Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

– Андрюша!

– Ты выйдешь за меня?

– Да вы с ума сошли что ли! Господь с вами!

– Я теперь беден, – продолжал Полетаев. – Если тебя мучают сомнения сословного плана, то… То это все ерунда! Это я теперь буду просить у тебя милости и убежища. Пустишь под крыло?

– Андрюша! Ну, что ты говоришь! – вся пунцовая сидела Наталья Гавриловна. – Сейчас ты поедешь на оглашение, а уже завтра восстановишь все свои дела. Я верю в это! Так должно быть!

– Как должно быть, так и будет, – Полетаев смотрел ей прямо в глаза. – А вот и ответь нам, пока еще ничего не решено. Ты согласна? В горе и в радости, в богатстве и в бедности? Или только в бедности?

– Андрюша, ну, ты же знаешь, что с тобой… – она запнулась.

– Ты бы согласилась стать моей женой?

Митя и Лиза, стоя в дверях, затаили дыхание.

– Ты же знаешь, Андрюша, – еле слышно прошептала Наталья Гавриловна. – Я была бы счастлива…

***

Лиза осталась дома с причитающей от счастья Егоровной и растерянной от того же самого Натальей Гавриловной. Полетаев поехал в собрание один, оставив женщин успокаивать друг друга. Он опоздал намного и, войдя в зал, поискал глазами знакомых. Свободных мест не было. Он встал у стены и заметил обернувшегося к нему Савву, тот сидел далеко, между Львом Александровичем и четой Вересаевых. Оглашали дипломантов второй степени. Значит, и денежные премии, и похвальные отзывы, на один из которых так надеялся председатель Товарищества Полетаева, уже отзвучали. Он кивком спросил у Мимозова: «Как наши дела?», тот покачал головой из стороны в сторону, Полетаев грустно улыбнулся и развел руками.

Вскоре пошли медали. Награжденных было много, и хотя сегодня оглашали только лишь нижегородцев-победителей, но их все равно было такое количество, что одно только перечисление призеров шло торжественно, но очень медленно. Долго хлопали с трудом пробирающемуся по плотному ряду сидящих участников Савве Борисовичу – его турбины взяли серебряный приз. На золотых медалях Андрей Григорьевич не вынес духоты собрания и долгого стояния на ногах, и вышел из общего зала в вестибюль. За низенькими столиками сидели кое-где люди, перед ними были разложены бумаги, видимо, с пылу, с жару, заключались выгодные договора и сделки. В зале и в коридорах Андрей Григорьевич заметил много знакомых юристов и стряпчих, они сегодня были тут нарасхват! Полетаев порадовался за удачу других.

А в зале, под тихий смех, крупный Савва стал снова пробираться к выходу, хотя никто его более за наградой не вызывал. Он шутливо поклонился публике, хотя ужас как не любил попадать в смешное положение и быть центром такого сорта внимания. Он вышел из зала вовсе, но Полетаева в фойе уже не нагнал. Утерев лоб, Мимозов неспешно возвращался, когда заметил того самого пайщика их Товарищества, который так активно пытался недавно проворачивать сделки с англичанами. Похоже, что сейчас, тот продолжал начатое, потому что господин, что-то настойчиво ему втолковывающий, сухощавый, с рыжеватыми прямыми волосами, очень смахивал на сына туманного Альбиона. Незаметно подойдя поближе и прислушиваясь к речи незнакомца, Мимозов удостоверился в своих подозрениях, уловив явный акцент у говорившего господина.

– Не понимаю Ваших страхов. Это мне иметь проблем при последующем разговоре с владельцем. Но то до Вас касательно вовсе не быть!

– Давайте обождем? – неохотно поддерживал разговор пуганный уже раз урядник.

– Чего? – англичанин поднял брови в деланом удивлении. – Окончания оглашения? Так я Вам после таких условий не назначу, друг мой. Все за бесценок и так дадут.

– Торгуете? – Савва вышел из тени. – Позвольте поучаствовать, господа любезные? Жуть, как люблю торговаться!

– О, Господи! – воскликнул Тимофей Михайлович и весь покрылся испариной.

– Приветствую Вас, Вы случаем председателя нашего не видали? – продолжал куражиться Савва. – Только-только упустил! Вот, туточки он не проходил давеча?

Помощник станового и вовсе сник, а господин, ведущий с ним торг, вежливо раскланялся с новым собеседником.

– Мы есть торговать, это так, – он взглянул на Тимофея Михайловича, все еще ожидая, что тот представит их с новым господином, как положено, но тот лишь нечленораздельно пытался оправдываться.

– Мы… Савва Борисыч, не погубите… По миру пойду… Войдите в положение!

– И сколь Вам этот господин прибытку положил? – вежливо и обстоятельно интересовался любитель торгов Савва, не отвечая на лепет.

Урядник только смог вытащить из кармана огромный носовой платок и утереть пот со лба.

– По законам сие есть тайна переговоров двух субъектов! – ответил англичанин, хотя обращались вовсе не к нему.

– По закону сделки должны вестись, соотносясь с уставом! – хлестко отвечал ему Савва, тот замолчал.

– Номинал пая плюс две тысячи рублей серебром сверху! – вдруг отчетливо отрапортовал Тимофей Михайлович, обретший голос.

– Ух, ты! – Савва тотчас же сделался весел и азартен. – Даю две пятьсот! А? И закон соблюдете, и совесть отыщется?

– Следующий день ваш устав будет ничто! – ухмыльнулся англичанин. – Все с молотка пойдет, так у вас говорят?

– Две шестьсот, – парировал Савва.

– Три тысячи, – англичанин больше не поминал русских поговорок и образных выражений.

– Три пятьсот, – довольно улыбался Савва.

– Четыре тысячи рублей! – пальцами повторяя сумму, сам ошарашенный ее огромностью, в лицо уряднику демонстрировал соискатель пая Товарищества.

Урядник снова скукожился и самоустранился, отдав поле боя более значимым фигурам.

– Четыре пятьсот, – Мимозов был невозмутим и непробиваем, а в собеседников вглядывался внимательнейшим образом, выдавая тем для стороннего наблюдателя свою трезвость в торгах.

– Пять! Пять! – почти кричал англичанин.

Савва надолго замолчал, как будто сомневаясь, а потом улыбнулся с прищуром и сказал:

– Ну, вот и всё, друзья мои любезные! Торг окончен. Пять сто, и порешим на этом. Ведь Вам, сударь, означенная сумма пределом положена? То-то. Выше Вы не взберетесь. Прощайте.

И взяв совсем обалдевшего урядника под руку, он повел того к одному из пустующих столиков. Проходящему мимо служителю, он на ходу бросил:

– Любезный! Не пригласите ли сюда Кирилла Ильича, он только мелькал где-то в коридорах?

Подошел вскоре Кирилл Ильич, оказавшийся представителем банка, стали составлять тут же бумаги, урядника все еще потрясывало, но глянув на место недавнего торжища, англичанина он там уже не увидел. К ним приближался покинувший общий зал Лева.

– На Ваше имя велите новое владение оформить? – спрашивал в этот момент Кирилл Ильич у Саввы Борисовича?

– Никак нет, голубчик, – Савва развалился в удобном низком кресле. – Пишите: Кузяев Дмитрий Антонович.