Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Распрячь коня не составило большого труда. Задачей Эндрю было отвести его на несколько сот ярдов и привязать к чахлому деревцу за большим кустом утесника. Следующим шагом было заменить коня свиньей.

Самодельная упряжь, которую они изготовили, была впору, а вот оглобли оказались прикрепленными чересчур высоко. Мальчики попытались опустить их, но не смогли.

Навалились еще двое. Оглобли опустились, однако недостаточно. Свинье не понравился их вид. И хотя Натаниэль держал крепко, свинья была большой – если задаст стрекача, то не догонишь. Тут, вцепившись в упряжь, он услышал донесшийся из повозки звук. Ноги Калеба задвигались, храп прервался.

Внезапно повозка качнулась. Донесся глухой стук: Калеб перекатился вперед.

– Живо!

Приладить упряжь было секундным делом. Натаниэль продолжал удерживать и успокаивать свинью, тогда как остальные отступили. Все боязливо смотрели на телегу, но Фурзи каким-то чудом все спал.

– Пора.

Они отбежали, но недалеко. Ярдах в ста за кустом утесника уже ждал Эндрю.

– Знаете, что делать, – бросил Натаниэль и начал раздеваться.

Все поступили, как он велел, и разошлись по постам. Настало время потехи.

Удивительно, но свинья не реагировала больше минуты. Затем она решила тронуться с места.

Свинья была намного меньше коня, зато тяжелая и очень сильная. Повозка накренилась вперед, и свинье не понравилось, что непонятно что не только держит ее, но еще и преследует. Она громко хрюкнула и попробовала побежать. Повозка вновь удержала ее, словно вознамерилась не выпустить свинью из своей хватки. Свинье это пришлось совершенно не по душе. Свирепо взвизгнув, она толкнула оглобли из стороны в сторону и снова истошно заголосила.

Калеб Фурзи поморщился во сне. Он открыл глаза, моргнул и очнулся.

Полная луна высоко стояла над равниной Уилверли. Всё вокруг было залито наводящим ужас волшебным серебристым светом; рядом высился Голый Человек, поднявший обнаженные ветви-руки и будто готовый нагнуться и ударить его. Фурзи еще раз моргнул. Что за странный звук его разбудил? Он поднялся и уставился вперед. Конь исчез. Вместо него было что-то другое. Оно издало странный звук, который так напугал его, что он попятился. Повозка накренилась.

Свинью оторвало от земли. Она заверещала и яростно засучила ногами. И Калеб Фурзи издал жуткий вопль.

Его конь исчез в полнолуние, а его место заняла свинья. Любой крестьянин знал, чья это работа – ведьм и фей. Он околдован! И Калеб уже собрался вылезти из повозки, когда увидел еще более ужасное зрелище. От куста к кусту порхали с криком обнаженные фигурки. Они были повсюду. Феи, больше некому. Он, верно, спятил, решив поехать именно мимо Берли – это в полнолуние-то! Фигурки сновали вокруг, и визг свиньи возвысился до жутких нот. Телега резко осела назад. На безумный и леденящий душу миг Калеб узрел свинью в лунном свете. Он вновь завопил от страха, закрыл лицо и бросился на дно повозки, которая в очередной раз накренилась.

И так, свернувшись в калачик и дрожа от ужаса, несчастный Калеб Фурзи пролежал с полчаса, пока в наступившей тишине не отважился выглянуть.

Луна была высоко. Голый Человек стоял так же грозно, но свинья исчезла, и феи тоже словно провалились сквозь землю. В сотне ярдов на залитой серебристым светом равнине Уилверли мирно пасся его конь.

В миле от этого места Натаниэль давал последние инструкции.

– Никому ни слова – даже братьям и сестрам. Учтите, если кто-нибудь проболтается, нам конец. – Он серьезно оглядел всех. – Поклянитесь. – (Они поклялись.) – Смотрите у меня, – сказал он.

Уиндем Мартелл не мог заснуть. В большом доме Баррардов стояла тишина, все давно легли спать, а он все сидел в своей комнате, и сна не было ни в одном глазу.

В окно сочился лунный свет. Мартелл сказал себе, что это, видимо, полнолуние не дает ему уснуть. Может быть. Но еще и девушка.

Старого Фрэнсиса Альбиона увезли. Врач поначалу решил, что у него удар, но потом заключил, что нет. Прождали час, понемногу потчуя старика бренди, после чего посадили в карету и отправили домой в сопровождении доброго мистера Гилпина.

Несмотря на очевидную нежелательность своего присутствия, Мартелл остался ждать со всеми, и перед тем как вернуться, потребовал от хозяина «Ангела» докладывать ему новости. Он видел Фанни, когда та уходила, но она его не заметила. Она была собранна, но очень бледна. Он не сомневался, что ей стыдно из-за случившегося, хотя, по его мнению, стыдиться было нечего.

Но это породило новый вопрос. Почему Фанни так резко изменила к нему отношение? Конечно, он мог все это время ошибаться и она вообще не испытывала к нему интереса. Возможно, он лишь из тщеславия воображал обратное. Но мужчина должен доверять своим инстинктам, а он верил, что нравится ей. Откуда этот внезапный холод? Он пренебрег ею? В ее глазах – да. И, лучше ему это признать, она была права. Но он чувствовал, что это не все. На слова миссис Гроклтон нельзя было положиться в таких делах, но мистер Артур Уэст, несомненно, существовал, мог быть сочтен подходящей партией и, следовательно, играл свою роль. «Надо было вернуться раньше, – думал Мартелл. – Не стоило тянуть». Но было ли это достаточным объяснением ее холодности? И что ему делать?

Что он хотел сделать, если на то пошло?

Хорошего мало. Луна будоражила душу. Он взял сапоги, тихо спустился по лестнице и вышел наружу. Ночь была прекрасна. Звезды над Нью-Форестом искрились, как кристаллы. При свете луны он направился к пустоши Бьюли.

Сентябрьская ночь была теплой. Он легко шагал по краю пустоши мимо Оукли, оставляя лес по левую руку. Он никуда конкретно не направлялся. Так Мартелл прошел с милю, пока не сообразил, что оттуда недалеко до Болдрской церкви. Пройдя еще немного, он увидел ее, приветливо стоящую в лунном свете на пригорке. Обогнув церковь, он понял, что недалеко и до Альбион-Хауса. Тогда Мартелл спустился в долину и пошел по дороге, которая вела на север под сенью деревьев, хотя здесь было довольно темно, а как только услышал журчание реки среди камней, свернул на еще более темную тропу и наконец вышел на поляну, где при ярком свете луны увидел призрачные старые щипцовые фронтоны. Теперь он шел осторожно по краю поляны, не желая разбудить собак или насторожить здешних духов-хранителей, которые, быть может, скрывались, как часовые в дозорных башнях, между древними досками или в дымовых трубах.

Интересно, подумал он, где ее комната и где комната старого Фрэнсиса Альбиона? Какую историю и что за тайны хранит древний особняк? Могла ли неприязнь Фанни быть вызвана чем-то бóльшим, чем простое равнодушие или наличие другого воздыхателя, – может, какой-то частью ее души, которая заключена в этом доме?