Мишель Кентская - Ртуть

– Жак, друг мой, – говорит Рене мягко. – А разве ты бы уделил его предупреждению больше внимания, чем моему – по поводу огромного дома, который ты строил в Бурже?

Рене прав, и Жак опускает голову: чрезмерная гордыня ослепила его так, что он не замечал и не хотел замечать грозящей опасности.

– Ваша правда, сир. Я не только не слышал, но и не слушал. Но правда и в том, что Бризе никогда не говорил со мной так, как вы. Вы разговариваете со мной как с другом, хотя вы король, а я – человек незнатного происхождения. Бризе никогда не позволял себе такого – из-за нашего неравного положения.

Но теперь Жак слушает Рене с огромным вниманием. И его внимание обостряется еще больше, когда король заводит речь о нарастающем сближении дофина и Бризе:

– Бризе незаметно перенес свою верность с Агнессы на дофина, ненавидевшего ее.

Этого Жак не может понять. Пьер всегда ратовал за короля и в своих действиях руководствовался его интересами. Зачем ему было становиться человеком дофина? Быть может, он и вел двойную игру – но не против одной из сторон, это уж точно! Скорее, он действовал как банкир, подстраховывающий свои вложения.

– И он все тщательно спланировал, – продолжает между тем Рене. – Сначала Пьер убедил доктора Пойтвина и в своем искреннем беспокойстве за здоровье Агнессы, и в том, что послать его к ней было желанием королевы. А сам сказал королеве, что Карл будет сильно удручен, если с Агнессой что-то случится, и обязательно обвинит ее в том, что она не разрешила своему лекарю поехать к возлюбленной мужа.

Рене берет засахаренные фрукты и передает блюдо Жаку, который рассеянно ставит его на стол. Жуя лакомства, Рене продолжает:

– Почему в походе на север участвовали оба королевских лекаря? Наверняка Пьер заверил королеву в том, что в случае необходимости она сможет воспользоваться услугами мужниного лекаря. Моя сестра никогда бы не осмелилась вызвать неудовольствие короля и тем более его гнев, и, похоже, она доверяла мнению Пьера.

Жак тянется за своим кубком – Рене быстро заполняет его до краев. Он понимает, что его другу сейчас стоит выпить.

– Затем Пьер написал письма и вручил их доверенному пажу, чтобы тот передал их лекарю, а тот отвез их Агнессе. Его люди в Лоше вручили Агнессе еще два письма. Попавшие к ней от разных людей и из разных рук, эти письма были призваны убедить Агнессу, что король в опасности, и она непременно должна к нему поехать. Хорошо зная характер Агнессы, Пьер не сомневался, что она отправится даже в такое тяжелое путешествие, чтобы спасти короля – даже ценой своей собственной жизни. И он также послал лекарю – от твоего имени, Жак, – лекарственные снадобья, содержавшие яд.

Рене прохаживается по террасе – он часто так делает, когда ест и говорит одновременно. Жак же намертво прилип к своему месту.

– Это сделал Пьер? Но что, если бы Агнесса решила не ехать к королю?

– Тогда бы в Лош продолжили прибывать лекарства и медленно отравляли ее там, – говорит Рене. Все очень просто.

– Да, это похоже на правду, – встревает в разговор Жак. – Встретив Агнессу в Жюмьеже, я с удивлением услышал от нее слова благодарности за лекарства, которых я ей якобы прислал. Но я ничего ей не посылал. Мы все были настолько озабочены состоянием ее здоровья, что я посчитал это за чью-то ошибку – это было, когда доктор Пойтвин так устал, что заменил себя сиделкой. Эта женщина тоже была в сговоре с Пьером? Но к тому моменту уже действительно было слишком поздно.

Рене не обращает на слова Жака никакого внимания и сосредоточенно продолжает:

– Заручившись поддержкой королевы и ее лекаря, убежденных им в том, что они помогают Агнессе, Пьер не сомневался, что его письма сделают свое дело. И они его сделали. Тяжелая поездка посреди зимы должна была отправить Агнессу на тот свет. А, кроме того, существовала еще вероятность, что отравленные лекарства убьют Агнессу прежде, чем она доберется до Жюмьежа. В желании угодить и королю, и королеве лекарь решился сопровождать ее в этом ужасном путешествии на север – путешествии, которое едва не свело в могилу и его самого.

Бедный Жак – его голова идет кругом.

– Но почему же Пьер захотел смерти Агнессы? Что двигало им? И это после того, как Агнесса приехала из-за него в Париж и так помогла ему на суде!

– Прожектерам неведома благодарность, мой друг. Их умы занимают более высокие цели.

– Какие же? Убийства? – выкрикивает в ужасе Жак.

– Нет, – хладнокровно отвечает Рене. – Благо государства. Агнесса слишком сильно вмешивалась в политику. Не сомневаюсь, впрочем, что она это делала из самых лучших побуждений, в интересах короля, без всякой корысти для себя.

– Я не понимаю… – переходит на шепот Жак.

– Да, вмешивалась, – продолжает Рене. – И вмешивалась постоянно, и когда ты отсутствовал. Честно говоря, я всегда сомневался в том, что король к кому-либо прислушивался, но Агнесса взяла себе за привычку посещать заседания королевского совета и высказывать свое мнение так, что в отсутствие короля или тебя, мой друг, некоторые члены совета думали, будто она выражает мнение короля. Может, так оно и было, но это начало беспокоить сенешаля. Король почивал на лаврах, довольствуясь достигнутыми успехами, а Агнесса упивалась ощущением своей всё возрастающей власти. Разве моя матушка не имела власти над советом, и разве не моя матушка подготавливала Агнессу? Так, может быть, влияние на королевский совет и было той целью, которую она поставила перед своей протеже?

Жак начинает прозревать, как будто с его завязанных глаз сорвали повязку. Доводы Рене медленно проясняют его сознание.

– Несколько раз, после ночи, проведенной с Агнессой, король менял свое мнение по вопросу, оговоренному с Пьером накануне днем.

Это правда. Жак и сам слышал, как придворные судачили о том, что Агнесса начала совать свой нос в дела государства.

– Но основным мотивом для устранения Агнессы у Пьера был дофин.

«Да, – думает Жак, – в этом нет никакого сомнения. Дофин ненавидел Агнессу и третировал ее. И она бы никогда не допустила, чтобы Карл позволил сыну вернуться во Францию, так как боялась, что Людовик ее убьет. Я никогда не забуду той сцены при дворе, когда дофин ударил Агнессу по лицу на глазах у отца, да еще с такой силой! Так что если бы он осмелился пойти на убийство Агнессы, страх перед отцом его бы не остановил…»

– Пьер тайно встречался с дофином и вел переговоры о его возвращении ко двору и в состав королевского совета. На самом деле я думаю, что это был разумный план. И я знаю, что король не противился ему так сильно, как ты, верно, думал. Он хотел примириться со своим сыном, так как прекрасно понимал, что дофина следует научить управлять королевством. Ведь Карлу уже почти пятьдесят. Вряд ли он рассчитывает прожить больше пяти-восьми лет. А для Франции было бы лучше, чтобы наследник был хорошо подготовлен.