Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

Лева встал у него за спиной, и, услышав названное имя, скривил лицо, хотя шел сюда воодушевленный и возбужденный. Сделка завершилась, приятели остались вдвоем.

– Ну, что ты? – увидев лицо друга, спросил, вымотанный уже Савва, перед ним не считая нужным скрывать этого.

– Все приданое дочке соратника собираешь? – ехидно спросил Лева, шедший явно сообщить что-то иное, и присел напротив.

– Ну, ты же слышал все. Чего ты? – Савва отдыхал, прикрыв глаза. – Не ей! Сыну Натальи Гавриловны. Теперь у них равные доли в семьях, и я как… Э-эээ… Как стрелка меж гирьками. Ты, Левка, без меня стал злой какой-то. Что тут у вас происходит?

– Поедем отсюда! Сейчас толпа хлынет, там все заканчивается, – встал из-за столика Лев Александрович.

– Да что ты! – Савва открыл глаза. – Ну! Не томи! Медаль?

– Медали нет, врать не буду, – Лев Александрович не мог улыбаться, у него на душе все еще оставался осадок от вчерашнего бестолкового разговора у Полетаевых. – Но отметили. Да еще как!

– Как? – Савва по-детски вглядывался в Левино лицо.

– Герб! – Лева все-таки выдавил из себя что-то наподобие улыбки.

– Ах, ты! Ах, молодца! – Савва вскочил и хлопал его по плечу, словно Лев Александрович лично добыл победу для Полетаева. – Не зря! Не зря я министру! Не зря в Петербург! Едем! Сейчас же едем к нему! А то, сбежал, понимаете ли! А то – на золото оне, видите ли, и не надеялись! Гляньте-поглядите! Едем.

– Ты езжай. Я не поеду, – твердо отвечал Борцов.

– Та-аааак! – Савва снова опустился в кресло. – Так что все же у вас тут стряслось? Говори!

– Савва, давай позже? Потом? Ну, правда, же – радость сейчас. Езжай, сообщи старику.

– На радостные вести охотников много! – не двигался с места Мимозов. – Найдется кому! Вон – Вересаевы обрадуют, как домой приедут. Не виляй, Левка! Натворил чего?

Лев Александрович вздохнул.

– Я вчера просил руки Елизаветы Андреевны и получил… разворот по всем флангам.

– Ты?!

– Я! – Лева взметнул упрямый взгляд на друга. – А ты думал, таким не отказывают?

– Я не о том! – Савва отчего-то расплылся в улыбке. – Ты? Ты просил руки? Поедем, Левка, выпьем! Ко мне поедем! На людях – это не разговор!

***

Савва вольготно расположился в гостиной своего нижегородского дома и выставил заветный графинчик с вишневой наливочкой. Лева сидел напротив него, в приготовлениях и предвкушениях заинтересованности не проявлял и вовсе присутствовал тут как бы по принуждению, неохотно. Савва делал вид, что не замечает такого настроения приятеля вовсе.

– Ну! – Савва поднял в приветствии первую рюмочку, и, не дожидаясь сотрапезника, опрокинув ее внутрь, застыл на мгновение в сладостном блаженстве. – Докладывай! Всю рекогносцировку мне давай – по флангам, по фронтам и по тыловым запасам. Начни с того, давно ли ты на воинский лексикон перебазировался, друг мой любезный? Совсем тебя без присмотра оставлять нельзя! К барышне тоже, с шашкой и пистолями являлся, или хоть букетик догадался принесть?

– Не было никаких букетиков! – раздраженно вертел рюмку в руках Лев Александрович.

– Отчего-то я сразу догадался! – Савва хихикнул.

– Как еще далеко постирается твоя проницательность? – Лева склонил голову, как упрямый бычок, смотрел исподлобья, но пока не взбрыкивал окончательно.

– А у тебя самого-то есть мысли – чего это тебе отказали, такой успешной и красивой умнице, а?

– Савва! – Лева поставил рюмку на место, чуть не расплескав содержимое. – Ты мне, конечно, друг, но остерегись! Всему есть предел! У меня есть чувства, и подвергать их осмеянию я не позволю даже самому своему…

– Це-це-це… Не кипиши! Тебя, Левка, на тему чувств только вот так, из себя выведши, разговорить-то и можно. Твоя ж гордость поперек тебя родилась! Замкнешься, да будешь внутри все свое варить, как котелок походный. Я и не помню, сколь раз за наше знакомство ты мне о чувствах своих ведал? Может и ни разу досель? – Савва посмотрел на друга, как на сына, с любовью, и тихо добавил: – Хорошо, что они есть, вот что я тебе скажу… Э-эээ… Сам что скажешь?

– А что скажу? – напустив на себя беззаботность, отвечал Лев Александрович. – Попытался, теперь ответ знаю. Легче жить стало! Теперь свою стезю, раз уж у нас тут такой высокопарный слог пошел, могу выстраивать в свободе и независимости. Уеду с тобой в Москву.

– О как! – Савва сделал вид, что ошарашен. – Вот тебе и решение проблемы. А где ж твоя хваленая гордость? Сбежать решил?

– Что значит «сбежать»? – Левино раздражение еле сдерживалось его пониманием, что Савва принимает искреннее участие в нем. – «Сбежать» – это было бы допустимо так называть, если бы я уехал твой особняк строить, ей слова не сказав! А я открылся! И получил! Ты рад, как вижу?

– Что открылся – рад, – Савва стер все время проступающую у него улыбку с лица. – Что отказ получил – не рад! Вот и хочу понять, что между тем и этим затесалось, чего я не знаю? Отчего отказали-то?

– Ах, прекрати! – сдерживать раздражение Леве становилось все трудней. – Чего в ране ковыряться? Не по душе я ей и все тут! У нее вон молодых ухажеров полно!

– Так и ответствовала: «Не по душе Вы мне, господин престарелый архитектор, извольте искупаться в молоке и трех водах!»?

– Довольно! – Лева вскочил и отошел от стола, отвернувшись к темнеющему окну.

– Да не дергайся ты, Левка! Давай поговорим спокойно. Скажи, кто еще с тобой может подобное обсудить? Вот про ухажеров, например, ты, где выкопал?

– Да что я слепой что ли! – обернулся Борцов, но ближе не подходил. – Взять хоть этого бугая из Лугового. Слыхал я!

– Этот бугай ей как брат! Они выросли вместе! Это ты, видать, прозвище домашнее услыхал, да выводов себе наделал под руководством своей гордыни. Они оба своих родителей вчера отчитывали за это словцо, за «жениха» того между собой употребляемого! А ты слышал, где звон, да…

– Врешь! Сейчас придумал, чтобы меня… утешить!

– Сдался ты мне! – Савва снова потянулся к графинчику. – Утешалку нашел себе, тоже мне! Сам себе ты врешь, Левка. Вот и вся недолга.

***

– Я вру?

– Ты.

– Ну, знаешь!

– Знаю, знаю, – Савва говорил все более спокойным и даже заунывным тоном, так что вспылить в ответ как-то и не удавалось. – И себе врешь. И мне врешь.

– Тебе-то чего я соврал? – Лева подошел к столу, но держался за спинку стула и не садился.

– Ну, не соврал, – Савва рассматривал наливку на свет. – А не договариваешь. Прошу же – расскажи, как и что вчера говорилось. Найдем решение!

– Решение чего? – Лева с усмешкой сел и залпом выпил свою застоявшуюся рюмку. – Не Дмитрий этот, так вон… Лупоглазый еще один за ней ходит… И вообще…

– Левка! Не виляй! Что вчера было?

Лев Александрович начал рассказывать в основном придерживаясь реальности. Замолчал. Савва тоже не спешил комментировать услышанное.