Стейси Холлс - Покровители

Все мы не без греха.

Должно быть, я уснула, когда вдруг почувствовала, что к моему лицу прижалось что-то влажное. Открыв глаза, я увидела, что надо мной склонилась Алиса, державшая в руках чашу с водой и салфетку.

– Мне показалось, что у вас жар, – сказала она.

Во рту у меня пересохло, опьянение еще не прошло. Подмышки взмокли от пота.

– Я выпила слишком много хереса, – призналась я.

Ребенок во мне тоже притих, убаюканный сладким вином. В ушах бились слова сестер Ричарда о том, как много интересных событий происходит в Ланкастере.

– Меня снедает беспокойство, – призналась я, садясь на кровати.

Легкая озабоченная морщинка прорезала ее лоб между бровей, в глазах загорелся тревожный огонек.

– Из-за того, что случилось в саду?

– Да. Я назвала твое настоящее имя. Прости. Не знаю, известно ли им… Увы, я правда не знаю, что им известно. Но более важно то, кому они об этом расскажут.

– Но ведь им нечего рассказывать. Для чего им думать о том, как вы назвали служанку.

– Только если им не известно, кто ты на самом деле. Ох, ну почему я забыла, что мы переименовали тебя в Джилл? Лучше бы я держала свой болтливый язык на замке.

Алиса окунула салфетку в воду. На ее лице проявилось беспокойство.

– Алиса, – озабоченно произнесла я, – моя мать может вернуться с минуты на минуту, поэтому я должна выяснить все как можно быстрее. Необходимо, чтобы ты рассказала мне, почему оказалась в тот день в лесу с Элизабет Дивайс.

Ее руки замерли над водой, пальцы слегка покачивались у самой поверхности. К обычно исходящему от нее лавандовому духу добавился более земной запах, запах самой земли и усердно выращиваемых ею растений.

– Я не стала бы тебя спрашивать, если бы не считала, что это крайне важно.

Нерешительно помедлив, она подошла к изящному комоду на ножках и поставила на него чашу с водой. Стоя ко мне спиной, она вздохнула и спросила:

– Помните, когда мы сидели в вашей гостиной, вы спрашивали, где я работаю, и я ответила, что в «Руке с челноком»? И еще вы тогда спросили, давно ли я там работаю, и я ответила, что недавно?

– Да, помню.

– Тогда я проработала там всего лишь около недели.

Чуть дыша, я ждала продолжения.

– А вы помните, когда мы встретились в первый раз, вы тогда застали меня с кроликами?

– Да.

– Тогда я действительно заблудилась в лесу. Как раз в тот день я и приступила к работе в «Руке с челноком» и еще толком не знала дороги.

Продолжая свой рассказ, Алиса не оглядывалась, она по-прежнему стояла лицом к стене, так что я видела лишь ее длинную шею, узкую спину и тонкую талию.

– Раньше я работала в пивной Колна. Однажды утром, идя на работу, я увидела лежавшего на земле мужчину. В тот час на дороге было тихо и безлюдно. Выглядел он, вроде бы, как странствующий торговец. Рядом с ним по дороге валялись беспорядочно разбросанные товары, коробочки с булавками и иголками, да лоскуты разных тканей, как будто он шел, пошатываясь, и ронял их. Я подумала, что он уже умер, однако он еще мычал и бормотал что-то невнятное. Одну половину его лица, похоже, парализовало, даже глаз не открывался. Я видела такое лицо раньше у моей матери.

Мне вдруг стало душно, дыхание перехватило, и я никак не могла сглотнуть подступивший к горлу комок.

– Я дотащила его до постоялого двора, хозяин помог мне поднять его в комнату на втором этаже и послал за лекарем. Торговец продолжал бормотать что-то про черную собаку и встреченную на дороге девочку, но его лепет казался каким-то бредом, и мы не могли понять, что он имел в виду. Позже в тот вечер на постоялый двор зашла одна девушка.

Словно для устойчивости, Алиса держалась руками за комод.

– Она вела себя как-то странно, все всхлипывала и просила прощения. Я не могла ничего понять, пока она не упомянула, что сегодня прокляла какого-то торговца. Вся ее одежда испачкалась, будто она целый день бродила по лесу под дождем. Я предложила ей зайти и обсушиться, но хозяин и слышать ничего не хотел, заявил, что такую нищую попрошайку он и на порог не пустит. В общем, велел ей убираться подобру-поздорову. Перед уходом она сказала мне, что ее зовут Элисон, и что она вернется завтра узнать, как здоровье того торговца.

– Элисон Дивайс, – прошептала я, – и она вернулась?

Алиса кивнула, по-прежнему не поворачиваясь ко мне.

– И на следующий день, и через день. Но Питер, хозяин, не впускал ее, говорил, что от нее могут быть одни неприятности. К тому времени торговцу стало лучше, он смог сказать нам, что его зовут Джоном. Я ухаживала за ним, поила пивом, кормила и обтирала рот, когда пища вываливалась. Его лицо выглядело оплывшим и размягченным, нормально двигалась только одна половина. Но он уже мог говорить достаточно внятно, назвал нам имя своего сына и попросил написать ему, и в итоге Питер отправил письмо с курьером.

– Однажды утром я зашла проведать Джона, а та девушка, как обычно, опять топталась во дворе, она заламывала руки, плакала и просилась навестить больного. Она вела себя как безумная, все твердила, что она во всем виновата. Я решила рассказать ему, что она пришла и умоляет его о прощении, а когда спросила, хочет ли он, чтобы я впустила ее к нему, он согласно кивнул.

– Питер куда-то уехал, и я обслуживала клиентов. Поэтому я спустилась во двор и сказала ей, что она может по-быстрому зайти к нему. Вскоре она вернулась и, пробежав мимо меня, исчезла, тогда я решила заглянуть к Джону. Он жутко разволновался, рыдал, трясся и, показывая на дверь, все твердил: «Она ведьма, она ведьма…»

Алиса подошла к окну и выглянула в сад. За стеклом тихо шелестел вереск: за оконным переплетом негромко и одиноко подвывал ветер.

– И что же случилось дальше? – спросила я.

– Он рассказал мне, что с ней приходила черная собака, та же самая, что была с ней тогда на дороге. Хотя я не видела никаких собак; подумала даже, не приснилось ли ему все это. А потом пришла еще одна просительница: бабка той девушки. Весь постоялый двор сразу точно помертвел. Все сразу почувствовали ее приход. И все поняли, кто она.

– И кто же?

– Ее обычно называют старухой Демдайк. Жила она по большей части затворницей, но местные знали ее. Я тоже иногда видела ее в округе и слышала, что говорили о ней люди.

– А что они говорили?

– Что она жуткая чудачка, ведьма, в общем, всякую всячину. Говорили, что от нее лучше держаться подальше. Но она заявилась туда не ради Джона Лоу. Она пришла посмотреть на меня.

– Но почему?

– Должно быть, Элисон рассказала ей, что это я нашла Джона и присматривала за ним. И тогда она принялась угрожать мне. Заявила, что проклянет меня, если я не совру ради Элисон. Она просила меня сказать, что я никогда не видела ту девушку, что старик все придумал, повредился в уме и несет теперь полный бред.