Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Ключи судьбы

Старик не откажется от поединка. Наверное, не отказался бы, даже не скажи она ему то, что сказала. Он ведь не лесной зверь, что привык оберегать свою жизнь как главную ценность. Князь живет на глазах у людей и богов, ценит честь куда дороже жизни. И если Етон выйдет на поединок и погибнет… Этим он поможет не только себе, но и тому, от кого вчера отказался.

«Ты верно сделал, что ушел вчера, мой волчонок, – думала Виданка, ловя слухом последние отзвуки «зимней ночью темной». – Но ты вернешься. Я не мать тебе, но я дам тебе новую жизнь. Такую, какую никогда не дала бы твоя родная мать, кто бы она ни была…»

«Не те травы мы с Виданкой собирали», – только и подумала Величана, услышав новости.

Есть немало зелий, помогающих от разных старческих хворей. Брусника и нивяница – от боли в суставах. Мята, «огненная трава» и корень черной бузины – от бессонницы. Крапива – чтобы голова не кружилась. Дубовая кора – от поноса.

Но нет корешков, способных помочь от острого меча в руке молодого, сильного, умелого противника. Именно от этого, не от дедовской немощи, Етону плеснецкому предстояло умереть. И уже совсем скоро.

Не прошло и трех дней после памятных Купалий, как в Плеснеск вернулся боярин Стеги и привез с собой Святослава киевского. Того самого, кого Величана опасалась с отрочества – видела в нем то губителя, то жениха… И вот он пришел, но не за ней. До нее ему и дела нет. И однако он погубит ее, как топор губит молоденькую березку – одним ударом хищного лезвия. До замужества она думала о Святославе больше, чем могла признаться родичам, воображала его то так, то этак, но теперь, когда он и впрямь был совсем рядом, ее даже не тянуло на него взглянуть. Нужды нет. Хорош он собой или уродлив, его суть для нее одна – Кощеева.

При Святославе было лишь десять гридей и двое бояр, тоже с малой дружиной, но на Горине стояло войско более чем в тысячу человек. Там же осталась и Етонова рать под началом Семирада – кияне и бужане раскинули станы над рекой, каждый на своем берегу. А Святослав явился, приняв вызов Етона. Кияне остановились на Раносваровом дворе, и каждый день плеснецкие бояре ходили туда на поряд. Впрочем, условия были несложны.

– Биться на мечах, щиты заменить два раза, – повторил Стеги перед престолом своего князя. – Можно иметь при себе секиру и скрамасакс. Кто одолеет, тому все имение отходит – земля, добро, семья. Победителю остается право добить побежденного или помиловать.

– Нет уж, никакой милости, – качнул головой Етон. – Еще при отце моем говорили: в круг входят двое, выходит один. Второго выносят мертвым. Передай ему – я себе милости от него не прошу и ему не обещаю.

Величана сидела на своем престоле, прямая, с неподвижным лицом. Но сердце билось так, что всю ее трясло. Стеги привез с берегов Горины ее смерть. Ту самую «наглую смертушку», внезапно приходящую к молодым и полным сил. Ту, которую ей предрекали с рождения. Которую она ждала с тех пор, как узнала, за кого ей идти. Но сколько она ни думала о краде Етоновой, где и для нее приготовят место на ложе, эта крада все казалась далекой. И вот она уже рядом. Поединок – завтра. Погребение – на третий день. Стало быть, ей жить осталось четыре дня. И малое дитя сочтет по пальцам одной руки.

Хотелось кричать, биться. Взывать к богам и людям о милосердии и справедливости. Но Величана сидела молча, выпрямившись, с княжеским достоинством. Таково было условие, с которым род отдал ее за Етона. Она не опозорит Луческ, пытаясь нарушить уговор. О ней, во цвете юных лет ушедшей на тот свет за старым мужем, будут слагать предания. Она разделит славу мужа, павшего с мечом в руке. Сколько стоит земля Волынская – ее, Величану, Етонову княгиню, не забудут.

Когда Етон отпустил Стеги из гридницы, Величана тоже ушла к себе. Позвала служанок, велела раскрыть лари, стала разбирать свое добро. Что надеть на краду, что положить с собой. То есть нет, крады не будет. Етон велел готовить себе могилу по русскому обычаю – широкую яму, с дощатым полом и стенами, куда тела кладут целыми, с имуществом, спутниками и погребальными дарами. Потом закрывают крышкой и насыпают сверху могильный холм. Она собиралась, будто в дальнюю дорогу, и за ближайшими хлопотами прятала от себя мысль об их цели. Ей полагается третья часть всего добра. Приданое вернется к отцу – Величана ведь так и не родила детей, которые стали бы ее наследниками. Остальное пойдет в добычу победителя, и скоро ее платья и сорочки будут носить Святославовы жены. Ну, что ж, если им надо… Или скорее он холопкам своим раздаст.

– Вот это я возьму с собой. – Она показала Душарке на мужской кожух из простой черной овчины, что прятался на самом дне ларя. – Пусть меня им укроют, как… положат.

Горло сжала болезненная судорога, брови заломило. Он пожалеет о ней, если узнает, что она взяла его кожух в могилу, потому что до последнего вздоха помнила его и верила ему… Если узнает… Величана прикусила губу, стараясь не разрыдаться у служанок на глазах. Правда, они и сами ходили с мокрыми лицами – им ведь уготованы местечки рядом с госпожой. Величане представилось, как она лежит – в уборе невесты, с огромной кровавой раной в груди и с багровым следом от петли на горле. Она слыхала, как это делается. Погребальную жертву душат петлей и одновременно вонзают нож в грудь. Наверное, больно… ужасно!

Она схватилась за горло, будто петля уже его захлестнула. И кто будет это делать? Не Чудислав же? Не Говоруша, приносившая жертвы за жен плеснецких до последней свадьбы князя? Эти добрые люди, встретившие ее как родную, наставлявшие в новой жизни… своими руками отправят ее в Навь? Говоруша и Катла, что два месяца сидели возле ее лежанки, пока она хворала зимой? Хромая Бегляна, что в берестяной личине так похожа на страшное божество? Или мудрец Хавтор, внук и наследник того старого Хавтора, что сделал Етону науз? Нет, это должна быть какая-то особая жрица, для какой в обычное время не находится работы.

Или… Виданка? Лесная волчица? Уж она, наверное, справится! Ударит ножом в грудь, когда двое мужчин будут тянуть две петли в разные стороны… Недрогнувшей рукой убьет ее – ту, которую обнимала почти с материнской заботой… неужели?

Величана закрыла лицо руками, склоняясь к коленям, и на миг ей стало легче. Будто она спряталась от этого жуткого мира, перестав его видеть.

Это же ненадолго. Перетерпеть последние жуткие дни, а потом ей откроется Сварожий сад, Ирий. И все ее деды и бабки, живущие ныне на звездах, выйдут встречать ее и будут восхвалять ее и гордиться…

Скрипнула дверь. Кто-то опустился рядом на пол и коснулся ее коленей.

– Госпожа! – шепнула, почти выдохнула Тишанка.

Подняв голову, Величана увидела перед собой ее серые, как осеннее небо, преданные глаза.