолюбивых мужиков, названных «кулаками», ни умиравших от голода крестьян.

Восторг был всеобщим, любовь к диктаторам безграничной — как обожание фараонов египетскими рабами.

Марк Алданов в книге «Современники» (Париж, 1928), признавая некоторые «недостатки» вождя, писал о Сталине:

«Это человек выдающийся во всей Ленинской гвардии. Сталин… Свойства редкой силы воли и бесстрашия отрицать в нем не могу. Для Сталина не только чужая жизнь копейка, но и его собственная, — этим он резко отличается от многих других большевиков… Во время войны Сталин находился в ссылке. Он прибыл в Петербург после революции и сразу оказался ближайшим помощником Ленина. Роль Сталина была не показной. Показную роль играли вначале Зиновьев, а потом Троцкий.

У Троцкого идей никогда не было и не будет… Он на глазах у всего цивилизованного мира разыграл Брестское представление, закончив спектакль коленцем, правда не вполне удавшимся, зато с сотворения мира невиданным: „Войну прекращаем, мира не заключаем…“ Он ездил в царском поезде с вагоном-типографией, возил на фронт Демьяна Бедного и даже орден ему пожаловал, — „отважному кавалеристу слова…“».

Кто после смерти Ленина захватит власть в России? Этот вопрос для эмиграции не был праздным. Возможно, от этого зависела судьба их возвращения домой. Но кто окажется «лучше» или, точнее сказать, хуже? Этого пока никто не знал. Неслучайно Алданов в «Современниках», сравнивая Сталина с Троцким, писал: «Я не знаю, кто из них будет смеяться последним».

А пока что Кремль покидали самые «верные и преданные». Их путь лежал на Запад. Тут они, вчерашние коммунисты, писали мемуары, где вновь и вновь на весах собственной шаткой морали сравнивали достоинства и недостатки двух «гениев мировой революции».

Отбросив смиренные нотки, сразу ставший величественным и словно побронзовевшим, Сталин провозглашал непререкаемые истины на XVI съезде партии в июне 1930 года: