Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 2. Презирая дымы и грозы

На улице исчезла жара, успокоившееся солнце опустилось к горизонту и там надолго зависло.

— Где-то я читала, — продолжила разговор о картинах Любовь Борисовна, когда они начали удаляться от Эрмитажа, — что картина, о которой ты вспоминала, «Купание красного коня», входит в число первых 33-х шедевров мира. Ну, всемирно известных картин, безусловно, больше, чем 33. Их несколько сотен. Но вот оценщики почему-то выделили первые 33, и как раз та, о которой мы говорили, попала в это число. Это тебе о чем-то говорит?

— Да, говорит о том, что мы с тобой кое-что соображаем. Эх, нам бы в свое время чуть больше возможностей поиметь... Если бы не погибли мои родители, мы сейчас совсем по-другому жили бы, доця, — грустно констатировала Прасковья Яковлевна. — Ты помнишь Шурину подругу Инку Кириленко?

— Конечно, помню!

— Так вот они выживали за счет вишневого сада. А вишни-то у них были самосейки, косточка да шкурка... И кислющие, до оскомины! И все равно Инка все лето ездила в Запорожье с двумя ведрами вишен, продавала их там по 3 рубля ведро. А в сезон и по 5 рублей брала... Пусть она 40 раз съездила, вот и посчитай — как минимум 240 рублей заработала. Это трехмесячная зарплата ее матери. Понимаешь, о чем я говорю?

— Ну, вроде да...

— А у нас какой сад?! Да с нашего сада, с пасеки дедушка бы такие деньги получал, что всем хватило бы на учебу. Что говорить... Он умел хозяйничать, копейку добывать.

— Так я же училась...

— Да что это за учеба была, когда тебе и язык пришлось менять и соревноваться с городскими умниками... Без подготовки и умения. Для настоящей учебы надо было дать тебе на годик репетитора — конечно, в университете. Дедушка бы все организовал...

— Пусть отдыхают... — Любовь Борисовна хотела поддержать маму, но не знала, как это возможно. — Спасибо им, что тебя родили, мамочка!

Тем временем они прошлись вокруг Зимнего дворца, весьма пристально осматривая его, стараясь все запомнить и понимая, что с первого раза это не удастся. Дальше осмотрели горделивый памятник Петру I, Исаакиевский собор, памятник Николаю I...

Вернувшись на Невский проспект, пошли по нему в обратном направлении. Подошли к знаменитому памятнику императрице Екатерине Второй, воздвигнутому в центре площади Островского.

— Этот сквер, — повела Любовь Борисовна рукой вокруг себя, — разбит специально для ландшафтного оформления этой скульптурной композиции. Вообще вся эта площадь многое под собой похоронила. Ради нее была снесена была часть усадьбы Аничкова дворца, вместе со строениями.

— Значит, этот памятник оказался нам нужнее?

— Ну, все-таки русская царица...

Они прошли дальше от Невского проспекта, подошли к Александринскому театру.

— Государственный ордена Трудового Красного Знамени академический театр драмы имени А. С. Пушкина, — подходя к нему произнесла Любовь Борисовна. — Давай сходим на спектакль?

— Бери билеты на завтра и поехали домой. А то наша хозяйка спать ляжет, не дождавшись нас.

И они уехали к знакомой, где их ждала комната и хороший отдых.

На следующий день они вернулись за своей поклажей, опять зашли в «Гостиный двор». Заодно сделали там некоторые покупки — от них осталась только запись в дневнике Любови Борисовны, больше ничего. Отвезли поклажу домой и налегке отправились в Александро-Невскую лавру.

Как известно, Свято-Троицкая Александро-Невская лавра основана в 1704 году Петром Первым на месте, где, по преданию, князь Александр Ярославич, получивший впоследствии имя «Невский», разбил войска шведов во главе с Биргером. Нам этот Биргер также известен как основатель Стокгольма. Он был серьезным законодателем — в частности, запретил пытки раскаленным железом, бывшие у шведов обычной практикой со времен викингов; признал за дочерями право на наследство — не меньше половины от наследства сына; поощрял строительство церквей как центров культуры и грамотности. Кстати, поддержка церкви, вместе с династическими связями с соседними странами, позволила основанной им династии править в Швеции и Норвегии до середины следующего века. Вот таким непростым был тот, кто посягал на Россию и кому юный Александр Ярославич дал отличный отлуп. Зачем этого дядьку понесло к нам?

Попав сюда, Прасковья Яковлевна и Любовь Борисовна первым делом прошли в Свято-Троицкий собор, где внутри находится рака с мощами Александра Невского, и поклонились ему, гению земли русской, русскому Христу.

Затем побывали в Благовещенской церкви-усыпальнице, где похоронен Александр Васильевич Суворов, постояли у его могилы, вспомнили великого человека благодарственным словом. Рядом нашли захоронения Никиты Ивановича Панина, первого дипломата, и дочери Меньшикова Александры Александровны Бирон. Тут же находятся могилы царских родственников: младенца Петра Петровича, сына Петра I; царевны Натальи, младшей сестры Петра I.

Собственно, с нее все и началось... Сначала Наталья Алексеевна была похоронена в Александро-Невской лавре на Лазаревском кладбище. Над ее могилой и могилой похороненного рядом Петра Петровича была возведена часовня во имя Воскрешения св. Лазаря, от которой кладбище и получило свое название. Через несколько лет их останки были перенесены в стоявшую там же Благовещенскую церковь и перезахоронены в самой почетной алтарной части. Над их могилами были положены плиты, получившие название царских, и Благовещенская церковь Александро-Невской лавры стала превращаться в первую царскую усыпальницу Петербурга.

Там же почивают другие родственники Петра I по линии брата Ивана: жена Прасковья; дочь Екатерина Иоанновна и ее дочь Анна Леопольдовна; Иоанн VI — сын Анны Леопольдовны, российский император, который в малолетстве был заключен Елизаветой Петровной в Шлиссельбургскую крепость, а затем убит Екатериной II в 23-летнем возрасте; княгиня Настасья Ромодановская, сестра Прасковьи.

Вернувшись к входу на территорию Александро-Невской лавры и взяв влево от него, Прасковья Яковлевна и Любовь Борисовна попали на Лазаревское кладбище, некрополь сугубо XVIII века со множеством необычных надгробий. Долго ходили там, читая эпитафии.

Тишина и покой царили среди могил, не мешая дивиться разнообразию памятников и читать знакомые по русской истории фамилии. В конце концов посетительницы поклонились великому Ломоносову Михаилу Васильевичу, выдающемуся математику Леонарду Эйлеру, теоремы которого Любовь Борисовна изучала в университете, и Наталье Николаевной Ланской, вдове Александра Сергеевича Пушкина.

— Как жаль, что Наталья Николаевна изволила сменить фамилию, — покачала головой Любовь Борисовна, стоя у ее могилы. — Это не в духе любви к мужу, прославившему ее.

— Другая вообще не вышла бы замуж повторно, несла бы имя гения до конца своих дней, — согласилась Прасковья Яковлевна. — Но мы не знаем ее обстоятельств. Она же бедная была...