Лиза Кляйн - Мое имя Офелия [litres]

Когда я надела эту шляпу на свои короткие волосы, в хижину снова вошла Мектильда. Она подозвала меня к своему шкафу, и стала своими ловкими пальцами рыться в маленьких ящичках, насыпать порошки в бумажные пакетики и наполнять небольшие бутылочки эссенциями и экстрактами. Я наблюдала за ней, удивляясь, зачем она это делает. Наконец, она заговорила, подводя итог своей работы.

– Чай из ромашки и имбиря от тошноты в желудке. Чай из листьев малины и пустырника для укрепления и тонуса матки. А когда придет время родов…

– Погодите. Откуда вы знаете, что мне все это нужно? – в изумлении спросила я. – Я и сама еще не уверена. – Я расправила штаны на животе, все еще плоском, как у мальчика.

– Есть признаки на теле задолго до того, как вырастет живот. Поверь мне. – Она сложила травы в маленький полотняный мешочек, одну за другой. – Пажитник с листьями, как у клевера, и пижма с «золотой печатью» помогают облегчить родовые схватки. Петрушка и ложная чемерица желтая помогут выходу последа. А фенхель и укроп с ромашкой увеличат количество молока.

Я не сомневалась в мудрости Мектильды, но мне было трудно принять за правду то, о чем я раньше только подозревала. Потом меня вдруг охватил страх.

– Мандрагора… – прошептала я, вспомнив о ее смертоносных свойствах.

– Ты не слишком долго спала. С ребенком все будет в порядке. Ты молодая и сильная. – Знахарка вручила мне мешочек и оставила одну. Удивление, облегчение и отчаяние боролись во мне подобно ингредиентам какого-то странного, внушающего тревогу эликсира.

Я все еще стояла там, прижимая к груди мешочек, когда вернулся Горацио. С растерянным видом, он оглядел маленькую хижину, в которой негде было спрятаться.

– Я знаю, что оставил здесь даму. Что ты с ней сделал, фальшивый Джек?

Горацио так редко шутил, что я рассмеялась от радости.

– Брось, Горацио. Тебя я не провела!

– А, так вы и есть Офелия! – рассмеялся он, притворяясь удивленным. Я наблюдала, как Горацио разглядывает мою остриженную голову и мои ноги в коротких штанах. – Вы во всем похожи на мужчину. Отличная маскировка.

– В действительности я чувствую себя каким-то странным, только что сотворенным существом, – ответила я, меряя хижину широкими шагами и удивляясь, как легко двигаться без нижней юбки, верхней юбки и платья, путающихся в ногах. – Какое счастье быть мужчиной и свободной! – воскликнула я, вскинув голову, которая стала такой легкой без тяжелой копны волос. – Но, увы! Я все равно женщина, каждым дюймом тела! – прибавила я грустно, вспомнив о жизни внутри моего женского тела.

Горацио неуверенно улыбнулся и поднял вверх зеркало.

– Посмотрите на себя! – настойчиво попросил он. Я взяла в свои ладони его руки, держащие зеркало, и всмотрелась в него.

– Ну, я похожа на моего брата и на брата Лаэрта! – удивленно произнесла я, вертя головой из стороны в сторону. Я никогда не сознавала, что мы с ним так похожи.

– Вот последняя деталь вашей новой личности, – сказал Горацио, протягивая мне набор документов, свинцовый карандаш и карту. Я внимательно изучила их, будто свиток, предсказывающий мое будущее. После нескольких маленьких поправок мой паспорт стал выглядеть подлинным.

– Теперь я больше не Офелия. Я – Филипп Лей, направляющийся во Францию и находящийся под защитой короля Клавдия, – лукаво произнесла я.

– Куда вы поедете во Франции? Прошу, скажите мне, как другу, – попросил Горацио нежным, умоляющим голосом.

Я колебалась. Я могла чувствовать себя по-настоящему в безопасности только в том случае, если никто не сможет меня найти.

– Вы должны мне доверять; разве ваша жизнь не стала для меня драгоценной в последнее время? – В голосе Горацио прозвучал легкий упрек.

Это была правда. Я знала, что Горацио стойкий и неподкупный, непоколебимый центр вселенной, которая делает непредсказуемые повороты. Поэтому я уступила.

– Мой пункт назначения – монастырь Сент-Эмильон, – ответила я ему, – потому что до него удобно добраться путешественнику, который сходит на берег в Кале, и он находится на небольшом расстоянии от Амьена. Лаэрт мне рассказывал, что он однажды проезжал мимо и хотел найти там пристанище, но ему отказали. Он подойдет для моей цели, так как это место, далекое от мирской суеты.

После того, как я сделала это признание, та глушь, в которой мне предстояло исчезнуть навсегда, перестала казаться мне чем-то невероятным. Я почувствовала себя менее одинокой, но это меня слабо утешило, так как впереди меня ожидало одинокое путешествие в незнакомых краях.

– Клянусь сохранить вашу тайну, Офелия.

– И не забудь, ты обещал не позволить Гамлету и моему брату уничтожить друг друга.

– Я буду трудиться без устали, чтобы они снова стали друзьями.

– Помни, Горацио, что я мертва. Никогда не говори обо мне, как о живой. – Мой голос начал срываться от осознания окончательности моего прощания.

– Обещаю. – Голос Горацио тоже превратился в хриплый шепот.

– Если ты когда-нибудь нарушишь свою клятву, я буду являться тебе в виде призрака, ведь я уже и сейчас призрак, – сказала я, заставив себя улыбнуться. Мысль о Гамлете, доведенном до отчаяния призраком его отца, пролетела над нами, как темная тень ястреба скользит по открытому полю.

– Значит, для Гамлета нет надежды? – спросил Горацио, в его голосе звучало отчаяние.

Я обдумала его вопрос, в котором был заложен двойной смысл.

– Может ли он надеяться, что я когда-нибудь воссоединюсь с ним? Можем ли мы надеяться, что он станет прежним? – Я покачала головой. – Я пыталась изменить его кровавый путь, но потерпела неудачу. Не найти покоя и счастья, если ты привязана к мужу, одержимому мыслью о мести. Поэтому я уезжаю.

Я вышла на яркий солнечный свет и надежно привязала кошелек Гертруды к поясу, спрятав его под камзолом. Мешочек с травами Мектильды я сунула в заплечный мешок, который привязала сзади к седлу кобылы. С помощью Горацио забралась на спину лошади и села верхом, а не боком, как женщина. Мои ноги крепко обхватили ее бока, и она вздрогнула. Повинуясь внезапному порыву, я протянула руку назад и вытащила из мешка плащ. Перебирала его руками, пока не нашла и не вскрыла потайной карман. Я достала амулет с лицом Януса, в последний раз взглянула на него и отдала Горацио.

– Верни этот подарок Гамлету. Скажи ему, что нашел его на моем теле.

Горацио рассмотрел нарисованное изображение.

– Как похожи эти два лица на постоянно меняющиеся настроения моего господина, одно лицо смеется, а другое плачет, – задумчиво произнес он. – Как это похоже на саму жизнь. Почему вы не хотите его сохранить?

– Он может вызвать у меня искушение оглянуться назад, – ответила я, удерживая слезы.