Бямбын Ринчен - Заря над степью

Вечером Ширчин, вспомнив несколько китайских слов, которые узнал, когда еще служил в солдатах, отчаянно жестикулируя, попытался объясниться со стариком. Ему удалось узнать, что звали китайца Ван Эр, или второй сын Вана, родом он был из провинции Аньхой. Отец и мать очень бедные крестьяне. День и ночь трудятся они, чтобы обработать клочок земли величиной с ладонь, полученный в аренду у местного богача. Несколько лет назад Вана призвали в армию и отправили в Монголию. Он стал работать на кухне у Мэн Цзюя, судебного чиновника в Улясутае. Когда китайские войска покидали Улясутай, чиновник тоже бежал. По дороге лошади в его повозках устали, и тогда чиновник взял мула, на котором ехал Ван Эр, а самого его бросил в степи.

Где-то в районе Улясутая жил старший брат — первый сын Вана. Он уже давным-давно жил в Монголии. Так как второй сын Вана был в услужении у военного чиновника, он не имел права самовольно отлучаться и потому не сумел навести справки о старшем брате.

— К концу весны, когда повеет теплом, разузнаем о твоем старшем брате, — сказал Ширчин. — А до той поры живи у нас. Чтобы твое военное обмундирование не бросалось в глаза всяким дурным людям вроде ламы Хамсума, переделай его на монгольский дэл. Цэрэн тебе поможет.

Второй сын Вана оказался мастером на все руки: он и стряпал, и столярничал, и шил, и сапожничал.

Он сам перешил себе дэл. Починил все, какие были у Ширчина, гутулы, даже самые старые, а для маленького Тумэра, с которым они очень подружились, сделал нарядные сапожки с клееной подошвой. Цэрэн он помогал готовить. Из обыкновенной муки и мяса он делал такие вкусные блюда, каких Цэрэн с Тумэром в жизни не едали. Они без конца хвалили Вана.

В свободное время старик мастерил для Тумэра деревянные игрушки. Вечером он старался выучиться монгольскому языку, а днем помогал Цэрэн по дому, следил, чтобы в доме всегда была вода, — брал корзину и ходил за снегом.

Как-то вечером к Ширчину приехал старик Лузан. В молодые годы он ходил с караванами и немного говорил по-китайски. Когда второй сын Вана рассказал ему свою историю, он вдруг хлопнул себя по бокам и воскликнул:

— Знаешь, я ведь знаком с твоим старшим братом! Так ты говоришь, он недалеко от Улясутая занимается земледелием? Лет девять назад командующий Гуй проводил мобилизацию среди местного населения, чтобы пополнить маньчжурскую армию. Твой брат тоже был мобилизован и довольно долго прослужил в армии. Мы с ним давние знакомые. Но ты не торопись: времена смутные, будешь искать брата — наткнешься на плохих людей. Так и с жизнью расстаться недолго. Отсидись лучше здесь до лета. У нас народ волкуется, — рассказывал Лузин. — По приказу Барона-джанджина начальник военных казаков бурят Ванданов и наш нойон гун Тунишибаяр набирают солдат. Говорят, в хошуне Лха-бээса уже берут мужчин в войска. Я приехал предупредить тебя, Ширчин. Постарайся избежать этой службы. Откупись, наконец, если нет иного выхода. Я приехал тебя предупредить, потому что ты мне, как сын, дорог. Не ходи в армию Барона, чтобы не проливать кровь народа. Подумай, ты будешь воевать заодно с бандитами, которые хотят нас снова поработить. Если будешь воевать на стороне нечестивцев, угнетающих народ, как потом посмотришь в глаза честным людям? Подумай над этим!

— Глубокоуважаемый Лузин! У меня и в мыслях этого не было — идти служить к Барону. А после всего, что вы мне сказали, с места не сдвинусь. Если понадобится, все, что у меня есть — скот, имущество, — все отдам, и от этой службы избавлюсь.

— Я так и думал, ты хороший человек. Твои слова радуют меня. Только дом свой разорять не надо. У меня есть сбережения. Остались от выручки за лошадей управляющего Гомбо. Если нужно будет откупиться от военной службы, возьмешь мои деньги и отдашь их управляющему Гомбо. Серебро белое, глаза у управляющего Гомбо красные, завидущие. Ему и невдомек, что к нему возвращается его же добро. Видит небо, хоть и прижимал меня управляющий Гомбо, но я из его добра для себя ничего — даже пылинки из-под ногтя — не взял. Все добрым людям, попавшим в беду, раздавал, как велит обычай.

— Говорят, на севере, в районе Кяхты, накапливает силы армия Сухэ-Батора и Чойбалсана, она уже не раз била гаминов. Старики поговаривают, что свобода придет с севера — Россия поможет Монголии. Это время, видимо, приближается. Великий человек красной России — Ленин — обещал Сухэ-Батору и Чойбалсану помощь.

Цэрэн, подкладывая в очаг аргал, взглянула на старика и спросила:

— Лузан-гуай, вы сказали: Ленин. Кто это такой?

— Ленин? Великий полководец и вождь рабочих и крестьян России. Наши ездили в Москву, встречались с Лениным. Они спросили его, как Монголии стать свободной и независимой. И он рассказал им, какой дорогой мы должны идти. А когда с нашей делегацией беседовал Сталин, он говорил, что монголы должны единодушно выступить против тех, кто пытается посеять ненависть между народами Монголии и Китая, кто, разжигая межнациональную рознь, готов способствовать империалистической агрессии Китая и Японии.

— Посмотрите, что еще я вам привез. Это наша газета. — Лузан вытащил из-за пазухи газету "Монголын унэн" 1. Она была зачитана, вся истерта на сгибах.

— Она попала ко мне через друзей, которые получили ее с севера. Гамины, белогвардейские патрули, солдаты с застав всех молодых мужчин отправляют в армию, стариков же пока не трогают, значит, еще есть возможность передавать… Ты почитай ее, а завтра утром вернешь. Я должен еще показать газету своим друзьям. Близится, близится час нашей победы, — проникновенно сказал Лузан.

— Никак наши приехали? — Никита поднялся с широкой лавки, стоявшей под окном, и, тяжело ступая деревянной ногой, вошел в кухню. Мария на ходу накинула полушубок и, опередив мужа, выбежала навстречу гостям. Она распахнула ворота настежь. Тройка вкатила широкие сани. Как только они остановились перед крыльцом, Иван и Батбаяр, сидевшие впереди, соскочили с саней. Иван откинул полог и помог вылезти Насанбату, а Батбаяр с Чжан-ши приподняли черную меховую полость из собачьих шкур и разбудили спящих детей.

Жена Ивана — Петровна — тоже вышла встретить гостей.

— Ой, Насанбат, тебя и не узнать. Совем, совсем большой человек стал. Как доехал, сынок? По замерз? Ну заходи в дом, отогревайся. — Петровна суетилась, хлопотала, радуясь приезду дорогих гостей.

Пока Мария, сноха Ивана, готовила чай, угощение, Петровна в горнице покрывала стол новой скатертью, искоса посматривая на раскрасневшуюся Чжан-ши.

— Смотрю на тебя, доченька, очень ты похожа лицом на отца. Твой отец с нашим стариком — большие друзья. Постой-ка, что я тебе покажу. Твой батюшка подарил мне маленькую шкатулочку собственной работы. — Словоохотливая старушка вытащила большой ключ, открыла старый сундук и подала Чжан-ши изящную резную шкатулочку ароматного камфарного дерева.