Игорь Ефимов - Бунт континента

В конце концов сабля была вручена генералу Линкольну.

Барабанная дробь смолкла, военный оркестр грянул американский марш.

Толпа горожан и окрестных фермеров, собравшаяся посмотреть на невиданное зрелище, взорвалась ликующими воплями.

— Генералу Вашингтону — ура!

— Французским союзникам — виват!

— Колонии Вирджиния — цвести!

— Победным Американским штатам — слава!

Замешавшийся в толпу Джеки Кустис тоже улыбался, размахивал снятой шляпой. Но рука его двигалась с трудом, «ура» вылетало изо рта едва слышным хрипом. Удерживаться на ногах он мог только потому, что стоявший рядом черный слуга крепко держал его за талию.

Какая жестокая насмешка судьбы!

Она дала мистеру Кустису увернуться от вражеского штыка, от случайной пули, от заблудившегося в полете ядра. Но не захотела уберечь от невидимого врага — тифозной заразы.

Два дня спустя после штурма десятого редута болезнь повалила Джеки на койку, наполнила все тело ознобом, залила грудь болью и жаром. С трудом раскрывая губы, он прошептал склонившемуся над ним Вашингтону:

— Сэр, всю жизнь я приносил вам одни огорчения. И теперь ухитрился омрачить даже такую великую, такую славную победу.

— Не болтай ерунды, Джеки. Моя семья — самое дорогое в моей жизни. А ты всегда был и останешься важным и незаменимым членом ее. Лучше отдохни и потом направь все силы на то, чтобы поскорее выздороветь.

Однако и этой просьбы своего отчима Джеки выполнить не сумел. Болезнь усиливалась, высасывала все соки из молодого тела. Из Маунт-Вернона вызванные гонцом примчались Марта Вашингтон и жена Нелли, привезли с собой семейного доктора. Но и он не смог помочь, и две недели спустя Джеки умер на руках безутешной матери.

21 октября, 1781

«К этому времени из всех орудий у нас оставалась только одна восьмидюймовка, да и у той не насчитывалось и ста зарядов. Много солдат и офицеров погибло от неприятельского огня, но еще больше — от болезней, а остальные были измотаны и истощены непрерывным трудом на укреплениях. В этих обстоятельствах я посчитал, что было бы тщетно и бесчеловечно пожертвовать жизнями доблестных воинов, обрекая их отражать враже-ский штурм, который, судя по соотношению сил, неизбежно кончился бы успехом неприятеля. Мною была предложена капитуляция, и я прилагаю копии моей переписки с генералом Вашингтоном, описывающие условия сдачи. Сожалею, что не смог добиться лучших, но я сделал все, что было в моих силах, чтобы облегчить условия содержания пленных».

Из письма лорда Корнваллиса генералу Генри Клинтону

Январь, 1782

«Все признают, что мой семимесячный Филип — красавец, у него правильные черты лица, взгляд не только живой и выразительный, но также полон добродушия. Знатоки считают, что сидит он изящно, а руками размахивает как будущий оратор. Стоит еще не очень уверенно, и его ноги не так стройны и элегантны, как у его отца... Единственный недостаток в его манерах — он слишком много смеется... Я теряю всякое желание гнаться за славой, а хочу только оставаться в компании моей жены и ребенка».

Из письма Александра Гамильтона другу

Зима, 1782

«В ожидании эвакуации британцев из Саванны жители этого города обратились к американскому генералу Вэйну с просьбой обеспечить охрану их собственности. Он обещал, что те купцы, которые не захотят жить в Соединенных Штатах, смогут оставаться в городе, до тех пор пока им не удастся распродать свое имущество и уладить дела, и что армия обеспечит им необходимую защиту. Вскоре британские войска очистили весь штат Джорджия, оставались только те, кто попал в плен к американцам. К чести британского командования, покидая Саванну, они не нанесли городу никаких повреждений, оставили нетронутыми даже те оборонительные сооружения, которые сами построили».

Мерси Отис Уоррен. «История революции»

Апрель, 1782

«Позвольте дать вам портрет хозяина Монтиселло: ему еще нет сорока, он высок, выражение лица мягкое и приятное, но приметы внешнего изящества перестаешь искать, когда прикасаешься к глубине его ума. Американец, никогда не покидавший свою страну, но сумевший стать одновременно музыкантом, рисовальщиком, геометром, астрономом, философом, законодателем и государственным деятелем...

Поначалу его характер показался мне весьма серьезным, почти холодным; но после двух часов общения мы сделались так близки, как будто прожили наши жизни рядом; прогулки, книги, но главное — беседа, всегда интересная и разнообразная, дающая огромное удовлетворение двум людям, которые обмениваются своими мнениями и чувствами, всегда созвучными, которые понимают друг друга по первому намеку. Четыре дня пролетели, как четыре минуты».

Из путевых заметок французского академика и генерала Франсуа Шастеллю

СЕНТЯБРЬ, 1782. МОНТИСЕЛЛО

Джефферсон не верил в игры с судьбой, но в этот раз он пытался заклясть ее — вырвать договор — повязать обетом: пока он пишет свою книгу, его жена не может умереть!

О, книга должна быть очень длинной!

Описание Вирджинии — это только начало. Потом он перейдет к другим штатам, в которых уже успел побывать: Пенсильвания, Мэриленд, Нью-Йорк. Затем совершит путешествие в остальные. И ни на один день, ни на минуту не прервет писание. Потому что, пока он пишет, Марта остается среди живых.

«Месье Бюффон полагает, что мамонт, кости и бивни которого находят к северу от реки Охайо, является, по сути, тем же животным, что и слон. На это можно возразить, что: 1) Скелеты мамонта соотносимы с животным, которое превосходит своими размерами слона в пять-шесть раз; 2) Жевательные зубы мамонта тоже в пять раз больше и имеют выступы, в то время как у слона они плоские; 3) Мне никогда не доводилось слышать, чтобы зубы слона были найдены в Америке; 4) Слоны обитают только в тропиче-ской зоне, и они никогда не могли бы выжить в тех холодных районах, где находят останки мамонтов, а их находят даже в Канаде».

Все же хорошо, что он весной уговорил свою овдовевшую сестру Марту Карр поселиться в Монтиселло со всеми шестью детьми. Двум старшим дочерям скоро придет пора выходить замуж, понадобятся деньги на приданое, но он вел финансы этой семьи уже почти десять лет, с самой смерти дорогого его сердцу Дэбни Карра, и знал, откуда можно будет взять дополнительные средства. Он всегда мечтал иметь сына, и двенадцатилетний племянник Питер Карр, похоже, сумеет заполнить эту лакуну. У мальчика были явные способности к математике и иностранным языкам, и Джефферсону удавалось выделять время на занятия с ним.

Девочку, родившуюся у них в мае, Джефферсоны назвали Люси Элизабет, в память о дочери, умершей год назад. Бетти Хемингс говорила, что этого не следовало делать, что духи не любят, когда им бросают такой дерзкий вызов, но Марта настояла на своем. Она болела всю зиму, рожала опять тяжело — шутка сказать, седьмой раз! — и здоровье не возвращалось к ней даже под лучами летнего солнца. Доктор Гилмор только разводил руками и больше не пытался предлагать слабительные и кровопускания — знал, что Джефферсоны решительно разуверились в этих методах лечения.