Виктор Квашин - Последняя крепость империи

— Слава! Слава! Слава! — прогремело над замёрзшей рекой и отразилось от сопок.

Начиналась новая жизнь.

Разместить сто тысяч военных, ещё несколько десятков тысяч гражданских в малонаселённой местности было трудной задачей. Солдаты развернули свои палатки, у кого таковые сохранились, другие принялись сооружать дома и землянки. Часть гражданских разместили в домах местных жителей. Местных военных распустили по домам. Сиантоли как раненому командиру дали повозку с казённой лошадью, его боевую лошадь, провиант в дорогу и возницу, с тем чтобы вернул повозку обратно. Ещё дали небольшое жалованье, скудное, можно сказать. Обещали вернуть всё сполна, когда новое государство обретёт силу и могущество.

Дзэвэ прощался сердечно. Обнял. Сунул в руку мешочек с монетами:

— Отказ не приму! И вот это моему отцу передай. И помни:

Прощание с сотней тронуло Сиантоли до слёз. Каждый нёс какую-нибудь вещь или деньги. Сиантоли отказался от денег и от многих нужных бойцам вещей — им самим тут обустраиваться на пустом месте, взял только тёплую одежду и шкуру чёрного медведя — «Откуда взяли?» И не смог отказаться от хорошего ножа с рукоятью из рога, который подарил Захи.

— Мы ещё встретимся! — крикнул Сиантоли из отъехавшей повозки. В седле сидеть он ещё не мог.

Дорога на Елань была настолько разбита, что пришлось впрягать в повозку и боевую лошадь. Говорили, что в конце лета прошли сильные дожди, было наводнение, а уж в горах дороги размыло до оврагов. Когда теперь рабов сюда пригонят для ремонта, сейчас на Суйфуне дел хватает… Несчастная терпеливая Олохи вымоталась на этих последних перевалах так, что уже и плакать не могла.

Наконец! Наконец завиднелись дымы родного села! Как там?..

В свой (бывший свой!) дом Сиантоли заезжать не стал, показал путь к усадьбе отца.

Подворье ещё разрослось и снова Сиантоли с трудом ориентировался среди построек. Но мастерские и дом были на том же месте. И первым его встретил… Гончар!

— Командир! Как я рад, командир! — весь перемазанный глиной, он прижимал к себе большой серый горшок с изящно отвёрнутым наружу горлом. — Гляди, командир, какие мы теперь лепим! Приходи, посмотришь. Отец твой на охоте, Синда с малышом дома.

— У отца сын?

Гончар засмущался, будто он был виноват.

— Да, Синда родила сына. Твой отец доволен, командир.

Будто в подтверждение, послышался детский плач. Из дома вышла Синда, увидела Сиантоли, поклонилась как высокому начальнику.

— Синда, как я тебе рад! Иди сюда. Посмотри, я не один приехал. Это… это моя… жена моя. Она болеет, помоги ей, ладно?

Синда с радостью помогла Олохи слезть с повозки, повела под руку в дом, приговаривая.

Сиантоли потянулся и тут же ойкнул — грудь болела сильно.

Отец со слугами привёз с охоты двух подсвинков. И тут же устроил пир. Сын вернулся!

Под утро уже вышли под звёзды.

— Как там моя? — спросил Сиантоли.

— Всё равно узнаешь… родила она. В конце лета. Сына. Забудь её.

— Я забыл. У меня теперь вон какая радость — Олохи! Поправилась бы…

— Ты сам поправляйся. Смотри, какое хозяйство — помощник нужен. Вместе мы такого наворотим! Первым делом, дом тебе построим…

Сиантоли болел ещё долго, до самой весны.

Ранней весной, когда скалы за рекой покрылись розовым цветом кустов хои кяфи 70 70 Хои кяфи — рододендрон амурский. , Олохи умерла.

Синтоли ощутил, что вместе с Олохи умер и он.

— Здравствуйте, милые моему сердцу будущие историки! Что-то нас мало сегодня. Что? Ах, грипп косит наши ряды! Уверяю вас, это не повод отменить увлекательный разбор событий в империи чжурчжэней. Им, чжурчжэням было гораздо хуже, у них была эпидемия монголов! Итак, что же дальше случилось после заключения мира с теперь уже несчастной Цзинь? Прошу, Алексей Голубев.

— Случилось парадоксальное. Мир был заключён, а война не окончилась.

— Да, да, вот обратите внимание, как ёмко выразил Алексей ту неразбериху, которая происходила в империи в 1214 году, ровно восемьсот лет назад. Продолжайте.

— После ухода монголов летом 1214 года император переехал из Чжунду в Южную столицу Бяньцзин. В Чжунду он оставил своего наследника. Во время переезда случился малозначительный инцидент. Для безопасности императора решили разоружить и удалить от столицы войска «Дю», состоящие из малонадёжных онгутов, киданей и людей других национальностей. Эти Дю были возмущены до такой степени, что восстали. И не просто выразили своё недовольство, а осадили Срединную столицу! Якобы для контроля за ситуацией Чингисхан прислал монгольский корпус под командованием Самухи. Наследник цзиньского престола сумел бежать из Чжунду. Оборона города осталась под командованием Ваньянь Фусина. Блокада продолжалась целый год, люди в столице массово умирали от голода. Летом следующего года оборона стала невозможна, и 26 июня 1215 года честный военачальник Ваньянь Фусин покончил жизнь самоубийством. Получалось, что формально столицу захватили граждане Цзинь. Но сокровища столицы были столь велики, что Чингисхану было уже не до политического этикета, он отправил своих представителей, которые грабёж упорядочили и изъяли из добычи ханскую долю.

После взятия главной столицы Цзинь Чингисхан теряет интерес к разбитому чжурчжэньскому государству и больше здесь не появляется. Теперь он занялся западным направлением, а контроль за ситуацией на чжурчжэньских территориях поручил своему военачальнику Мухали 71 71 Мухали (1170—1223) — монгольский полководец, один из ближайших соратников Чингисхана. Мухали фактически возглавлял войну против империи Цзинь во время похода Чингисхана в Среднюю Азию, получив в 1217 году титул го-вана — князя, «замещающего» Чингисхана в его отсутствие. .

— Хорошо Голубев, ёмко. Кто желает продолжить о незаконченной после перемирия войне? Ну? Ай, неучи! Ждём. Смелее. Что же мне самому рассказывать? Кто меня выручит?

— Некому, Чирова болеет… — негромкий смешок из аудитории.

— Ага, я услышал, Ежов! — профессор Ильмаков приветливо помахал рукой в зал. — А знаешь ли ты, Ежов, чем отличается русский интеллигент от прочих интеллигентов? Не знаешь? Так вот, русский интеллигент способен не только понять тонкий намёк, но и дать за него в глаз! Андестэнд? Вот ты, Ежов, и продолжишь далее повествование о разорении империи Цзинь. Прошу.

— Я? Ладно… Ну, там такой бардак начался. Все друг друга лупили, короче, как в гражданскую.

— Нет, Ежов, тебе до интеллигента ещё расти и расти. Поточнее, пожалуйста и без вульгаризмов.