Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Окна запотели, и она опустила одно и выглянула наружу.

Зимой иногда кажется, будто весь Нью-Форест обратился в воду. Туманная дымка окутала деревья, цепляясь к обвитым плющом древним дубам, просачиваясь в трещины надломленных ветвей, пропитывая размягчающуюся древесину. Лесную подстилку затопило. Огромные лужи покрыли и тропы, и дерн, и лиственный ковер, превратив все в бурую торфянистую жижу. Вверху, внизу, во всех направлениях всепроникающая сырость как будто стремилась впитаться в самую душу. Нью-Форест часто бывал таким в месяцы старого зимнего хейнинга [41] Период с 11 ноября по 23 апреля. .

Миссис Альбион возвращалась от внуков. После памятной беседы полковник Альбион и Минимус больше не виделись. Разрыв был не только формальным. Если кто-нибудь заговаривал при Минимусе о полковнике, тот лишь пожимал плечами и говорил: «Он на меня орет». Если кто-то имел глупость заговорить о Минимусе с полковником, тот ничего не отвечал, но начинал угрожающе багроветь. Возможно, Минимуса иногда чуть утомляло это тупиковое положение. Возможно, Альбион малость печалился. Но они все равно не общались. И денег не было.

На самом деле немного было. Миссис Альбион весьма разумно откладывала по чуть-чуть из своих средств – достаточно, чтобы купить одежду и нанять горничную, – и отдавала дочери во время тайных визитов в дом у Фордингбриджа. Муж не запрещал ей бывать там, но она мудро утаивала свои посещения. Если полковник Альбион встречал дочь на улице, что бывало крайне редко, то лишь холодно кивал ей. Он ни разу не видел ни одного из двух своих внуков. «Они воспитываются как безбожные варвары, находятся в худшей среде», – хмуро констатировал он. Это была правда, и миссис Альбион глубоко переживала то, что ни сына, ни дочь Беатрис не крестили. «Без сомнения, они и жить будут соответственно, – заключил полковник. – Ничего не поделаешь». Он повидался с семейным адвокатом. В лучших традициях эпохи Фурзи исключили из завещания. Старший сын полковника успел жениться. У него уже был ребенок. Продолжить род предстояло ему. Большинство людей на месте полковника поступили бы так же. Именно таким образом сохранялись династии.

Дети Беатрис были белокурыми, милыми. Смышлеными. Если на то пошло, они научились читать и писать раньше других, так как родители испытывали повышенный интерес к этим занятиям. Если они носились по Нью-Форесту безбожными варварами, как выразился супруг миссис Альбион, то это явно шло им на пользу.

Но хозяйство Фурзи велось ужасно небрежно. Этого никто не отрицал. Днем раньше лопнуло терпение у горничной, и она ушла. Не было ни няньки, ни служанки, только девчушка из сарумского сиротского приюта, которая работала в крошечной кухне. Беатрис не знала, что и делать. Поэтому миссис Альбион было приятно, когда приняли ее предложение обратиться к Дороти, дочери Джорджа Прайда, за помощью.

Беатрис хорошо знала лесничего. Его дочери сейчас было двенадцать или тринадцать. «Я съезжу к ним завтра», – сказала Беатрис матери. Возвращаясь от Прайдов, миссис Альбион твердо верила, что спокойная, уравновешенная девочка Прайдов благотворно повлияет на детей.

Однако подлинное дело, которым занималась в этот день миссис Альбион, должно было иметь более отдаленные последствия. Она так и не отказалась от надежды вернуть Фурзи в семью, но понимала, что эта кампания будет затяжной и ее придется тщательно выстраивать. Сегодня она дважды пошла на хитрость. Во-первых, обратилась с просьбой к своему кузену Тоттону, сыну дядюшки Эдварда, жившему в Лондоне, и тот по ее просьбе прислал ей письмо, а во-вторых, кое-что раздобыла. И вот теперь, завернутое в плотную коричневую бумагу, оно лежало рядом на сиденье.

Полковник Альбион вернулся вечером в глубоко задумчивом настроении. Проведенный в Лондоне день оказался насыщенным больше, чем он ожидал, и полковник, едва прибыв в Альбион-Парк, поспешил поделиться новостями с женой:

– Гладстон подал в отставку! Правительство пало.

Новости и правда были серьезные.

Его растревожил не столько Гладстон, сколько последствия этих событий для Нью-Фореста.

– Похоже, нет никаких сомнений, что выборы он проиграет, – доложил полковник. – А это означает, что мы лишимся защиты.

Вопрос был формальным, конституционным, но важным. Постановление палаты общин о запрете новых огораживаний опиралось только на действующий парламент. Когда после выборов она соберется вновь, парламент будет другим.

– Будьте покойны, это понятно и Лесной комиссии, – мрачно сказал полковник. – Нам придется ждать худшего.

Нет, Нью-Форест не бездействовал. Землевладельцы из Ассоциации Нью-Фореста усердно готовились отстаивать свою позицию. Приступила к агитации и Лига коммонеров, представлявшая людей победнее.

– Мы дадим бой, – заявил полковник.

– Взгляните, – сказала супруга, – что нам прислал кузен Тоттон. По-моему, очень любезно с его стороны.

В письме сообщалось, что кузен увидел в галерее картину. Она не была подписана, и он не знал, кто художник, но почти не сомневался, что изображенный пейзаж относится к Нью-Форесту. Он решил, что им тоже понравится.

Полковник Альбион что-то буркнул. Его не особо интересовали картины, но из уважения к Тоттону он взглянул.

– Это вид из замка Мелвуд, – заявил он. – А церковь – минстедская. – Тот факт, что он узнал место, возбудил его любопытство. Он присмотрелся внимательнее. На картине был изображен летний закат. Через пару секунд он улыбнулся. – Точно схвачено, – заметил он. – Лучи. Свет именно таким и бывает.

– Рада, что вам нравится.

– Да. Чертовски хороша! Очень мило со стороны Тоттона. Я сам ему напишу.

– Я все думала, где ее повесить… – Миссис Альбион помедлила в задумчивости. – Может быть, в какую-нибудь спальню… – Она снова умолкла.

– В мой кабинет, – сказал полковник. – Если вы не найдете места получше.

– В кабинет. Почему бы и нет, Годвин? Я очень рада, что вам так хочется.

Полковник, не ведая о том, рассматривал свою первую картину работы Минимуса Фурзи.

Полковник Альбион был прав насчет выборов. Гладстон проиграл. В марте собрался новый парламент. Через несколько недель Камбербетч и его люди уже вырубали лес. Джорджу Прайду пришлось лично смотреть, как валят древний дуб у Камня Руфуса.

– Он сделал это нарочно – не шутит, мол, – уныло сказал Джордж жене.

Его собственные участки были в полном порядке. Один надлежало проредить в том же году, поэтому, когда Камбербетч вызвал Джорджа и потребовал список деревьев, которые следовало срубить, Прайд удовлетворил его без труда.

– Молодчина, Прайд! – похвалил окружной инспектор, отрывисто кивнув. – Скоро мы поручим вам еще одну лесопосадку. Мистер Гроклтон предложил осушить и засадить кое-какие болота.