Марта Холл Келли - Девушки сирени

Роман «Девушки сирени» основан на реальных событиях. Кэролайн Ферридэй и Герта Оберхойзер – реальные люди, как и все сотрудники лагеря Равенсбрюк, а также родители Герты и родители Кэролайн – Элиза и Генри Ферридэй. Сделав их персонажами книги, я постаралась быть максимально беспристрастной и реалистичной. Изучив письма Кэролайн, показания на Нюрнбергском процессе по делу врачей и свидетельства выживших в Равенсбрюке женщин, я начала понимать, чтó могло ими двигать. Все диалоги придуманы мной, но в процессе их написания я опиралась на реальные показания в процессе по делу врачей и по мере возможности использовала прямой текст из писем Кэролайн, из написанных ею рассказов, а также опиралась на истории, изложенные теми, кто знал ее лично.

В лагере Равенсбрюк, единственном концентрационном лагере, который Гитлер построил исключительно для женщин, жизнь заключенных зависела от их отношения друг к другу. Даже по прошествии более семидесяти лет после освобождения выжившие вспоминают своих «сестер» по лагерю. Поэтому мне показалось, что будет правильно, если я выведу в качестве героинь моей книги двух сестер.

История Каси Кузмерик и ее сестры Зузанны частично основана на истории Нины Ивански и ее сестры Кристины, врача по профессии. Обе сестры Ивански подверглись операциям нацистских врачей. Я создавала этих героинь из мозаики личных качеств и опыта семидесяти четырех польских «кроликов», которых успела полюбить за время своих изысканий. Надеюсь, мои героини послужат примером стойкости и мужества, которыми обладали все эти женщины. У меня у самой есть две любимые сестры и пять – двоюродных. А еще у меня две дочери, и я двадцать четыре года наблюдала, как расцветает их сестринская любовь, так что меня просто не могла не тронуть история Нины и Кристины.

О Кэролайн Ферридэй я впервые узнала, прочитав в журнале «Виктория» от 1999 года статью «Невероятные лилии Кэролайн». Статья была проиллюстрирована фотографиями белого, обшитого досками дома Кэролайн в Вифлееме, штат Коннектикут, который известен как дом Беллами-Ферридэй, сами хозяева называли его «Хей». Там же были фотографии сада Кэролайн с античными розами и образцами сирени. Будучи давним фанатом сирени, я постоянно носила с собой ту статью, пока она вконец не истрепалась. С тремя маленькими детьми трудно найти свободное время, но спустя несколько лет я все же посетила поместье Беллами-Ферридэй. Тогда я даже представить себе не могла, что результатом моей поездки станет книга, которую вы сейчас держите в руках.

Я приехала в Вифлеем в майское воскресенье, подъехала к дому на гравийной дорожке. Как оказалось, в тот день я была единственной посетительницей, так что у меня была возможность прочувствовать атмосферу дома, который сохранился без изменений с того дня, как Кэролайн покинула его в 1990 году. Потускневшие обои. Ее кровать с балдахином. Вышитые ее матерью Элизой шторы.

Под конец экскурсии гид задержалась на лестничной площадке напротив хозяйской спальни на втором этаже. Она показала мне стол, где стояла пишущая машинка, фото Шарля де Голля и аккуратно разложенные медали. А потом взяла в руки черно-белую фотографию группы женщин среднего возраста. Они стояли плечом к плечу в три ряда и улыбались.

– Это полячки, которых Кэролайн принимала в Америке, – сказала гид. – В Равенсбрюке их называли «кроликами». И тому было две причины. Первая: после операций они ходили припрыгивая. И вторая: для нацистских врачей они были подопытными кроликами.

Домой я возвращалась по Таконик-паркуэй. Салон машины наполнял запах купленных саженцев, которые были разведены от сирени Кэролайн. Я вдыхала их волшебный аромат, и меня всю дорогу не отпускала история этой женщины. Кэролайн – настоящая героиня и прожила удивительную, интересную жизнь. В прошлом актриса, дебютировавшая на Бродвее, она пробудила уставшую и пресытившуюся послевоенную Америку и посвятила свою жизнь помощи женщинам, о которых никто не хотел вспоминать. Кроме этого, Кэролайн, как истинная Вулси, верная традициям своих предков-аболиционистов, всячески содействовала организации первого «черного банка» в Гарлеме.

Мне не давал покоя вопрос: почему никто о ней не знает?

С этого времени я все свое время посвящала сбору информации о жизни Кэролайн, о лагере Равенсбрюк и Второй мировой войне. Если у меня выдавался свободный день, я проводила его в погребе под пристроенной к «Хей» старой конюшней, где сейчас располагается туристический центр, – просматривала старые книги и письма, впитывала в себя прошлое Кэролайн. Как только «Достопримечательности Коннектикута» и администратор их сайта Кристин Хэвилл каталогизировали всю информацию и отправляли ее на хранение в архив, Кристин забирала коробки с документами и спускала ко мне, а там уж я тщательно все просеивала и анализировала. Как оказалось, Кэролайн оставила архивные материалы в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне и в Нантере, пригороде Парижа. У меня появился материал, и я пошла по следу.

В процессе сбора информации о жизни Кэролайн я узнавала много параллельных историй, и, пожалуй, главной из них была история польских женщин, которые стали жертвами медицинских опытов в лагере Равенсбрюк. Прослеживая их жизнь по мемуарам и другим источникам, я пришла к пониманию, почему Кэролайн полюбила их как родных дочерей. Я развесила у себя в кабинете фотографии всех семидесяти четырех польских женщин и запланировала поездку в Люблин, где большинство из них жили до того, как их арестовали нацисты.

Третьим персонажем моей истории стала доктор Герта Оберхойзер – единственная женщина-врач в женском концентрационном лагере, которая была осуждена на Нюрнбергском процессе по делу врачей. Когда я знакомилась с ее историей, у меня в голове не укладывалось, как она могла согласиться сотворить такое, тем более с женщинами. Ее фотографию и фото других сотрудников лагеря я тоже повесила в своем кабинете, но, естественно, на отдельной стене и добавила ее историю к тем, которые хотела рассказать.

В 2009 году я переехала из Коннектикута в Атланту и начала писать эту книгу. Сначала я работала в бетонной, похожей на собачью конуру будке за нашим домом. Мне казалось, что это поможет мне почувствовать, каково быть в заключении, и таким образом я хоть немного смогу приблизиться к женщинам из Равенсбрюка. Но по мере того как я знакомилась с историями этих женщин из первых рук, я стала осознавать: для того чтобы понять, через что им пришлось пройти, совсем не обязательно сидеть в будке. Они и без того погрузили меня в свою историю. Историю настолько ужасную, что ее просто невозможно вообразить. Когда тебя отрывают от друзей, от матерей и сестер. И еще – голод. Я поймала себя на том, что постоянно ем, как будто пытаюсь насытиться за них всех.