Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

Фашисты боялись, что освобожденные люди возьмут в руки оружие и пойдут с Красной Армией добивать их. Конечно, так и было бы! Поэтому они и зачищали после себя территории.

Но дети и внуки убитых славгородцев, коих вместе с пленными красноармейцами было 159 человек, продолжили их дело — до победного конца. В составе советских войск они взяли Берлин!

Теперь известно, как немцы готовились к встрече с советскими людьми. В мае 1940 года они разработали секретный план «Ост», предусматривающий порабощение многих народов Восточной Европы, в том числе и советского. Этот план касался не военных операций, не битв и не сражений, он касался жизни обыкновенного человека, оказавшегося под фашистской пятой. Строя захватнические прожекты, эти изверги заранее распоряжались жизнями мирных людей, как собственным имуществом!

Когда война стала страшной реальностью, согласно «Осту» на захваченных территориях установился особый оккупационный режим, он назывался «новым порядком». Что он означал?

Вот коротко его суть.

1. С фашистских солдат и офицеров снималась всякая ответственность за любые преступления в отношении жителей оккупированных территорий.

Высшим органом по управлению захваченной советской территорией с 18 ноября 1941 года было Министерство по делам оккупированных областей на Востоке (Восточное министерство). Его возглавлял Альфред Розенберг, а заместителем был Альфред Мейер, который постоянно тут сидел {39} 39 Назову и остальные отделы и деятелей Восточного министерства: - политическое (руководитель Лейббрандт); - экономическое (руководитель Шлоттерер); - техническое (руководитель Ф. Шютце); - административное (руководитель Рунге); - кадров (руководитель Сепвиц); - прессы и пропаганды (руководитель майор Кранц); - здравоохранения (руководитель Вагнер); - юридическое (руководитель Вильгельм); - культуры (руководитель неизвестен). .

Территория, где жили герои этой книги, входила в генеральный округ «Днепропетровск» с центром в г. Днепропетровске. Округ состоял из Днепропетровской и части Запорожской областей.

2. Развернулось беспрецедентное ограбление оккупированной части СССР: специальные хозяйственные инспекции реквизировали продовольствие, ценности, ресурсы; даже чернозем вывозили с Украины в Германию — куда уж дальше ехать…

3. Население оккупированных территорий использовалось на принудительных работах по расчистке и разминированию дорог, строительству укреплений, на работах по обеспечению жизнедеятельности оккупантов — по производству сельхозпродукции, бытовых услуг и услуг по ремонту техники; вводилась всеобщая трудовая повинность, а кто уклонился, попадал в лагерь. Кстати, на оккупированных территориях вообще людей карали буквально за все: за отказ от работы, за распространение слухов, за передвижение в ночное время, за убой скота без ведома оккупационных властей и т. д.

4. На захваченных территориях фашисты создавали лагеря смерти и концлагеря, к 1943 году их было 20 крупных и 460 мелких {40} 40 Наиболее известные из них: Освенцим, где в газовых камерах уничтожено 4 млн чел., Майданек, Бухенвальд, Маутхаузен, где под музыку Штрауса «Голубой Дунай» вели смертников в газовые камеры, Треблинка, Саласпилси др. Методично уничтожались советские военнопленные. .

5. Производился угон молодежи в Германию {41} 41 Остарбайтеры. , всего в рабство попало около 5-ти млн советских людей, если не больше, ведь из одного только небольшого поселка Славгород угнали 168 человек.

Так вот чем поддерживался этот «новый порядок»?

Конечно, силой оружия, структурой управления, но и… внутренними врагами, коих было больше, чем называют официальные источники, учитывающие не все их категории. Они не брали в руки оружие, не стреляли в людей, но вреда принесли едва ли меньше, чем пули. Правда, врагами они названы в некоторой степени условно, потому что многие из них себя врагами не считали и преступления многих остались не доказанными.

Племя скрытых врагов разношерстное, и откровенные трусы в их ряду были не главной бедой. Наоборот, трус всего боялся, он больше помалкивал да старался притвориться незнайкой и на глаза не попадаться. А вот эдакие бравые смельчаки, вместо трезвого расчета начиненные слепой отважностью, представляли настоящую опасность, в том числе и для самих себя.

В этом смысле показателен случай с комсомольцем Бачуриным. Далеко после войны, в 60-е годы, Прасковья Яковлевна работала с его матерью в одной организации {42} 42 В сельпо; Прасковья Яковлевна пошла туда работать в 1954 году, когда подняла детей. . Мать юного героя была не первой молодости, в годах, но с Прасковьей Яковлевной дружила — их роднил не возраст, а горе, пережитое в оккупации. Они часто вспоминали его и оплакивали своих погибших. Иногда при этом присутствовала и Любовь Борисовна, так что детали той истории не остались тайной.

— Коля рассказывал, что после встречи с советскими танками какое-то время стоял и смотрел им вслед. А заслышав звуки боя, убежал оттуда. Он примчался домой с радостной вестью о том, что, мол, наши наступают, — покачивая головой, каждый раз повторяла Бачурина. — Он был совершенно один и боялся, что я его словам не поверю. И вдруг его арестовали, начали допрашивать…

— Значит, кто-то видел его…

— Кто-о? Ты же знаешь, какое там глухое место, особенно осенью, — Бачурина терялась в догадках, стараясь понять правду о сыне.

— Тогда, может, по дороге домой он кому-то рассказал… — предполагала Прасковья Яковлевна. — То ли новостью поделился, то ли похвастался, что сообщил танкистам важные сведения. А его предали…

— Это можно было бы понять: ну как же, такое событие… Колю вполне могло распирать желание сообщить друзьям, что советские войска на подходе, что он видел их и даже разговаривал с ними, — мать героя готова была обсуждать любые предположения, чтобы докопаться до истины. — Но только сомнительно это, ведь он испугался и потому убегал …

— Его все-таки кто-то видел с танкистами, точно, — постукивая кулачком по столу, настаивала Прасковья Яковлевна. — Видел тот, кто остался живым. Понимаете, звуки сражения в селе слышали многие, и назавтра мальчишки могли сколько угодно хвастать, что помогали советским бойцам и поэтому Славгород стал свободным. Вряд ли эти фантазии могли представлять настоящий интерес для фашистов.

— Кто же это мог быть, а?

— Ну, допустим, там сразу за мостиком Караси живут… У них во время войны был склад оружия и, главное, — явка.

— Да если бы только почувствовалось неладное, я бы спрятала Колю на хуторах, — Надежда Николаевна вытирала повлажневшие глаза и словно переносилась в тот март 43-го... — Никакая собака не нашла бы. Но ничего же такого не было, вот в чем дело.