Николай Таратухин - С гитарой по жизни

Очередной заводской смотр художественной самодеятельности застал меня уже в новом цехе. В нем был довольно приличный женский хор, которым руководил приглашенный из музучилища хормейстер, и здесь у нас конкурентов не было. Я тоже защищал честь цеха сольной игрой на гитаре. Играл «Аргентинскую мелодию» в обработке М. Л. Анидо. Пьеса так понравилась слушателям, что я исполнял ее на бис. Мою игру заметил худрук заводского Дома культуры и пригласил меня выступить по краевому телевидению, которое как раз пропагандировало народные таланты Краснодарского края. Я выступил, причем без всякой предварительной записи, в прямом эфире. Это был по тем временам большой риск опозориться на весь край каким-нибудь сбоем в игре. Все прошло блестяще.

А в общежитии благодаря Владлену я обрел постоянное место шириной в полкойки. В моих ушах звучали слова популярной в то время песенки:

«Весел я — меня пьянит свобода!

Я вечерами снова с друзьями,

Некуда спешить мне больше…» .

И хотя фактически я сам покинул своих милых и чувствовал себя не то чтобы весело, но как-то легко от того, что «некуда спешить мне больше». Приходил с работы, брал гитару и часа два играл в пустующем красном уголке общежития. Когда туда приходили желающие смотреть телевизор (его наконец там установили), я уходил в свою комнату, и если кто-то из моих «сокамерников» отдыхал, то я занимался своими институтскими контрольными работами.

Трудно мне давалось черчение. В техникуме основной упор делался на черчение электрических и радиотехнических схем, а в институте преподавалось машиностроительное черчение. Мой угрюмый с виду сосед — Сергей Иванович, любитель испанской музыки, оказался ведущим конструктором нашего заводского СКБ (специального конструкторского бюро). Он взял мое обучение этому предмету в свои руки. Я приобрел портативный разборный кульман с чертежной доской, готовальню с набором чертежных инструментов, и казавшийся непреодолимым предмет с помощью Сергея Ивановича был успешно мною освоен. Он помог мне освоить также и начертательную геометрию.

Владлен, действительно, загулял. Он сутками не появлялся в общежитии. Учебники стопкой стояли у него на тумбочке, он их даже не все раскрывал. Я не мог равнодушно это видеть и всей душой стремился ему помочь в учебе. Мне ничего не стоило за пару часов написать ему очередную контрольную работу. Я вновь обновил в своей памяти навыки скорочтения, основной принцип которого — отжимать все второстепенное и ухватывать основное, а поскольку память у меня была обостренной, то и второстепенное не оставалось незамеченным мною. Прочитав все его учебники первого курса, написал ему примерно двенадцать контрольных работ. Все они были зачтены. Понятное дело, мои контрольные тоже были зачтены, и мы получили с ним в конце июня вызовы на сессию, которые давали право на получение оплачиваемого учебного отпуска. Они в наших институтах были один раз в году, но в разное время и длились по сорок дней.

Студенты моего факультета друг друга еще не знали. Знакомство произошло на первой установочной лекции. Нас оказалось тридцать три «богатыря». Человек пять было достаточно взрослых, а остальные — молодежь. Среди нас было всего шесть женщин. И только одной было около сорока лет, остальным — от двадцати до двадцати пяти. Краснодарцев было пятеро. Четверо парней и одна женщина. Тамара Филонова — огонь девка! Мы ее выбрали старостой группы.

Я своим опытным глазом посмотрел на женский контингент группы и для себя отметил одну. Её огненно — рыжую шевелюру нельзя было не заметить. Сразу познакомился. Оказалось, что живет в Евпатории с матерью. Не замужем. Работает экономистом в воинской части. Страшно боится зачёта по высшей математике и экзамена по физике. Я тут же предложил свои услуги личного репетитора, заверив ее, что эти предметы для меня никакой трудности не представляют. Если говорить серьезно, то так это было и на самом деле.

Первые две недели нам читали установочные лекции. Они начинались утром и заканчивались поздно вечером. Я провожал Женю, так звали мою однокурсницу, к самому дому. Она жила на квартире у очень строгой хозяйки, которая сразу предупредила ее — никаких кавалеров! Наша хозяйка была в этом отношении более демократична и позволяла нам приводить гостей. Естественно, провожая Женю домой, я вовсю «налаживал мосты». Рассказывал о себе все без утайки, и она тоже. Была замужем. Разошлась. Детей нет. Имеет женатого любовника — замполита части, который обещает разойтись с женой и жениться на ней. Обещает три года, и она уже ему не верит.

Я активно начал внедряться в сферу влияния неизвестного мне замполита. Сказал, что ужасно скучаю по Крыму, где прошло мое детство. Говорил: «Как можно такой красивой женщине три года морочить голову? Я себе такого никогда не позволил бы». Короче, к исходу десятого дня я ее уже целовал у ее квартиры, а через две недели перешел к более активным действиям. Правда, я добросовестно принялся подтягивать ее по математике и физике. Дифференцирование и интегрирование она освоила хорошо. Физику мне пришлось буквально вдалбливать в ее рыжеволосую голову. Мы ежедневно до самого закрытия сидели в читальном зале институтской библиотеки и штудировали три тома увесистых учебников по физике.

Зачет по математике она сдала. Предстоял экзамен по физике. И тут мой шестикрылый Серафим, который, как я думаю, оберегал меня и бережно вел по жизни, сделал так, что бабулька — хозяйка квартиры была госпитализирована с приступом аппендицита! Ну, надо же! Мы стали заниматься в квартире Жени. После изнурительного дня, проходившего в освоении основ электротехники и решения задач, меня теперь ожидала ночь любви и не одна, а целых двенадцать.

С Женей у меня в постели был абсолютный консенсус. Мне не нужно было сдерживать у себя наступление оргазма, как с Фаиной, не надо было вести изнурительную подготовку к сексу, как с супругой. Женя в постели чем-то напоминала Катю, но такой сладости в момент оргазма я с Катей не испытывал. С Женей все наступало у нас одновременно, быстро и очень бурно. По большому счету, она была некрасивой. Крупные рыжие веснушки по всему лицу, широкий нос, рыжие ресницы и брови, широкие скулы. Но красивые губы и ослепительно белые зубы делали её улыбку очень притягательной. Теперь я понял почему иногда красавцы — мужчины обожают своих жен, которые красотой далеко не блещут. Женю обманывать я не собирался и серьезно задумал уехать в Крым.

Физику она сдала не без моей помощи. Я умудрился передать ей шпору. Профессор с большим натягом поставил ей удовлетворительно. А на физике «погорела» половина нашей группы. Профессор — крепкий мужчина лет сорока пяти, был жестким и неумолимым: