Андрей Миколайчук - Уго Пилигрим

В это время буря с неистовством обрушивала на корабль огромные волны, его качало как щепку. Все молчали, так как перекричать вой ветра и треск дерева человеческому голосу было не под силу. Так продолжалось несколько часов, рулевое весло сломалось, и Веремида присоединился к друзьям. Обессиленные, они все вместе смотрели, как среди бешеной пляски облаков иногда появлялась луна, стараясь угадать, когда утихнет шторм.

Неожиданно Уго подался вперед, показывая рукой перед собой, и когда вновь появился лунный свет, все увидели болтающееся на волнах тело, веревка крепко держала его возле корабля.

Борясь с ветром, корабль, казалось, плакал и стонал. С палубы смыло все, деревянные борта растащило полностью, весла, снаряжение в мгновение ока проглотило море. Веремида приказал спуститься в трюм, дальше находиться на палубе не имело никакого смысла. Все горячее молились, призывая на помощь Святого Николая.

Уго отдышавшись, вопросительно посмотрел на капитана. Им не удалось поднять тело, мало того, оказалось, один он видел торчащую из груди рукоять кинжала. Только сейчас, когда закрытая дверь трюма заглушала бешенный рев бури, люди могли слышать друг друга.

— Бедный старик, — первым заговорил Веремида. Потом тихо, так чтобы его слышали Уго и Гондамар, добавил.

— Если через пару часов не успокоится — мы все там будем.

— Я лично не спешу, — возразил Гондамар.

— Он не утонул, его убили, — так что…

Уго произнес последние слова еле слышно. Мальчик уже знал, что никто ничего не видел. На палубе находилось много людей включая добровольцев паломников. Вернулись все, за исключением несчастного Гвиберда.

«Зачем только старик полез на палубу?» — думал Уго.

Мальчик вспомнил, как тот, подымая костлявые руки к небу, выкрикивал какие-то слова. Старик тогда показался ему могущественным чародеем, но бесстрашно бросив вызов буре, он погиб от руки убийцы.

— Зачем было лишать жизни Гвиберда? — внезапно спросил Уго.

— Море не разбирается, кто стар, а кто млад, ему все равно, — ответил Веремида.

— Я говорю не о море, Гвиберда убили, вонзив несчастному в сердце нож! Мальчик подался вперед. — И я клянусь, убийца сполна заплатит за эту смерть!

От услышанных слов, все внезапно замолчали, даже женщины, вытирая слезы, посмотрели на Уго, ожидая объяснений.

— Я находился рядом и видел, что старик убит, но я не увидел убийцу. Может, сейчас это и не важно, потому что неизвестно чем закончится ночь, но если Бог решит оставить нам жизнь, я хочу сообщить негодяю о том, что ему не избежать правосудия людского, он пожалеет о содеянном еще до того, как попадет на суд к Вседержителю!

Жоффруа, Гондамар и Ашамбо сели ближе к Уго.

— Это хорошо, что ты не видел убийцу, у него не будет причины зарезать тебя, когда мы все уснем, — сказал Гондамар.

— Веревка старика была привязана к кольцу на носу судна, ты, я привязали себя к мачте, Веремида с помощниками на корме пытались управлять кораблем, пока не сломалось рулевое весло. Значит подозреваемых не так и много…

Мальчик посмотрел в сторону.

— А если быть точнее, это кто-то из паломников. Только зачем, я не пойму, зачем это кому-то понадобилось?

— Зачем? Это конечно вопрос, но если разобраться, лучшего момента не подберешь. На море все списать можно, — подхватил беседу Ашамбо.

— Да на кой черт, если мы можем и так все погибнуть в любой момент? Это как надо ненавидеть старика, чтобы не спасать свою жизнь, а думать, как погубить чужую. Нет, у этого человека нет страха перед небесами! — вмешался Жоффруа.

— Точно вам говорю, кроме ненависти здесь необходима сила и умение владеть оружием. Попади кому-то в сердце тонким лезвием, когда корабль бросает из стороны в сторону, ветер гнет книзу, волны бьют и тянут в море? А еще, я не думаю, что старик так добровольно подставил грудь. Тем более, убийца опасался быть замеченным. Здесь работала рука, привыкшая к оружию, опытная рука.- подытожил Жоффруа.

Паломники переглядывались, и только рыцарь остался сидеть без движения, закрыв глаза, никак не реагируя на слова мальчика. На его лице отображалось полное безразличие к происходящему.

Вдруг шторм прекратился, корабль выровнялся и, качаясь на волнах, впервые замолчал.

— Может, все и обойдется, — сказал Веремида.

— Надо молиться, а не мечтать о мести! После шторма разберемся.

— Я говорю о правосудии, а не о мести! Мы поклялись защищать паломников в Палестине, а сами не уберегли старика на корабле, среди своих.

Уго чуть не плакал от досады. Жоффруа обнял товарища, стараясь утешить.

— Мы все с тобой за одно, давай доживем до завтра, а там посмотрим.

***

Наступил следующий день. Море волновалось, но волны ослабели и без прежней злости играли кораблем. Ветер утихал, черные тучи по краям посерели и уже не извергали из себя молнии. Уставшие люди изо всех сил пытались починить разбитое судно.

— Появится солнце, мы сможем определить, как далеко нас отнесло с курса.

Веремида принялся чинить штурвал. Время от времени он отдавал приказы, хотя и без этого каждый старался оказаться полезным. Люди радовались, что остались живы.

Уго собрал ребят на совет.

— Веремида настаивает на том, что мне привиделся нож в груди Гвиберда. Никто из паломников и команды не увидел ничего подобного, хотя некоторые из них пытались спасти старика. Но я видел и не отступлю от своего слова.

Мальчик пристально посмотрел на друзей.

— Я все время думаю о причине.

Уго обратился снова к друзьям.

— За что убили несчастного?

— Мы многого не знаем, все эти люди из одной провинции, многие из одного селения, мало ли за что.- высказался Жоффруа.

— Ты же сам вчера говорил, что непохоже на то, что орудовала рука необученного крестьянина, — возразил Ашамбо.

— Тогда только один человек был способен сделать это — темный рыцарь.

Сказал Гондамар.

— Ему одним грехом больше, — ничего не изменится.

— Нет, рыцарь поклялся не брать оружия в руки, — встал на защиту Ашамбо.

— Я не верю, слишком тогда все просто, умеешь воевать- значит, убийца.

Уго внимательно слушал слова друзей.

— Я принял решение, раз только я видел, что Гвиберд убит кинжалом, а не бурей сброшен за борт, пойдем на хитрость. Вечером я объявлю, что ошибся, ударился головой, и мне привиделось все. Пусть убийца успокоится, мы ведь все равно не отступим, вы верите мне?

Жоффруа обнял друга, крепко стиснув того в своих медвежьих объятьях.

— Верим?! Ты единственное, во что я верю вообще, кроме Бога, конечно.

Мальчик набожно перекрестился, смешно подняв глаза к небу.

— Так и сделаем, я же поговорю с рыцарем, он был рядом со стариком и наверняка что-то видел.- подытожил Ашамбо.