Мишель Кентская - Ртуть

После смерти Агнессы король обезумел от горя, и Пьеру не составило труда убедить Карла утешиться с помощью отзывчивой кузины его покойной возлюбленной. Пьер также позаботился о том, чтобы Антуанетта действительно получила щедрое вознаграждение. Благодарить ее он продолжает до сих пор – я каждый день получаю известия о передаче Антуанетте или ее прохвосту-мужу новых земельных владений или иного имущества.

Покружив по террасе и полакомившись засахаренными фруктами, Рене ошарашивает Жака неожиданным вопросом:

– Жак, мой друг, а тебе известно о многочисленных врагах Агнессы? Не о простых завистниках, а о тех, кому не давало покоя ее влияние на политику короля – политику, так резко отличавшуюся от той, за которую ратовали некоторые из его ближайших советников?

Жак не в силах скрыть изумления; он всегда полагал, что король в своем зрелом возрасте, если и выслушивал чьи-то советы, то всегда поступал по-своему. Карл всегда делал то, что хотел, а не то, что ему советовали другие. У Рене иное мнение.

– Мой дорогой Жак, я думаю, что и ты был хотя бы немножко, но влюблен в повелительницу красоты. И потому воспринимал ее совсем не так, как воспринимали ее те, чьи глаза не застила влюбленность. Король, может, и поступал, как ему было угодно. Но все же многие при дворе считали, что Агнесса оказывает на его политику большое влияние – и, увы, не к их выгоде.

Хотя Пьер де Бризе тоже был протеже моей матушки, но его стремительное продвижение по службе навевает разные мысли.

Насколько я могу судить, Карл VII не доверяет Пьеру, но в то же время сильно нуждается в нем. Зная короля, я склонен думать, что он в скором времени предложит Бризе даже еще более высокую должность, но только такую, которая удалит его от двора. Возможно, Карл сделает его Великим сенешалем Нормандии. Чем не замечательная должность – всё лучше, чем комендант Руана, коим он сейчас является. В качестве Великого сенешаля Нормандии Бризе сможет сполна проявить свои недюжинные военные таланты и не допустить туда англичан. И в то же время Нормандия находится далеко от любой из излюбленных резиденций Карла, а значит, и от королевского двора.

Пока Жак слушает эти убийственные разъяснения Рене, в его мозгу вертится один навязчивый вопрос. Не в состоянии найти на него ответ сам, купец спрашивает Рене:

– Но ради чего все это? Какую выгоду надеется извлечь Пьер из столь ужасного преступления?

Слова Рене причиняют Жаку почти физическую боль.

– Ах, друг мой. Я вижу, как ты расстроен. Ты, как и моя мудрая матушка, с трудом признаешь, что твое суждение о человеке было неверным. Но я поясню. Пьер – человек терпеливый. Всю свою жизнь он продумывал свои карьерные ходы неспешно и тщательно. И никогда не действовал быстро, не взвесив всех возможных последствий. Не думаю, чтобы он хоть раз в жизни принял какое-нибудь импульсивное решение.

Когда Людовик сядет на трон, он разжалует всех людей своего отца, как частенько грозился это сделать. Я уверен, что Карлу VII известно (как и мне) о том, что Пьер пытался наладить отношения с дофином – ради своего будущего. А наш Людовик далеко не глуп, и он нашел лучший способ проверить Бризе на верность – попросив его устранить Агнессу из окружения отца. Поразмысли над этим, мой добрый друг. Я не настолько умен, как ты, но я способен постичь тайные желания и скрытые помыслы людей, как прежде их постигала моя незабвенная матушка.

Рене наполняет их кубки вином и передает другу блюдо с холодными закусками. Но Жак не может смотреть на еду – настолько ему плохо от нестерпимой внутренней боли.

– Что до причастности Пьера к устранению препятствия для его долгосрочного плана – а этим препятствием являлись ты и Агнесса – подумай вот о чем: если бы материальная выгода Пьера от твоего низвержения была слишком быстрой или очевидной, разве он не попал бы под подозрение как его устроитель? А вот если он не получал моментальной выгоды, то и никаких причин или поводов подозревать его в причастности к смерти Агнессы или к твоему обвинению и осуждению не было. Конечно же, ты должен был умереть. Однако даже расчетливый Пьер не предусмотрел возможного вмешательства папы. И поверь мне, мой друг: Пьер де Бризе поплатится за это; не сомневайся в этом.

– Но как? Что вы имеете в виду, сир? Что еще вам известно? – Жак слишком потрясен, чтобы что-то соображать.

– Как мне кажется, Пьер намеревается поторговаться с дофином. Когда Людовик станет королем, Бризе единственный из всех людей его отца останется в королевском совете. Этот торг будет связан не со смертью Агнессы, а с твоим устранением со сцены. Если бы королю пришлось выплатить все, что он тебе задолжал, его сундуки опустели бы на какое-то время. Ведь ты брал огромные займы на обеспечение военных кампаний Карла, и король выступал твоим гарантом. Чтобы избежать скандала, особенно после того, как он публично воздал тебе почести в Руане, Карлу придется под давлением твоих кредиторов выплатить хотя бы часть этого долга. И если дофин наследует трон в ближайшие несколько лет, он обнаружит королевскую казну пустой.

Но, если бы тебя удалось устранить, ситуация бы поменялась кардинально. Король Карл оказался бы свободным от всех обязательств по уплате твоих долгов даже при своем поручительстве; ведь он давал гарантии тебе, а не твоим кредиторам. И кроме того он бы извлек значительную выгоду от сбора денег с твоих должников во Франции. Поверь мне, Жак, он собрал бы все эти долги независимо от того, скольких бы придворных он разорил при этом! Закон был бы на его стороне.

– Но ему пришлось бы выплатить долги моим иностранным кредиторам! Он ведь давал мне письменные гарантии! – недоверчиво восклицает Жак.

– Жак, друг мой, ты совершенно не знаешь короля. Карл скорее пойдет войной на Висконти или Медичи, чем выплатит им долги. А сделать их сговорчивей королю бы помогла его армия, гораздо более многочисленная и более сильная, чем армии этих знатных домов.

И Рене возвращается к главной теме:

– Другой частью платы нашему хитрому Пьеру за твое устранение, как и за те действия, которыми он подкрепил свой намек дофину о возможной кончине Агнессы из-за ее осложненной беременности (а Людовик не питал никаких иллюзий насчет того, что именно имел в виду Пьер), должно стать нечто очень желанное для Бризе. Лично я думаю, что он потребует скрепить их соглашение браком.

У Пьера всего один сын – Жак, родившийся в тысяча четыреста сороковом году. Он намного младше родных сестер Людовика, да и не настолько высокороден, чтобы становиться мужем королевской дочери. Я бы поставил на то, что Жак де Бризе будет помолвлен с одной из трех дочерей Агнессы и Карла. К слову сказать, все три внебрачные дочери короля красотой пошли в мать и получили блестящее образование. И я уверен, что Карл узаконит их: он обязательно пойдет на этот необычный, но вероятный шаг, если озаботится их удачным замужеством. Карл обожал их мать, но он не выдал ее замуж (как обычно поступали все короли со своими фаворитками), оставив дочерей своей возлюбленной без официального отца. И теперь всю ответственность за них несет он сам. А, поскольку все три девицы сказочно обворожительны, я не удивлюсь, что и дофин от них тоже в восторге. Брак сына с одной из них превзошел бы самые смелые мечтания человека такого происхождения, как Пьер де Бризе. Он стал бы законным свекром нового короля, Людовика Одиннадцатого – и, значит, всемогущим! Как я уже говорил, Пьер – терпеливый человек, а дофину, несомненно, потребуются его навыки и таланты, когда он станет королем.