Патрисия Данкер - Джеймс Миранда Барри

– Мы же еще увидимся, не правда ли, доктор Барри? – ахали обе мисс Хотон. Дамы были очарованы куртуазным маленьким доктором с его старомодными манерами, репутацией дикаря и богохульными взглядами.

– Я нанесу вам визит, как только смогу. Скажите, вы видите там кого-нибудь в военной форме?

Но в ранней темноте ничто не указывало на военное присутствие. Ветер все еще веял теплом. Все выразили радостное удивление, Англия была объявлена сырым, нездоровым островом, с совершенно неприемлемым зимним климатом. Все единодушно высказали ряд банальностей: морские путешествия ужасны и их следует по возможности избегать, единственное, что их удержало от того, чтобы броситься за борт, – это приятное общество, в котором они волею судьбы оказались, и травяные настои, рекомендованные нашим уважаемым доктором Барри, который, конечно же, собственноручно спас наши жизни.

Все пассажиры издали радостный крик, когда первый канат обвился вокруг огромных железных столбов, впаянных в деревянный причал. Ответный крик потише поднялся в небольшой толпе, собравшейся у трапа. Они прибыли в колонию. Пассажиры разбились на кучки, торопливо собирая шляпные коробки, саквояжи, накидки, шали и сумки. Барри немного постоял у парапета, поглаживая Психею, чтобы она не лаяла. В толпе ожидающих не было ни одного человека в военной форме.

Но когда Барри осторожно спустился по трапу – ибо тот был влажен и неустойчив, а каблуки цеплялись за канаты, – крошечный чернявый человек с густыми темными волосами потянул его за рукав:

– Доктор Барри, сэр. Я Исаак. Ваш слуга, сэр.

Эти слова сопровождались глубоким поклоном. «Слугу», вероятно, следовало понимать буквально, но сказано это было с достоинством и строгостью джентльмена. Барри так это и воспринял.

– Это честь для меня, Исаак.

Они пожали друг другу руки в мерцающей тьме – двое крошечных мужчин, переполненные болезненным чувством собственного достоинства.

Исаак объяснил, что экипаж, который должен доставить их в госпиталь на холме, – это двуколка. Он говорил «двухколка». Двуколка оказалась телегой, сооруженной в незапамятные времена. На ней висел плохо закрепленный фонарь. Но лошадь была маленькая, мощная и напористая – только это и внушало хоть какую-то уверенность в средстве передвижения. Портовые огни погасли позади, а они тряслись, поднимаясь вверх в неизвестную свистящую тьму.

Барри был слишком дезориентирован, и поэтому перед сном ограничился тем, что утешил Психею порцией собственного овощного супа с хлебом. Он едва взглянул на свое жилище, но дал Исааку подробные указания по поводу расстановки багажа. Отпирать ничего не разрешалось. Барри не хотел давать слуге ключи и явно намеревался распаковать свои саквояжи самостоятельно. Еще ни один господин так не поступал. Домовые мальчишки постеснялись поприветствовать нового хозяина, но выглядывали из дверей и из-за ширм, мечтая хоть краем глаза увидеть крошечного игрушечного солдатика с рыжими волосами и изысканными манерами. Психея начинала рычать при каждом приближении Исаака, и утомленный доктор ее мягко увещевал.

Он попросил горячей воды, удалился в спальню и взял кувшин у Исаака на пороге. Затем он заперся. Ключ решительно повернулся перед носом Исаака и мальчишек, и те удалились сквозь стылые тени к теплому, уютному свету кухонных ламп и устроились вокруг стола, чтобы поделиться первыми впечатлениями о новом хозяине.

Репутации подобны безвредным паразитам. Носитель или хозяин часто и не подозревает об их существовании. Встречаясь с новыми людьми, Барри проявлял осторожное свободомыслие. Он не проводил различия между титулованными лордами и голыми готтентотами. Его тон и манеры никогда не менялись. Он никогда не демонстрировал, что заранее считает голого готтентота более здоровым, нежели титулованный лорд, и почти наверняка менее обремененным секретами. Исаак не подозревал, что доктор – демократ по духу и букве. Он встретил нового хозяина с хорошо замаскированным беспокойством. Репутация Барри достигла острова многими месяцами ранее его самого, и колония гудела от сплетен. Крошечное сообщество было пронизано самыми бурными водоворотами слухов и предположений. Водоворотами служили душные гостиные, где собирались скучающие английские дамы.

Полковник Берд, возвращаясь в Англию, перезимовал на острове. Полковник Берд хорошо знал Барри. Они вместе служили на мысе. Полковник Берд испустил восторженный вопль:

– Ага! К вам едет Барри, вот как? Ну-ну, желаю удачи. Он варвар и тиран. Никому никаких послаблений. Он совершил там в госпитальной службе настоящую революцию. А в свой первый год он организовал колонию для прокаженных, к которым лучше не подходить на пушечный выстрел. Сам, впрочем, весьма преуспел. Он был частным врачом в доме губернатора. Начинал всего-навсего помощником хирурга, а уезжал уже главным медицинским инспектором колонии. Помыкал людьми как хотел. С большим удовольствием.

Полковник Берд оттенил свои взгляды на деспотизм Барри уважением к его профессиональным способностям.

– Прошу заметить, он блестящий врач. Спас губернатору жизнь в 1818 году, когда сэра Чарльза подкосил тиф. Мы все уже за глаза распрощались со стариком. Он пожелтел от лихорадки. Страшное дело. Жена выселила всех детей из дома. Но Барри ничто не может испугать. У него ледяные руки и никаких нервов. Во всяком случае, я не замечал. Очень своенравный. Слушает свою интуицию и всегда уверен в собственной правоте. Но вы не пожалеете, приняв его совет. Собственно, если не примете – это, вероятно, будет последний поступок в вашей жизни. И я никогда не видел более заботливого человека, когда кто-то серьезно болеет. Но работать с ним невозможно. Ему надо подчиняться. А не то… Дайте ему волю, он всех строптивцев расстреляет!

Полковник Берд запрокинул голову и еще немного посмеялся. Потом он пустился в невероятный рассказ про путешествие вглубь страны. Дамы восторженно трепетали, слушая истории про диких слонов с поднятыми для трубных звуков хоботами, про блестяще-белого носорога, который чуть не бросился в нападение, про льва, который посреди ночи утащил из лагеря одного из черных мальчишек, но согласился расстаться с добычей, когда полковник Берд самолично выскочил из своей палатки, размахивая пистолетами, так что парень отделался незначительными ранами. Да-да, немного крови, но не стоит падать в обморок. Венцом этой предсказуемо героической саги был момент, когда губернатор, в компании полковника Берда, капитана Шеридана и крошечного доктора Барри, столкнулся с Гаикой, кафрским вождем, и его охраной из трехсот воинов – все они абсолютно голые, если не считать перья, татуировки и острые ассегаи.