Николай Таратухин - С гитарой по жизни

Наши прощания у ее дома становились все горячее и горячее. Она не хотела меня отпускать без поцелуев и моих многократных заверений в том, что я ее люблю и не оставлю никогда. Она уходила в дом, а я еще долго стоял и смотрел, как она ходит по освещенной комнате. На обратный путь я тратил не больше получаса, проходя где-то три-четыре километра. Разгорелась нешуточная любовь. Она призналась родителям, что полюбила меня и рассказала им кто я такой. Родители выступили категорически против ее встреч со мной, и чтобы она не натворила каких-либо глупостей — спрятали ее паспорт после того, как она им пригрозила тайно со мной расписаться в ЗАГСе.

Все это она мне рассказала при очередной встрече. Видимо, она очень хотела выйти за меня замуж, поэтому мы стали искать какой-нибудь выход из ситуации. И тут она предложила:

— Давай я забеременею и им ничего не останется, как согласиться на наш брак.

— Девочка, как ты это себе представляешь? — удивленно спросил я.

— Ну, я же чувствую, что ты меня хочешь и я тебя хочу, даже очень…

— Лариса, тебе двадцать третий год, и ты понимаешь, что дети у меня не лежат в кармане. Они совсем в другом месте. Мне придется нарушить твою девственность…

Ну, просто смех и грех! В её характере уживались детская наивность с упрямством и огромной силой воли. В этом я убедился позже, а тогда я пообещал что-нибудь придумать, для осуществления ее идеи. В отношении Ларисы у меня были очень серьёзные намерения. Я видел ее в качестве жены, а не любовницы.

В тот памятный вечер шел небольшой снежок, было сыро, но не холодно. Мы подошли к ее калитке. Как всегда, стали целоваться и вошли в стадию неуправляемости своими чувствами, а я, к тому же еще, и в стадию неуправляемости своими руками. Открыли калитку и вошли во двор. В глубине двора была небольшая беседка. Там это и случилось. Нет, совсем не то, что вы все подумали. Этому не хватило какой-то доли секунды. Она вдруг потеряла сознание. Я едва успел подхватить ее. Сев на корточки, положил на свои колени. Быстро схватил горсть снега и стал растирать ее лицо и виски. Очнувшись, она начала рвать. Когда она пришла в себя, я спросил:

— Тебе было больно?

— Нет, скорее, наоборот, но дальше ничего не помню…

Тогда мы с ней подумали, что это последствия ее болезни сердца и очень расстроились. Решили продолжить только в более комфортных условиях. Шел домой в полном расстройстве. Наши отношения с Ларисой начали идти на убыль. Она считала, что ее болезнь сердца стала прогрессировать. Но через месяц сама подошла ко мне на работе и сказала, что была у врача и та, узнав при каких обстоятельствах был приступ (как она думала). Успокоила ее и сказала, что это был девичий оргазм. Так бывает у очень нервных особ. На ее факультете начались коллоквиумы, интенсивность занятий не позволяла ей со мной встречаться часто, да и у меня тоже начался аврал с контрольными — моими и Владлена. Но мы на работе успевали с ней поболтать и поцеловавшись наскоро, расходились по своим делам.

И тут, как говорил поэт-шестидесятник Юрий Влодов, «Прошла зима, настало лето — спасибо Партии за это!». Вызовы на сессию мы с Владленом получили и отправились грызть гранит науки в свои альма-матер. Все лекции по основным предметам были у меня записаны, несколько гуманитарных предметов вроде диамата и истмата (диалектический и исторический материализм) я надеялся за три дня до экзамена прочитать и выдать все на автомате, не особо вникая в суть предмета. Дни, когда читались в институте установочные лекции, я решил посвятить знакомству с ростовскими гитаристами.

Дела гитарные там, как и у нас в Краснодаре, чуть теплились. При заводе «Ростсельмаш» был единственный в городе кружок любителей гитары. Вел его гитарист по фамилии Бурмакин. Мужчина лет пятидесяти, сам играл не очень хорошо, но предмет знал и был музыкально образован. Мне пришлось играть на чужих гитарах (свою я на сессию не мог взять), но эффект я произвел хороший. Парни и девушки, обучавшиеся в кружке, сказали, что сюда иногда приходит Анатолий Барыленко, местная «звезда» гитары. Я попросил познакомить нас.

Оказалось, что он играл только те пьесы, в которых отсутствовали сложные ритмические рисунки, а Баха он вообще не играл. Мы с ним подружились. Впоследствии я видел его выступление по центральному телевидению в связи со смертью А. М. Иванова-Крамского. Анатолий был большим поклонником его таланта. О дальнейшей его судьбе я ничего не знаю.

Сессию я сдал успешно. Получив методические задания по новым предметам, вернулся снова к работе. Первым делом, конечно, сходил к сыну, привез ему какие-то подарки. С Раисой мы долго сидели за столом. Она меня кормила своим борщом, рассказывала о сыне. Он ходит в садик. В комнате было очень уютно. Рая была мила, как никогда. И тут я не сдержал своего прежнего решения не реагировать на ее прелести. Во мне проснулся хищник, и я набросился на свою «жертву» со страстью молодого самца. Надо ли говорить о том, что сопротивления никакого не было, наоборот, этого момента, видимо, она ждала. К моему стыду, я совсем потерял голову и забыл все, что мне говорил Сергей Иванович. Никаких предохранительных мер я не предпринимал. На следующее утро, я как побитая собачонка, пришел в свою комнату мужского общежития. По случаю воскресного дня все были дома. С интересом поглядывали на меня.

— Ну, рассказывай, где был, — спросил Владлен.

Сергей Иванович, как всегда, попыхивая трубкой, заметил:

— А что тут спрашивать? Ясное дело, у жены.

— Когда будешь перебираться?

— Не знаю. Пока поживем с ней раздельно.

Через неделю я повторил свой визит к Рае. И снова точно так же нас захватила волна страсти. Но, как поется, «все как будто точно также, точно так же, но не так».. Рая это сразу же заметила.

— Что, боишься, забеременею?

— А то нет?

— Не бойся, я сама этого не хочу. Я чувствовала, что ты придешь, и начала принимать таблетки еще за неделю до твоего прихода. Я тебя не обманываю, можешь не волноваться. Даже если вдруг что получится, сделаю аборт.

Я Рае почему-то поверил. Вернулся в родные пенаты. Пошли обычные семейные будни. С Ларисой мы расстались как-то легко, без надрывающих душу объяснений. С женой мы опять работали в разные смены, чтобы кто-то из нас оставался с ребенком. На мою гитару Рая уже не реагировала болезненно. Играл, когда хотел. Осенью сходил в общежитие к Владлену и забрал его методички с учебниками для выполнения контрольных и курсовых работ. Он сменил уже трех невест, и неясно было, на какой сможет остановиться. Василий вернулся тоже к своей жене, и книжные полки в комнате заметно поредели. К Сергею Ивановичу стала приходить его сотрудница, и у них дело шло к женитьбе. Саня-плотник, новый наш жилец, смастерил отличный теннисный стол, который установили в вестибюле общежития, и теперь там с утра до позднего вечера раздавалось хлопанье шарика. Все повально увлеклись настольным теннисом. Я тоже не был исключением. Приходил к Владлену в гости и шел к теннисному столу на баталии. На заводских соревнованиях я и еще несколько человек из нашего общежития выполнили норму третьего разряда.