Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

А этого Евлампия Пантелеевна допустить не могла.

Она очень любила своего мягкого мужа, жалела его, радела о нем. С односельчанами держалась компанейски, общительно. Близкими ее подругами с детства были Александра Тищенко (Заборнивская) и Арина Бараненко, жена Семена Алексеевича.

Евлампия Пантелеевна и Яков Алексеевич поддерживали дружеские отношения со многими семьями славгородцев, в частности с парикмахером Дмитрием Тищенко по прозвищу Бэм. В свободное время они бывали у него в гостях, где застольничали мало, в основном пели и танцевали. Правду сказать, петь они не умели, зато в остальном им равных не было. Прасковья Яковлевна много вспоминала, как хорошо Евлампия Пантелеевна чувствовала музыку и как легко и грациозно двигалась в танце.

***

Что сказать? Где-то шумели битвы, задумывались стратегические и отчаянно осуществлялись тактические операции, в их ходе незаметно проявлялось геройство защитников родного Отечества, погибали советские солдаты, лучшие люди, золотой фонд страны, а в Славгороде ни о чем этом точных сведений не было.

Тут наступили свои испытания. Люди жили в землянках и погребах, сооружали там печи и топили чем придется. Жили голодно и холодно, этому и названия нет. Спичек, мыла и соли не было. Обычным явлением стали вши, болезни, голод. Летом было легче — все в том же колхозном пруду ловили рыбу, ели всякие травы, что-то удавалось вырастить на огороде.

К тому же немцы, исходя их своих нужд, пытались наладить порушенную хозяйственную деятельность села, и заставляли славгородцев сеять хлеб, убирать урожай, поддерживать в рабочем состоянии ток, колхозную кладовую, кузницу, содержать в порядке оставшуюся тягловую силу и инвентарь. Все это делалось под страхом смерти, потому что люди работать на врага не стремились, тем более что за работу оккупанты не платили. Прасковье Яковлевне тоже довелось работать на току — она подавала зерно на веялку.

Во всех смыслах жизнь в оккупации была адом. Сюда даже похоронки не приходили, люди жили слухами. Говорили, например, что в начале декабря 1941 года под Москвой было предпринято успешное наступление советских войск, позволившее отбросить врага назад. Но ведь это под столицей, а на самом деле откат южных и восточных границ вглубь страны продолжался... что очень тревожило, ведь чем дальше на восток расширялась зона оккупации, тем дольше не придет победа. Это понимали все.

Но однажды докатилась радостная весть — оборонительные бои под Сталинградом, ведущиеся с середины июля по середину ноября 1942 года, закончились переломом в нашу пользу и уже с середины ноября наши войска пошли в контрнаступление. Началась героическая операция «Уран» {13} 13 Сталинградская стратегическая наступательная операция, кодовое название Операция «Уран» (19 ноября 1942 года — 2 февраля 1943 года). Она обеспечила контрнаступление войск трех фронтов: Юго-Западного, Сталинградского и Донского — с целью окружения и уничтожения вражеских войск в районе города Сталинграда. Координирование операцией осуществлял начальник Генерального штаба А. М. Василевский. . В конце декабря того же года операция по уничтожению немецкой ударной группы войск, таранившей наши просторы, была завершена, а в начале февраля 1943 года 6-я армия вермахта в составе своих жалких остатков капитулировала.

Вильгельм Гоффман, один из немецких офицеров, прославившийся своими военными дневниками, 27 октября 1942 года сделал такую запись: «Неужели русские действительно собираются сражаться на самом берегу Волги? Это же безумие! Безрассудное упрямство. Они фанатики, дикие звери, не люди, а черти. Русские — это какие-то железные существа. Они никогда не устают и не боятся огня…» А позже У. Черчилль об этой битве скажет так: «Сам Сталинград стал символом мужества, стойкости русского народа и вместе с тем символом величайшего человеческого страдания…»

— Все, — сказал Яков Алексеевич, услышав просочившуюся в село информацию об этом. — Раз уж наши пошли в наступление, то скоро фронт докатится и сюда. Пора опять готовиться на войну.

— Как на войну? — испугалась Евлампия Пантелеевна. — Мало мы тут горя хлебнули?

— Горем меряться нельзя. Сейчас у всех одно горе — враг на нашей территории. Вот прогоним его, тогда поговорим о радости.

От дня освобождения из плена и до трагической гибели Якову Алексеевичу было отпущено прожить неполных полтора года. Правда, жизнью назвать это было нельзя, ибо постоянный страх, голод, холод и побои, перемежаясь, делали ее невыносимой. Поэтому он очень ждал своих, очень надеялся еще постоять в праведных боях за родную землю и набирался для этого и злости, и сил, и жажды счастья.

Не случилось, не судьба…

Сельские дети с самых ранних лет приучались выполнять в семьях посильные трудовые обязанности. Взрослые работали на производстве или в колхозе, а вечерами — на своих земельных участках. Домом и двором они заниматься не успевали.

Главная детская обязанность была наносить в дом воды, чтобы хватило на все хозяйственные нужды. К этому добавлялись подметание двора и вывоз тачками мусора, хождение в магазин, присмотр за стариками и младшими детьми, выпас и обеспечение свежей травой домашних животных, которые не выпасались, заготовка топлива для печки. Топливо брали, где только можно было — рвали сухостой вдоль дорог, собирали раструшенную на полях солому, брали на дороге высохшие кизяки, подбирали по посадкам щепки и сухой хворост. Свободного времени у детей тоже не оставалось, зато они могли погулять в перерывах между работой или при совмещении полезного и приятного. Компаниями они ходили на выпасы и на собирание топлива, косили траву, нянчили малышню, носили воду из колодцев. По ходу дела могли поиграть или покупаться в реке, позагорать.

Игрушек обычно не было. Совсем малым детям отцы иногда вырезали подобие зверей из деревянных чурок, матери шили кукол из тряпья. Но, подрастая, дети отказывались от таких несовершенных подделок существующих реалий и требовали их в натуральном представлении, поэтому главными товарищами игр становились котята и щенки, козлята, жеребята и телята.

Так было и у Прасковьи Яковлевны.

Родилась она 13 октября 1920 года, став первым ребенком у своих родителей и первой внучкой у бабушек-дедушек, которые все еще тогда были живы-здоровы.

Бог не наградил ее большими талантами к творчеству, не была она рукодельницей, не блистала в учебе, не лучилась энергией и задором, не рассыпалась искрами остроумия, не била рекорды в других сопоставлениях со сверстниками и подругами — короче, не выделялась в обыкновенных вещах. Зато щедро дано было ей долгих качеств, тех, которые сразу не бросаются в глаза, а проявляются только с годами, в разгар судьбы, — терпения и трудолюбия. Тут превзойти ее никто не мог! Кажется, во многих людях они есть, но всем достается их чуток, а ей отпущено было необъятной мерой, всей запредельностью, чтобы хватило на все трагедии и драмы, заготовленные впереди.