Кейт Мосс - Огненные палаты

– Тетушка? – позвала она и принялась лихорадочно оглядываться по сторонам.

Потом она заметила вдалеке мадам Монфор, увлекавшую невестку прочь, в безопасное место.

Мину собиралась уже последовать за ними, когда толпа вокруг нее вдруг пришла в движение и, подхватив, понесла вперед. Чья-то нога наступила на полу ее плаща, так что ленточка, которая удерживала его у шеи, натянулась и больно впилась в горло. Чей-то локоть вонзился под ребра. В один миг Мину оказалась заточенной в липкой атмосфере пота, страха и кислого дыхания незнакомцев, напиравших на нее со всех сторон. Она пыталась найти щелочку, сквозь которую можно было бы выскользнуть из этой колышущейся массы, но не могла высвободиться. Ей уже доводилось однажды попасть в давку, когда ей было десять. На выходе из книжной лавки они угодили в толпу, собравшуюся поглазеть на казнь. Мину до сих пор явственно помнила, как мама крепко сжимала ее руку, помнила ревущую толпу и висельников в накинутых на лица колпаках, извивающихся на веревках. Тогда, как и теперь, Мину ужаснули выражения лиц людей. Ненависть и злоба самых обычных мужчин и женщин, внезапно превратившихся в чудовищ.

– Прошу прощения, – попыталась сказать она. – Пожалуйста, пропустите меня.

Ее голос утонул в шуме. Откуда-то донесся стук лошадиных копыт и грохот повозки. Затем послышался лязг металла о металл и пронзительный крик.

На мгновение словно все разом затаили дыхание. Воцарилась мертвая тишина. И в ней прозвенело одно-единственное слово, которое подействовало как призыв к оружию:

– Еретики!

Улица мгновенно превратилась в поле брани. Два племени, побросав стяги и хоругви, с ревом бросились в бой. Мину, которую кто-то оттолкнул в сторону, смотрела, как люди бегут, охваченные слепой паникой: одни – прочь с места потасовки, другие – в его сторону.

Похоронная процессия оказалась полностью окружена, и хотя носильщики пытались удержать гроб над головами, их со всех сторон толкали и пихали.

– Предатели!

Слова, острые, как шипы, оскорбительные, издевательские, ранящие. Старший в траурном шествии все еще не оставлял попыток призвать обе стороны успокоиться, но голос тонул в общем шуме. Чья-то рука в перчатке протянулась и ударила его по лицу. Он отшатнулся, из носа у него хлынула кровь.

Мину увидела, как какой-то бородач с угольно-черными волосами бросился раненому на выручку и заслонил собой от готовой растерзать толпы. Он вскинул руку и перехватил второй удар, тем самым дав гугеноту время подняться на ноги и убежать. Католик с ревом бросился вперед, молотя кулаками. Поначалу бой шел на равных, но потом нападавший вытащил шпагу, и атмосфера переменилась.

Его противник хладнокровно отступил назад, выхватил из-за пояса короткий клинок и стал ждать. В памяти Мину шевельнулось какое-то смутное воспоминание. Другая улица, в Каркасоне, не в Тулузе, точно такая же стойка с кинжалом в руке.

Пит?!

Католик бросился в атаку. Шпага блеснула в воздухе, но Пит отразил удар. Нападавший сделал вторую попытку, на этот раз замахнувшись сбоку. Пит отскочил влево – обороняясь, но не пытаясь ранить противника, как неожиданно поняла Мину. Потом шпага внезапно вылетела из руки нападавшего, и Пит ногой отшвырнул ее в сторону. Противник замер, потом дал стрекача.

– Пит! – закричала Мину, но в какофонии воплей и шума боя он ее не услышал. Она на мгновение отвела взгляд, пытаясь не столкнуться с двумя гугенотками, спасающимися бегством, и потеряла его из виду.

Кулаки, комья земли и булыжники – с одной стороны, кинжалы, дубинки и шпаги – с другой. Противники превосходили гугенотов численностью в десять раз. Их пастор все так же продолжал что-то выкрикивать; он был ранен, по щеке струилась кровь. Шапочку сорвали с головы. И ту и другую сторону словно охватило какое-то безумие, каждое новое проявление насилия немедленно порождало следующее.

Мину не понимала, куда бежать. В отчаянии она попыталась снова отыскать Пита в толпе, но все были практически на одно лицо. Один из носильщиков получил удар палкой по плечам, пошатнулся, но гроб из рук не выпустил. Нападавший размахнулся и нанес второй удар, метя гугеноту по пальцам. Носильщик закричал, и Мину с ужасом увидела, что гроб поехал вперед. Какой-то студент подставил руки, пытаясь подхватить свободный конец, но угол был неудобным, а гроб – слишком тяжелым.

Передний край грохнулся о булыжную мостовую. Крышка треснула и раскололась. На свет показалась похожая на клешню рука покойницы. На мгновение в просвете между мужчинами Мину отчетливо увидела желтое восковое лицо. Землистую кожу, туго обтягивавшую усохшие кости. Черные глаза, глубоко запавшие в орбиты, и блеснувший на шее скромный серебряный крест.

Мину почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. К горлу подкатила тошнота, но она с трудом сглотнула, твердо намеренная не раскисать. Потом кто-то попытался вытащить тело из гроба, и она вынуждена была отвернуться к стенке.

Из-за угла показалась еще одна группа мужчин, вооруженных секачами и мотыгами. Различать, кто есть кто, становилось все труднее. Мину знала лишь, что на улице есть и женщины, и дети, и немощные старики и что все они здесь в ловушке и она должна попытаться помочь спастись всем, кому сможет.

Слева от нее пожилая женщина пошатнулась и едва не упала. Мину рванулась подхватить ее.

– Сюда, – приговаривала она, помогая той присесть на крыльцо, прежде чем броситься обратно в гущу драки. Какой-то мальчуган пытался защитить своего деда. Мину, вытянув обе руки, с разбегу толкнула в спину здоровяка, который на него нападал, так что тот полетел на мостовую и ударился головой. Она предложила старику руку и с помощью молодой протестантки отвела и его тоже на крыльцо. Парнишка онемел от потрясения. Молчаливые слезы катились по его щекам, но он не делал попытки утереть их.

– Побудь здесь, petit homme [29] Малыш ( фр .). , хорошо? Ты нужен своему дедушке, позаботься о нем.

Мальчик безучастно посмотрел на нее и передернулся всем телом, точно пес, отряхивающийся от воды.

– За что они нас так ненавидят? – прошептал он.

Мину не знала, что ему ответить.

– Как тебя зовут? – поспешно спросила она.

– Луи.

Девушка вытащила из-за пазухи носовой платок:

– Послушай меня, Луи. Держи его вот тут. – Мину приложила льняную тряпицу к ране на голове старика. – Это остановит кровотечение. Выглядит это пугающе, но не думаю, чтобы рана была серьезной.

Молодая женщина рядом с ней вся подобралась:

– Нам не нужна ваша помощь.

Мину даже не поняла, что эти слова были адресованы ей.

– Вот так, отлично, прижми крепко и держи, – продолжала она, накрыв своей рукой маленькую ладошку мальчика, – да, так.