Иосиф Каллиников - Мощи

— Десница господня указует тебе путь истинный!.. В сновидении тебе проявил милость… Рясофор прими… Рясофор тебе Симеон, пустынник наш, повелел принять… Вот что сон твой значит божественный…

— Недостоин я, отче Савва… Согрешил пред господом…

— Смирись, Николай, смирись… Гордость тебя обуяла… Сам господь тебе указывает, а ты руку его отстраняешь, — возгордился ты… И во сне должен был принять от старца кадильницу — знаменующую чин ангельский — рясофор иноческий…

Со смирением припал Николка к стопам игумена…

— Благослови, отче праведный, восприять чин монашеский…

— Пойди, помолись старцу нашему, основателю Бело-Бережной пустыни, на месте его упокоения… Прими от него кадильницу…

За обеднею призвал Савва в алтарь Виссариона, духовника братии.

— Исповедуй Николая послушника, рясофор благослови принять.

И распустил Николка по монастырю индюшиный хвост в перьях складочках — сотенную из скуфейки не пожалел вынуть — чтоб шумело побольше. Четки себе в сорок камушков отхватил граненые.

Идет — глаз не подымет — смирение.

Только Памвла один — не выдержал…

— Больно петушишься, Николай… то бишь — отец Гервасий!.. Молод еще…

Побежал бы сказать приятелям — да померли… Ипатий не выдержал в ризнице — бездыханного нашли как-то, а Евдокий-Авдотьюшка — водянкой в больнице кончился.

В келью не захотел Гервасий, упросил Савву остаться у него в покоях и послушника не взял себе кудреватого.

Зима подошла и до обители слух долетел — прислали книжечки, что жидовский кагал извести задумал царя батюшку, а что с жидами-де заодно господа интеллигенция и студенты работают — на жидовские деньги.

Была скука, — стало весело, нашлось над чем почесать языки братии.

То бывало в назидание под двуглавым орлом с Михаилом Архангелом либо с Георгием Победоносцем привозили газетки братии, а то ничего — ни товарные по лесу не гудят, ни почтовые, одни волки завывают вокруг пустыни да монахи к обедням отзванивают…

Тишина мирная…

Только к вечерне отблаговестили — загудело по лесу — катит на парах машина.

Прислушалась братия…

— Слава всевышнему… пошла машина!

Волки поджали хвосты — в лес теку.

А из лесу, с платформы в обитель — в пиджачках, в кепочках с пересмешкою озорной безбожною с Паровозной Радицы богомольцы жалуют — забастовщики.

Бастует завод — праздники…

Развели пары паровозу новому… Вагоны свои составили — и на богомолье в обитель тихую. Монастырская линейка, как бесноватая, подкатила порожняком к гостинице.

Лошади взмылены и монах припотел со страху…

— Отец гостиник — своим поездом… с Радицы… тысячи… идут сюда… тьма тем…

И на конский двор — махом.

Лошадей бросил… к игумену.

Белобрысый Костя открыл.

— Что ты?

Не передохнет… захлебывается.

— К игумену… поскорей… беда…

— В соборе…

В алтарь прибежал… не отдышится, пот катит градом, а у самого с перепугу лицо бледное, глаза навыкате.

— Что ты?..

— Приехали… тьма тем… идут… с девками… дебоширят по лесу…

— Да кто, кто?!

— С Радицы… забастовщики…

И по всему собору ветерком разнеслось… идут… с Радицы… тьма тем… забастовщики…

Один по одном — в келии.

Певчим махнули по келиям расходиться.

Недельный монах вечерню кончать в читку.

Выбежал Савва старенький из собора, стал на порожках, покрикивает — голос дрожит, срывается, ручками размахивает:

— Святые ворота закрыть… На замок… Скорее…

Заковылял Авраамий — руки трясутся — ключи звякают…

Вышел закрывать, глянул к лесу — присел с испугу.

— Васенька, пойди помоги!.. Идут…

Пришли!..

Зашептали старцы:

— Пришли… пришли…

Игумен в покои скорей, по дороге шепотом:

— Задние ворота закрыть, — что на Снежить… Сказать скитникам… К Акакию добежать на пустыньку — обидят старца… Мантийных зови на совет!..

Старцы пришли, воссели на совет в приемной.

— Владычицу поднять, с песнопением вокруг монастыря обнести заступницу.

— Нельзя, святотатствовать начнут… На поругание — пресвятую богородицу, обитель, иноков.

— Это жиды, они послали, проклятые… Запереться в обители, осаду принять… Яко от нашествия иноплеменных…

— Револьверы у них… стрелять будут…

— С бомбами…

— Обитель сотрясут бомбами…

А Николка стоит смиренно позади всех, опустил глаза, слушает.

Ни к чему не приходят старцы.

Пал Гервасий в ноги игумену Савве…

— Разреши перед старцами сказать недостойному рабу твоему Гервасию. Благослови, отче Савва, на подвиг крестный… Спасти обитель.

Умилились старцы, благословил игумен его…

Одел поскорей старый подрясник, скуфейку старую и на конюшню бегом.

Выехал полегонечку, через мост перебрался, водовозку в кусты, сам верхом и через большую Полпинку полетел по лесу.

Рабочие в номера. Молодые с женами, а ребята — невест прихватили, девиц знакомых…

— Ну, отцы, не ждали гостей?!.

— Растрясем мы вас, толстопузых!

— Ишь, брюхо-то понаели?!

Один шутник подошел к гостинику:

— У вас братия что, самодержавием занимается?..

— Не с жидами же забастовки устраивать?!

— А то б забастовали!.. А?!.

— За самодержавие стоим! В писании сказано — властям предержащим да повинуйся, несть бо власти аще не от бога. Божий помазанник самодержавец наш.

— Чем же вы его мажете? А?!.

Хохочут рабочие, а гостиник и вправду подумал, что говорят о политике.

— Вазелинчиком мажете или от чудотворной маслецо-м?..

— Миром помазан…

— Так, значит, за самодержавие стоите?! Правильно, отцы, правильно!..

В кельи говорит коридорным обиженно:

— Осторожнее с ними… О политике ничего чтоб! Меня на смех подняли за то, что, как истинному иноку подобает, верен остался отечеству и престолу — самодержцу нашему.

Забегали коридорные послушники, — кому самовар, кому квасу, кому хлеба — кому что, а как высыпали по сговору из номеров литейщики да прокатные…

— Делегацию пошлем к игумену, пускай кормит ужином… Не обеднеет братия.

К монастырю подошли — заперто, забарабанили в святые ворота.

Братия по углам забилась, попряталась.

Авраамий трясется у ворот, спрашивает:

— Что вам, полунощники, нужно от братии?..

— К игумену, от рабочих, выборные…

— Почивает игумен. Не нарушайте покой благочестия… не кощунствуйте!

— Не уйдем, пока не откроешь. Поди разбуди игумена… По делу скажи, по важному. Не тронем мы дармоедов ваших.

Добежал до покоев игуменских… Молится Савва со старцами. Акафист поют троеручице, ожидая спасения, обещанного Николкой.

— Выборные какие-то… просятся… Святые ворота грозят разнести…

Старцы к игумену…

— Прими, отче Савва, крест страстотерпца… Выйди к ним… Мы за тебя вознесем молитву.