Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

– Что же, эти люди и есть общественное мнение? – недоверчиво поинтересовался он.

– У них есть право голоса, у многих. Они перенимают идеи у лидеров, создающих общественное мнение.

Насколько понимал Альбион, таким лидером в Нью-Форесте был он сам, но вряд ли Фурзи имел в виду это.

– И кто же эти лидеры? – угрюмо спросил он.

– Писатели, художники, лекторы, ученые, – ответил Минимус. – Люди, которые пишут в газеты.

– То есть вроде вас? – Альбион еще больше помрачнел.

– Именно! – радостно воскликнул Минимус. – Вам нужны петиции, письма от художников в прессу. Новые лесопосадки уничтожают ландшафт. Еще есть натуралисты. Они скажут, что Королевский лес уникален. В нем полно живности, которой больше почти нигде нет. Мы можем поднять в прессе шум, привлечь университеты. Политики боятся таких вещей. Короче, – заключил он, – если вы хотите спасти Нью-Форест, воспользуйтесь моим советом. Я могу помочь. Я на вашей стороне, – добавил он ободряюще.

Мысль о Минимусе на своей стороне не сильно обрадовала полковника Альбиона.

– Благодарю за совет, – сухо произнес он, а затем, вспомнив настойчивые просьбы жены, сделал очень глубокий вдох и обратился к зятю со всем добродушием, на какое был способен: – Есть еще одно дело, Минимус, – он заставил себя выговорить имя, – которое, как мне кажется, необходимо обсудить. Это вопрос о деньгах.

– Неужели? Вы же знаете, у меня их нет, – сказал Минимус.

– Знаю, – кивнул полковник Альбион.

– Мы справляемся. В прошлом году я продал несколько картин. Пишу книгу. Это может что-нибудь принести.

– Книгу. О чем?

– О жуках.

Полковник тяжело вздохнул.

– А если умрете, – спросил он с надеждой в голосе, – вы обеспечите будущее Беатрис? Вам известно, что с ней будет?

– Ей останутся мои картины и коллекции. Думаю, ей придется вернуться к вам. Вы же ее примете?

– Вы задумывались, на что будете жить, если появятся дети?

– Дети? Да, Беатрис их хочет. – Он неопределенно улыбнулся. – По-моему, они только и делают, что носятся как угорелые.

– За них тоже придется платить. Это расходы.

– Может быть, я обращусь к отцу, – неуверенно произнес Минимус. – Правда, он вряд ли поможет. Он считает, что я должен устроиться на службу.

Полковник Альбион не был знаком со стряпчим Фурзи, но ощутил к нему симпатию. Он удивился: как мог сей безответственный юнец давать ему советы по ведению дел в Нью-Форесте?

– Как вы будете их учить?

– О, это мне ясно. Мы с Беатрис хотим обучать их дома.

– Сыновей?

Дочерей-то можно учить дома, но сыновья – другое дело. В некоторых аристократических семьях еще приглашали домашних учителей, но вряд ли это было возможно здесь.

– Ну, мы уж точно не пошлем их в современную закрытую школу, – заявил Минимус.

Частные школы существовали в Англии со Средних веков. С XVIII века некоторые, например Итон и Винчестер, даже патронировались аристократией. Но страстное желание представителей состоятельных классов посылать сыновей в подобные заведения появилось недавно. И такие учебные заведения повсюду росли как грибы.

– Хуже их ничего не придумаешь, – продолжил Минимус. – Там отупляют разум, губят восприимчивость. Вы знаете, что мальчиков секут и заставляют играть в спортивные игры? Вы учились в такой школе?

Полковник Альбион остолбенело взглянул на него и холодно произнес:

– Я учился в Итоне.

– А-а, ну и вот, – отозвался Минимус.

– Сэр, это не те условия, в которых я хочу видеть свою дочь, – сказал Альбион, закипая.

Минимус уставился на него в искреннем удивлении.

– Конечно нет, – ответил он. – Но раз она вышла за меня, – он окинул взглядом тома генеалогических изысканий и алый редингот полковника, – я полагаю, ей хотелось сбежать от всего этого. Вам так не кажется?

То, что это была, вероятно, правда, ничуть не улучшило настроения Альбиона. Он пропустил слова Минимуса мимо ушей.

– Когда вы втянули , – он оскорбительно выделил это слово, – мою дочь в брак, пришло ли вам в голову задуматься о ее благосостоянии?

Теперь даже Минимус понял, что его оскорбляют.

– Вообще-то, именно ей хотелось замуж, – возразил он. – Она достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет. В конце концов, она могла бы просто жить со мной. Я предлагал.

Полковник начал багроветь.

– Вы говорите мне, сэр, что намеревались соблазнить мою дочь и склонить ее жить с вами во грехе?

– Но я же на ней женился, – жалобно напомнил Минимус. – Не надо так горячиться. – Он покачал головой. – Я знаю людей, которые живут с любовницами.

– Людей? – Тон Альбиона взял новую высоту. – Людей таких, как вы, сэр! Художников! – (Это прозвучало как «прокаженных».) – И что же, у этих людей тоже есть дети?

– Конечно! – воскликнул Минимус. – Я всегда говорил Беатрис, что ей не обязательно выходить за меня замуж, чтобы иметь детей!

Это было уже слишком. Полковник Альбион сравнялся цветом лица со своим рединготом и задохнулся.

– Негодяй! – заорал он. – Вы… – Он начал подыскивать слово. – Вы полный… – Он все искал и наконец нашел: – Да вы просто хам!

Джордж Прайд всего себя отдавал своим огороженным участкам. Он отвечал за три.

Ему нравилась работа лесничего. В обязанности Джорджа входило содержать в исправности ограды и водостоки. Это делалось без труда. Интереснее было хозяйствование в самом лесу, надзор за рубкой, высадкой и прореживанием деревьев. Он также отвечал за распределение сучьев и верхушек среди коммонеров с правом пользования лесом, а также за добычу торфа из торфяных болот и сбор папоротника-орляка.

Каждому лесничему полагались пятнадцать шиллингов в неделю и домик с загоном для пони. Он также имел право круглый год пасти в Нью-Форесте корову, собирать на подстилку папоротник и брать для отопления торф.

Сейчас в Нью-Форесте было двенадцать лесничих. Все огороженные участки Джорджа Прайда находились на возвышенности примерно в трех милях к востоку от Фордингбриджа. Это была красивая безлюдная местность. В двух милях восточнее, в лесной глуши, располагалась деревня Фрайтам. По словам старожилов, туда шли с Дороги контрабандистов свободные торговцы. Но береговая охрана еще до рождения Джорджа в значительной мере свела на нет этот славный старинный промысел, и Фрайтам превратилась во вполне законопослушное место. Не считая ее, вокруг, сколько хватало взора, стоял девственный лес.

Участки Джорджа Прайда заслуживали всяческих похвал. Конечно, участки хвойных были довольно скучными, зато радовали лесопосадки смешанные, где росли дубы, буки и каштаны. Эти участки, защищенные от травоядных животных оградой, в мае сплошь покрывались колокольчиками. Еще там цвели фиалки, примула и водосбор. На одном пятачке у Джорджа рос даже ландыш.