Анатолий Баранов - Терская коловерть. Книга третья.

— Ну да. Они захотели его прощальную речь послушать, а кто–то виноват, — вспылил Мишка. — Надо было его сразу прикончить — и дело с концом.

Все рассмеялись: здорово поддел начальника ОГПУ этот паренек. Улыбнулся и сам начальник.

— Ну ладно, — сказал он примирительно, — все мы виноваты понемногу. Очень уж хотелось взять этого бандюгу живьем и осудить по закону. Но видно и впрямь сказано: собаке собачья и смерть. Давайте, товарищи, не будем терять понапрасну время. Выводите из кошары своих коней — и рысью на Индюшкин хутор. Сюда уж Котов не приедет — это ясно как божий день, будем брать его вместе с Федюкиным, как запланировано.

Не знал начальник ОГПУ, что в это время скакал к хутору во весь мах с недоброй для Котова вестью напарник погибшего бандита Ефим Недомерок.

Только к вечеру предводительствуемая Степаном оперативная группа добралась к условленному месту. Милиционеров и чоновцев там еще не было и, воспользовавшись вынужденным отдыхом, измученные долгим переходом чекисты, напоив в Невольке лошадей и ослабив у них подпруги, лежали в тени растущих по берегу акаций. Лишь Мишке не лежалось и не сиделось в предвкушении предстоящего боя с бандитами. Он без всякой нужды вынимал из доставшегося ему мухинского карабина патроны, протирал и вновь вкладывал их в магазинную часть и с нетерпением вглядывался в колеблющийся в горячем воздухе горизонт — не едут ли милиционеры с чоновцами?

Наконец, они появились в облаке поднятой конскими копытами пыли: впереди — начальник милиции с командиром ЧОНа, за ними — человек тридцать всадников в милицейской и штатской одежде и в самом хвосте этой разношерстной колонны — колымага–ландо, набитая вооруженными чем попало комсомольцами. На облучке с вожжами в руках сидит заведующий райдетбюро, рядом с ним — заведующая охмадетом, она же командир группы содействия ЧОН Клавдия Дмыховская. А где же Нюрка? Да там же, в карете. Трясется на заднем сидении, раскрасневшаяся от волнения и духоты, удерживая на коленях санитарную сумку.

— И ты здесь? — удивилась она, спрыгивая с остановившейся под деревом колымаги и подходя к Мишке. — Здравствуй. А мы думали, ты сбежал из детдома.

— Индюк тоже думал, — огрызнулся Мишка, по в душе не ощутил неприязни к этой бедовой, черноглазой девчонке. Теперь ему и вовсе не страшно идти в бой с бандитами. Как только поступит команда, он первым ворвется в хутор и возьмет в плен обоих бандитских главарей. Хорошо, если бы при этом его ранило, не сильно, конечно, а слегка. Она бы делала ему перевязку, а он, стиснув зубы, без единого стона переносил боль — как настоящий мужчина. И что они так долго совещаются? Он посмотрел на начальника ОГПУ, говорящего о чем–то с прибывшими командирами, не зная о чем самому говорить с этой глазастой девчонкой.

Но вот совещание закончилось. Степан как старший среди командиров подозвал всех участников предстоящего боя.

— Будем брать бандитов на рассвете. Твоя группа, Марк Тимофеич, — повернулся он к начальнику милиции, — с наступлением темноты подойдет к хутору прямо отсюда, от Невольки. Трембач зайдет с западной стороны, я — с севера. Ну, а Дмыховская со своими хлопцами засядет со стороны бурунов. Бандиты, вероятнее всего, бросятся в этом направлении, вот тут–то их и встретите. А сейчас нужно выслать разведку. Кто хочет пойти?

— Давайте я, — вызвался Мишка, радуясь возможности отличиться перед Нюркой.

Степан не стал возражать, только предупредил, чтоб действовал осторожно и не попался снова в лапы бандитов.

— Что я, сявка какая? Да я у нас в полку и не на такие дела ходил, — цвыкнул Мишка слюной сквозь зубы и, перейдя вброд канальчик, вскоре исчез в сгущающихся сумерках.

Ждать его пришлось недолго. Не успела еще и заря потухнуть, как снова послышались всплески в канале от его шагов.

— Никого там нету, — угрюмо доложил начальнику ОГПУ юный разведчик.

— Как — нет? — испугался Степан. — Куда же они подевались?

А стоящая рядом Дмыховская, пыхая в темноте горящей папиросой, язвительно хохотнула:

— Тридцать верст отмахали за здорово живешь. Прямо по пословице: «Пошел по шерсть, а воротился сам стриженый». Да их здесь, по всей видимости, и не было, а, Степан Андреич?

— Сейчас узнаем, — сдерживая рвущееся из груди раздражение, ответил Степан, про себя же подумал: «Радуется чертова баба моим неудачам. До сих пор простить не может, что не взял ее своим заместителем».

В хутор въезжали группами с разных сторон, остерегаясь засады. Однако в нем было тихо и безлюдно. Казалось, здесь нет не только бандитов, но самих жителей. Степан подъехал к стоявшей на отшибе хате, постучал дулом винтовки в закрытую ставню. В сенях, спустя некоторое время, ответно стукнула дверь, и встревоженный мужской голос поинтересовался, кого это еще носит по ночам нечистый дух. Потом звякнула дверная задвижка, и на пороге показался хозяин дома в нижней рубахе.

— Я думал, знов бандиты, — проговорил он облегченно, увидев на фоне догорающего заката одетых в военную форму всадников.

— А они здесь были? — обрадовался Степан, вглядываясь в сгущающихся сумерках в его лицо: что–то уж больно знакомо. И голос тоже.

— Были, черт бы их побрал, — поморщился хозяин, и Степан наконец–то его узнал: да это же его старый знакомый Кондрат Калашников!

— Они б и доси тут отирались, ежли б их не спугнули. Двоих коней увели, стервецы, — продолжал изливать душу Кондрат.

— А кто их спугнул?

— Ихний же бандит Ефим Недомерок. Его Котов с Семеном Мухиным куда–то посылал утресь. Так вот энтот Ефим, стало быть, возвернулся ошалевший какой–то, напуганный, и без Семена. О чем–то доложил Котову, и тот велел всем собираться в срочном порядке. Коней жалко… — вздохнул Кондрат. — Самых что ни на есть лучших прихватили с собой: Сардара и Бедлама.

— Куда же они ушли?

— А кто их знает. Федюкин подался в энту сторону, — Кондрат махнул рукой на дотлевающий закат, — а Котов куда–то в буруны.

— Значит, они не вместе?

— Какой там вместе… Они тут перед этим сцепились, чисто собаки, до стрельбы чуток не дошло.

— Та–ак… — протянул Степан и, спешившись, подошел к хозяину дома. — А меня, часом, не угадываешь, Кондрат Трофимыч? — спросил он на казачий лад.

Кондрат вгляделся в лицо военного.

— Невжли Данелов зять? Вот так номер, чтоб я помер! — проговорил он растерянно. — Степан… забыл как по отчеству.

— Андреевич, — подсказал Степан, улыбаясь.

— Ну да, ну да… — попробовал улыбнуться и Кондрат. — Как же… помню, вместе на одной телеге ехали в Стодерева. Что ж мы доси на дворе стоим? Проходите в хату, товарищ начальник. А я узнаю и не узнаю. Сколько годов–то прошло…

— Да мы не поместимся в хате, нас вон сколько.