Юлия Андреева - Метресса фаворита. Плеть государева

— Что же, медикус нам понадобится, тем более, если вы уже работали по нашей части. Так что вы говорили о цвете лица усопшего?

— Мне показалось, что ваш молодой коллега предположил, что этого человека убили как-то иначе. Проще говоря, его сначала убили, пока неизвестным мне способом, а потом уже накинули на шею верёвку, сымитировав самоубийство.

— Интересно? Чем докажете? — Ушаков посмотрел на Тимошу, неужели курьер действительно предположил что-нибудь подобное, но тот только замахал на него руками, мол, и в мыслях не было.

— Что же, тогда объясню я. — Кульман подошёл к покойнику и, нацелив лупу на его шею, подозвал Ушакова. — Сделайте милость, взгляните, Андрей Иванович, могу я вас так называть? Посмотрите на узел.

Увеличенный узел на синей вздувшейся шее смотрелся более чем неприятно. Смерть — вообще непривлекательное зрелище, а тут ещё, когда каждый прыщ сделался больше в несколько раз.

— Ну и что узел? — невольно сглотнул Ушаков. Смотреть в лупу ему не понравилось.

— Так ведь он сбоку. — Кульман сделал паузу, давая возможность кому-нибудь продолжать. Но, так как все непонимающе молчали, решил сам развить мысль. — Узел зажимает артерии и вены. Из-за чего нарушается естественный прилив крови.

— Ну? — снова спросил Ушаков.

— Если бы этот несчастный повесился именно таким образом, его лицо было бы багровым, а никак не синим. Когда узел затягивается на затылке, — Кульман ловко приподнял волосы жертвы, — если бы он был вот здесь — лицо сделалось бы совершенно белым.

— Блестяще! — похвалил медикуса Ушаков. — Значит, преступник убил человека каким-то другим способом, а затем посадил его и набросил на шею верёвку, чтобы мы думали, будто тот повесился. Остаётся узнать, как на самом деле был убит второй суфлёр.

— Исходя из вышесказанного, — воодушевился Кульман, — рискну предположить, что преступник увидел, что у его жертвы посинело лицо, и решил, что, если он замаскирует это убийство под самоубийство, всё решат, что суфлёр Иванов сам свёл счёты с жизнью. Остаётся узнать, в каких случаях синеет лицо кроме повешения, потому что глупо маскировать повешение повешением. Вы не находите, забавный получился каламбур? — Он рассмеялся. — Я неоднократно наблюдал отравленных цианидами, лица людей, отправившихся на тот свет, таким образом, обычно как раз синеют. Впрочем, тут поверхностной экспертизой не обойдёшься.

— Но почему преступник подумал, что, увидев синего удавленника, мы решим, что произошло именно самоубийство, а не убийство? — переспросил весьма озадаченный Алексей.

— А что вы подумали? Судя по обстановке, суфлёр жил уединённо и весьма бедно, полагаю, он пропивал всё своё жалованье и частенько был вынужден довольствоваться самой скромной трапезой, а то и голодал. Какая корысть убивать такого человека? Только грех на душу брать. — Кульман протёр платком лупу. Но если бы мы обнаружили рядом с покойным стакан с остатками подозрительной жидкости или след от порошка... — Он сделал широкий жест, предлагая оглядеть совершенно пустой столик возле кровати. — Тогда бы мы стали гадать, чем он отравлен и где купил яд. То есть он направил следствие по заранее неверному пути.

Все были вынуждены согласиться.

— С другой стороны, если мы видим удавленника с петлёй на шее, то не задаёмся вопросом, где он умудрился раздобыть верёвку, верёвки не редкость. Другое дело, если бы он повесился на чём-нибудь необычном.

— Иными словами, вы утверждаете, что Иванов был отравлен цианистым калием? — подытожил Андрей Иванович.

— Вскрытие покажет, — ласково улыбнулся Кульман.

— Что же, он ваш. — Ушаков был доволен новым доктором.

Сумасшедший день никак не хотел подходить к концу, визит к пирату пришлось отложить. Ушаков был нужен здесь, а значит, придётся находиться где-нибудь поблизости. Поэтому он отправился домой, где собирался ещё раз расспросить о соревновании дочь и ждать вестей. Туда же Трепов должен был доставлять сообщения о происшествиях в столице. Почти год Ушаков не получал подобных донесений. И вот всё постепенно возвращалось на круги своя.

Впрочем, провозившись весь день в театре, он приехал домой слишком поздно, дочь уже спала, и он понял, что Трепова с донесением следует ждать не ранее следующего дня.

Блаженно растянувшись в удобной кровати под пуховым одеялом, он раздумывал о свалившихся на него делах.

Вообще, все эти три, вроде как отдельно взятые случая: похищение санок наследника с оказавшимся там Загряжским более чем странное бегство из театра итальянской актрисы, и убийство второго суфлёра были в некотором роде связаны между собой.

К слову, актриса не могла не знать суфлёра. Он не спросил, в каких они были отношениях, запоздало это должен был сделать за него отвечающий за дело об исчезновении Люсии Гольдони дознаватель Трепов. В любом случае два эти дела связаны между собой. Но что, если они связаны и с покушением на похищение цесаревича Петра? Во всяком случае, праздник устраивал Светлейший князь Александр Меншиков, актриса и суфлёр служили на его театре, наследник проживал во дворце Меншикова, и после соревнования именно там проходили награждение победителя, пир и театральное представление. В соревновании предполагалось участие княжны Меншиковой, и именно её ставленник был похищен вместо наследника престола. Бывает ли такое количество совпадений? Ой ли!

Иными словами, все ниточки вели к Светлейшему. Но прежде чем наносить визит всесильному фавориту, следовало решить, о чём его спрашивать. Знал ли он пропавшую актрису? Судя по всему, отлично знал, иначе не стал бы высылать своих людей искать её по всему городу. Вообще, об этой Гольдони следовало собрать как можно больше сведений. Чья она внебрачная дочь? Возможно, там, где она служила прежде, или, что более вероятно, где служила её матушка — это могли знать. Тогда будет проще отыскать и её сводную сестру. К бабке не ходи, девица нашла себе приют у неё.

Что можно сказать о сестре — молодая женщина, приехавшая из Польши. Канцелярия, работающая с иноземцами, выдаст всю необходимую следствию информацию, пороются у себя в картотеке и найдут, тем более что известно, что она же приезжала год назад.

По уверениям Кульмана, к моменту обнаружения трупа в театре суфлёр был мёртв уже несколько часов. Могла ли его убить женщина? Разумеется. Для того чтобы подсыпать яд и затем усадить труп и набросить ему на шею петлю, большой физической силы не требуется. Но, если девица замаскировала убийство под самоубийство, почему она сбежала? Если бы не Кульман, Ушаков прошляпил бы это дело, решив, что суфлёр покончил с собой. Несомненно, Кульман был прекрасным приобретением. Спасибо преображенцам.