Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

– А хороший человек что? – хмуро спросил Савва.

– Похвалил ее, – понуро отвечал Семиглазов.

– А ты что?

– А я в уборной сидел. Они меня не видели, я позже вышел, как они ушли уже.

– И что потом?

– Потом? Не знаю. Но сегодня явились жандармы, и все трясли какими-то бумажками!

– Да, – обращаясь теперь исключительно к Леве, подтвердил озабоченный Савва. – Лизонька на днях спрашивала у меня новую ленту для печатного агрегата. Я привез, да только ей так и не передал. Если они увидят машинку без ленты, отпереться будет сложно. Кто ж поверит, что без спросу… Вы, молодой человек, все там… Слово «ответственность» хоть кому-то из вас знакомо?!

– Савва Борисович, простите! Я что угодно бы дал, только бы Лизу не тронули!

– Так знал же! Ты же, паршивец, уж две недели как об этом знал! Друзья называется! Свобода. Равенство. Вот теперь, может, лучше ценить будете ту свободу-то? И свою, и чужую!

– Савва, хватит! Давай ту ленту и покажи, как заправлять. Я еду немедленно!

– Идите, молодой человек. Что могли, Вы уже сотворили. За сообщение – спасибо.

Семиглазов, спрятав лицо в фуражку, покинул кабинет Мимозова. Савва достал ленту, отдал Борцову.

– Ну, что ты как вареный? – прикрикнул на него Лев Александрович. – Тут каждая минута дорога!

– Беги, беги, Левка, – обреченно опустился за свой стол Савва. – Да только зря все это, каждая машинка свой неповторимый рисунок имеет, про то все знают. Вычислят по зазубринам и щербинкам. Ты езжай! Я по своим каналам людей подниму. Адвоката ей надо, сейчас и поеду. Встречаемся здесь, если кто что узнает. Давай!

Лева понесся к выходу.

– Стой! – догнал его Мимозов. – Найди у нее журнал. Там роман запрещенный. Второй части нет, не ищи. Если им на глаза попадется, то каждое лыко в строку пойдет. Обложка такая, затрепанная…

Лева уехал в Саввином экипаже.

***

Егоровна сегодня хозяйствовала одна. Все сидела и думала, что бы такого приготовить Лизе. Чем порадовать? Та по каким-то своим делам уехала в город встречаться с Рафаэлем Николаевичем. Андрей Григорьевич еще несколько дней назад увез Наталью Гавриловну в Луговое, чтобы официально просить ее руки у Гаврилы Игнатьевича. И вот до сих пор не возвращался. Если сговорились и все ладно, то венчаться они будут там, в Луговом. Наверно, обсуждают всю церемонию с батюшкой, назначают день. Хлопоты.

Егоровна улыбнулась, и тут в дверь заколотили со страшной силой. Она пошла открывать. На пороге стоял запыхавшийся Лев Александрович.

– Вот и здравствуй, гость дорогой! – расплылась Егоровна. – Говорила же, свидимся. Да только как же ты нашего дворника-то миновал, друг любезный? То же не под силу ни одному существу человеческому!

– Егоровна! – Лева пытался отдышаться. – Рад твоему хорошему настроению. Прости! Должен испортить. Давай спасать твоих благодетелей. На вопросы времени нет! Тут вскоре будут те существа человеческие, которых даже дворник не остановит. Печатная машинка и библиотека. Показывай, где?

Через четверть часа, когда к решетке ворот подъехала коляска охранного отделения, во флигеле уже было все мирно и чинно. На стук открыла полная женщина, явно служанка. Хозяев дома не оказалось, но при кухне сидел господин, представившийся городским архитектором. Не в пример названному чину, сидел он на низенькой скамеечке и выполнял самую, что ни на есть, черную работу при дородной особе, во всем ей подчиняясь.

– Тщательнее срезай! Вон сколь кожуры оставляешь! – командовала она, взяв на себя труд почище.

Тетка быстро-быстро доводила до белизны, доставаемые из корзинки картофелины, и кидала их в огромную кастрюлю с водой, а гость ее все маялся с тремя огромными свеклами. Осмотрев наскоро кухню, полицейские велели отпереть хозяйский кабинет. Тетка для приличия артачилась, говорила, что без позволения благодетеля никого к нему не пустит, что у него документы важности неописуемой, но ей пригрозили кутузкой, и она, вытерев полотенцем руки, отправилась за ключами.

В разгар обыска вернулась Лиза. Ничего не понимая, увидев чужих людей, мундиры, Льва Александровича на подсобных работах, она растерялась. Не успев толком спросить, что же тут происходит, Лиза стала свидетельницей диалога няни с одним из поставленных в коридоре низших чинов.

– Хочешь пирожка, солдатик?

– Мы на службе, – покраснел тот. – Нельзя нам. И не армия мы, мы – жандармского управления.

– Энтот тоже, считай как на службе у меня! – громко шептала ему Егоровна и, хихикая, кивала на открытую дверь кухни. – Ейный жених! – последовал кивок в прихожую. – Пока она ему согласия не дает, так я из него хоть веревки могу вить. Вот не думала, не гадала, что сам господин архитектор у меня на побегушках-то выйдет!

– Няня! – Лиза от этого оглушающего шепота, который не мог не слышать и Лев Александрович, догадалась, что видит перед собой театральное действие с Егоровной в главной роли. – Я же просила тебя, не нагружать Льва Александровича никакой работой! Ему нужно руки беречь.

– А и прости, дитятко! – под дурочку косила няня. – Так он сам напросилси!

На голоса вышел из отцовского кабинета главный чин из присутствующих в группе дознания.

– Это дочь хозяина? – спросил он у Егоровны.

– Это молодая хозяйка возвернулась! – строго отвечала ему няня.

– Милостивый государь! – Лиза выпрямила спину. – Попрошу Вас представиться и объяснить мне Ваше присутствие в нашем доме.

– Не можете ли Вы объяснить происхождение вот этого пятна, мадемуазель? – сделал приглашающий в кабинет жест полицейский.

– Сперва, я жду Ваших объяснений! – не трогалась с места Лиза.

– Извольте! Вот предписание на обыск. На одном из ремонтных заводов обнаружена крупная партия прокламаций. Способ размножения и их количество говорит о том, что был применен метод, в основе которого лежит матрица, отпечатанная на обычной печатной машинке. Ваша подруга Оленина показала, что видела подобную в Вашем доме.

– А какое отношение наш дом имеет к ремонтному заводу, сударь? – Лиза все уже поняла, но держала удар. – Разве эта машинка единственная в городе?

– Конечно, Вы правы, барышня. Доказать, что это именно та машинка, пока, я подчеркиваю – пока – является затруднительным. Гравер в типографии исправил все огрехи, и идентифицировать экземпляр невозможно. Единственно, что наши эксперты утверждают безапелляционно, так это то, что агрегат был не распространенной в городе фирмы Ремингтон, а новейшей модели Ундервуд. Таких гораздо меньше не только в городе, но и во всей губернии. Есть и другие пути доказательств – связи, дружба, знакомства. Мы найдем эту связь, не сомневайтесь. Лучше бы Вам самой открыть все без утайки.

– Открыть что? – тон Лизы стал насмешлив. – Что с Лидой Олениной мы заканчивали один класс Института благородных девиц? И что она бывает у меня в доме? То тайной ни для кого не является, извольте!