Бямбын Ринчен - Заря над степью

Лодой, как мы знаем, был тонкий пройдоха. Пронюхав, что Сайн-нойон-хан ищет белого верблюда в подарок богдо, он выбрал у себя в табунах лучшего верблюда и приподнёс его хану вместе с серебряными удилами.

Сайн-нойон-хан оценил усердие Лодоя по достоинству. Он включил богача в число представителей аймака, которые должны были приветствовать богдо.

Богдо вошел в обтянутую снаружи желтым шелком тридцатигранную юрту, здесь была его официальная резиденция. Лодой был доволен, он чувствовал себя на седьмом небе. Еще бы! Он удостоился чести присутствовать на молебне вместе с министрами, с самой родовитой и чиновной знатью. И он думал про себя: "Мне сегодня посчастливилось лицезреть богдо-гэгэна в награду за благодеяния, на которые я никогда не скупился".

Приближался час возведения Джавдзандамбы-хутухты на престол хана Монголии. Час этот как самый благоприятный был указан лучшими астрологами Урги. Наконец прогремел пушечный салют. Настал момент церемонии.

У входа в юрту стояли два стража, которые зорко следили за порядком. Лодоя и китайских купцов они впустили последними. Войдя в юрту, Лодой послушно встал на указанное ему место и огляделся. Роскошь внутреннего убранства поразила его. Для хутухты, его супруги, для ханов, нойонов и высших лам были приготовлены кресла.

Кресла хутухты и ханши, украшенные тончайшей резьбой работы лучших монгольских мастеров, выделились богатством отделки.

Лама-церемониймейстер громко объявил о начале церемонии. Согласно исконной традиции, установленной великими монгольскими ханами, Сайн-нойон-хан Намнансурэн сначала произнес молитву, а затем огласил юрол [122] Юрол — доброе пожелание, напутствие. по случаю возведения хана и ханши на трон:

Во время чтения юрола Лодой с благоговением и надеждой взирал на важные красные лица нойонов и высших лам, облаченных в парчовые одежды. "Не так уж часто приходится стоять вот так, совсем рядом, с людьми небесного происхождения, с нойонами, ханами и высшими ламами", — думал он. Лодой пристально всматривался в каждое лицо, словно решил запомнить их на всю жизнь. Он благодарил судьбу за то, что она послала ему такой дар — своими глазами ему посчастливилось увидеть возведение богдо на ханский трон. Простому смертному и не приснится такая удача! Эта мысль даже растрогала Лодоя. Молитвенно сложив ладони, он внимательно рассматривал внутреннее убранство ханской резиденции.

В центре под большим круглым таганом горел огонь, повсюду стояли диковинные вещи.

Грубое застывшее лицо богдо, хотя и было наполовину скрыто большими черными очками, несло печать тупоумия и вырождения. Оно напоминало грубо вылепленный лик бурхана. Но богобоязненному Лодою лик богдо казался исполненным неземного величия. Он умиленно взирал сквозь чад благовоний на богдо и его госпожу, застывших, словно изваяния, на золоченых креслах. И вместе со всеми, кто находился в юрте, в молитвенном экстазе он воздевал руки кверху и падал ниц.

Лама, руководивший церемониалом, громко произнес:

— Слушайте благословенный указ возведенного миром, возродившего религию, приносящего счастье людям главы религии и государства, светозарного, десятитысячелетнего богдо-хана!

При этих словах да-лама Цэрэн-Чимид, преклонив колени, принял указ хана и, получив благословение, огласил его. В своем первом указе новый хан как из рога изобилия осыпал милостями государственных министров, нойонов и высокопоставленных чиновников, он щедро раздавал награды, чины и звания.

По указу хана были награждены знаком отличия чиновника пятой степени — синим отго [123] Отго — знак отличия чиновников, султан из павлиньих перьев на шапке. — двое уже известных нам китайских купцов-ростовщиков — Буянт и Хишит, которые завоевали расположение богдо, сделав ему ценные подарки.

В числе награжденных синим отго оказался и Лодой. Услышав свое имя в указе, Лодой покраснел, его будто обдало жаром. От радости у него так зашумело в ушах, что он чуть не лишился слуха…

Далее в указе перечислялись имена награжденных нойонов, лам и чиновников рангом пониже. Но это Лодоя уже не интересовало. После первого указа был зачитан второй — об освобождении из тюрем людей пожилого возраста и о переводе в армию молодых и здоровых арестантов.

Проворные и юркие подростки-глашатаи, выполнявшие поручения дворцовых чиновников, мгновенно передавали толпам людей все, что происходило в резиденции хана.

Выслушав очередное сообщение, какой-то приезжий старик спросил:

— Сынок, а что говорится в ханском указе о нас, об аратах и крепостных? Не слышал ли ты об уменьшении податей? Не освободил ли нас наш добрый богдо-хан от уплаты китайским ростовщикам его долгов и долгов, которые наделали нойоны?

— Нет, дедушка, об этом в указе ничего не сказано. Слышал я только, что двое китайских купцов — Буянт и Хишит — и монгольский богач Лодой из хотуна Лха-бээс награждены синим хрустальным отго.

— Пусть лопнет этот Лодой с купцами вместе, — в сердцах воскликнул старый скотовод и сердито сплюнул.

Алтанхояг, выслушав ответ подростка, спросил его:

— А что же сказано в указе, парень, о нас, аратах?